23-24 июня ЧВК «Вагнер» предприняли попытку вооруженного мятежа. Он закончился отступлением спустя почти сутки. Но проблема контроля вооруженных формирований вставала перед властями во все времена. Военный обозреватель «Газеты.Ru» Михаил Ходаренок разбирался, как гражданские органы власти других стран сдерживают свои армии и как предотвратить в государстве любые возможные смуты.
Вооруженное выступление, организованное главой ЧВК «Вагнