/Охлаждение между супругами, и ребёнок, как инструмент манипуляции

К сожалению, в некоторых семьях, происходит так, что ребёнок становится инструментом манипуляции взрослых. Его используют, в достижении своих целей, прикрываются его наличием. Ну а малыш, не понимая, что происходит, испытывает чувство вины. А происходит это в основном так. Из отношений постепенно уходит романтика, и муж, когда-то такой заботливый, перестаёт уделять внимание своей жене. Не дарит подарков, не говорит комплиментов, не приглашает в кино или театр, а лишь приходит с работы и ждёт, когда жена поставит перед ним тарелку супа. Жена с горечью осознаёт, что она для своего супруга лишь повариха, уборщица и нянька для ребёнка. Ночи уже не столь огненные, разговоры не столь душевные. А ведь так хочется хоть на минуточку побыть любимой, ненаглядной или хотя бы беззащитной, а не той, что и в горящую избу войдёт и коня на скаку остановит. И вот, некоторые женщины, прибегают к манипуляции. Да, ни подарков, ни комплиментов, ни романтической прогулки, обделённая вниманием дама, разумеется, не получает, зато, получает защиту. Но защиту от кого? От собственного ребёнка. - Я больше не могу! – кричит мать. – Он опять пришёл домой грязный! Усталый отец, дабы не слышать криков жены, а за одно и принять участие в воспитании сына, наказывает либо ругает ребёнка. Карапуз плачет в углу, а мать несколько минут наслаждается результатом. Ведь её защитили. - Он вообще отбился от рук! Грубит, не слушается! – вновь кричит жена. И муж опять наказывает ребёнка. А ведь, если честно, со всем этим, мамочка могла бы разобраться сама, не настраивая супруга против ребёнка, не нанося малышу ударов с двух сторон. Однако, желание получить хоть какое-то внимание со стороны мужа, становится гораздо сильнее здравого смысла. Да и пугать разъярённым, потому, что усталым, папой, весьма удобно. Мать в глазах ребёнка выступает в роли жертвы, которую он – неблагодарное дитя, постоянно обижает, а отец- в роли карателя. И, само собой, вся ответственность, в случаи каких- то психологических, а порой и физических травм, ложится на него. А мамочка остаётся в белом плаще. Что делать, если вы вдруг поймали себя на манипуляции? Во-первых – подумайте, а как вы сами, не жалуясь на своего сына или дочку можете справиться с нежелательным поведением чада? Во-вторых – спросите сами себя: « Зачем я это делаю? Чего хочу добиться?» В – третьих- подумайте, каким ещё способом, не привлекая ребёнка, вы можете добиться внимания со стороны супруга? Поверьте, нанесение психологических травм ребёнку – не единственный способ получить внимание. Существуют и другие, более конструктивные и эффективные способы. Однако, я обещала, как можно меньше болтать и поучать. Потому, перейдём к чтению сказки. Крокодильи слёзы Антошка всхлипывал, стоя в углу, но Ксюша старалась не смотреть в его сторону, наслаждаясь лаской мужа. Да, потом, конечно, она подойдёт к сыну, вытрет ему слёзы, заставит пообещать, что он больше никогда так не будет делать. Но, это потом, а пока, она млела в объятиях Димы. Как редко он стал её обнимать, не говоря уж о поцелуях, комплиментах и подарках. Порой, Ксюше казалось, что он и вовсе перестал её замечать. Приходил домой, молча ел, на вопросы отвечал односложно, словно нехотя, усаживался у телевизора и смотрел футбол. Выходные проходили также безрадостно. Дима брал рыболовные снасти, созванивался с кем-то из друзей и уходил на рыбалку, или сидел в гараже с каким-то Коляном. А Ксюша оставалась со своим пятилетним сыном Антошкой. Однажды, Ксения не выдержала. Антон пролил вишнёвый компот на белоснежный ковёр – подарок свекрови ко дню свадьбы. Девушка устало опустилась на диван и расплакалась. Ей ужасно было жаль и ковра, и себя, и их с Димой, некогда таких красивых, нежных и романтичных, отношений. В таком состоянии её и застал муж. - Что случилось? – встревоженно спросил он, кладя большую, натруженную ладонь на затылок Ксюши. А после того, как выслушал сбивчивый рассказ о баловстве сына и испорченном ковре, отчитал Антошку и на весь день поставил ребёнка в угол. Ксения почувствовала себя хрупкой, маленькой девочкой, о которой заботятся и которую защищают. О! Это были великолепные, безумно счастливые пять минут. Разумеется, потом, всё вновь вернулось на круги своя. Дима включил телевизор, погрузился в просмотр очередного футбольного матча, а Ксюша вернулась на кухню к кастрюлям и сковородкам, но ощущение триумфа ещё долго её не покидало. - Он меня по-прежнему любит! – крутилась в голове одна и та же мысль. Крутилась и грела, тоскующее по нежности и заботе, сердце. С той поры, Ксения стала часто плакать, жалуясь на Антошку. Она видела, что мальчик пытается быть примерным, а , порой, и вовсе незаметным, чтобы не огорчать маму и не вызывать гнев отца. Однако, Ксюше было вовсе неинтересно его поведение. Если даже Антон не шалил, она выдумывала причины для слёз и огорчений сама. Грубо ответил, скорчил рожу, плохо вёл себя в детском саду, недоел кашу. Мало ли для огорчения причин? А Дима, дабы не слышать всхлипываний и не видеть слёз жены, наказывал сына без суда и следствия. Да и чего там разбираться? Если мать сердита и расстроена, значит виноват. И вот, Антошку наказали в очередной раз, Ксюша получила свою порцию ласки и внимания, а Дима, наконец-то, вернулся к долгожданному просмотру футбольного матча. Всё, как всегда. Обычный семейный вечер. Звеня тарелками на кухне, Ксения напевала популярную песенку, обдумывая, какую причину для слёз придумать на завтра, как вдруг, краем глаза увидела чей-то силуэт. Обернулась и ахнула. За её спиной, на табуретке сидела девушка, длинноволосая, стройная, сотканная из серого тумана. На её лице играла недобрая улыбка, а глаза смотрели сурово. - Не смей кричать, - холодно произнесла она, и Ксюша, уже готовая издать пронзительный визг, почему-то послушалась. - Кто ты такая? – шёпотом спросила она- И что тебе нужно в моём доме? - Я Совесть, - ответила незнакомка. – Прихожу и наказываю тех, кто совершает дурные поступки. - Значит, ты не по адресу, - с облегчением вздохнула Ксюша. – Я не воровка, не убийца… - Воровка и убийца! – перебила Совесть.- Ты воруешь у ребёнка радость и убиваешь его самооценку, а так же, здоровье. Разве ты не заметила, что у Антошки исчез аппетит, что у него дрожат руки, и он плохо спит по ночам? Твой сын стал всегда и во всём чувствовать себя виноватым. А всё по твоей вине. Хотя, о чём это я? Тебе важно получить внимание мужа любым путём. И вместо того, чтобы поговорить с ним, придумать что-то для обновления отношений, попробовать что-то изменить в себе, ты предпочла лить крокодильи слёзы. И знаешь, кажется, я придумала, как тебя наказать. Я превращу тебя в крокодила. И расколдовать тебя сможет лишь настоящая любовь. Совесть махнула рукой, и Ксюша почувствовала, как её кожа грубеет, руки и ноги укорачиваются, а позади вырастает хвост. Девушка перепугалась не на шутку. - Дима! На помощь! – позвала она во весь голос мужа, но тот смотрел футбол и не слышал криков жены. - Он тебя не услышит, - засмеялась Совесть. – Ведь он привык обращать на тебя внимание лишь тогда, когда слышит жалобы на ребёнка и видит твои слёзы. Ты сама его к этому приучила. - Я больше не буду! Пожалуйста, не надо! – взмолилась Ксюша. - Ах! Сколько подобных обещаний я наслушалась на своём веку! – Совесть помахала призрачным веером. – И ведь верила, прощала, а люди вновь брались за старое. Нет уж, раз уж ты любишь лить крокодильи слёзы, так оставайся крокодилицей, страшной, зубастой, вызывающей лишь отвращение. Совесть в очередной раз взмахнула веером и растворилась в воздухе. А Ксюша продолжала плакать и обдумывать. Она думала о том, что, действительно, могла бы поговорить с мужем. В конце концов, что ей мешало это сделать? Думала о бедном Антошке. Каково ему было, постоянно бояться слёз матери и следующего, после них отцовского наказания? И если уж Дима не обращал на неё внимания, когда она была человеком, то в теле крокодила, Ксюша и вовсе будет ему не нужна. - Мамочка! Не плачь! – услышала она голос сына, а на грубую зелёную шкуру упало несколько детских слезинок. И Ксюша почувствовала, как вновь становится собой. - Прости меня, Антошка, - обняв сына проговорила Ксения. – Я больше никогда-никогда не стану лить крокодильих слёз. Обещаю тебе!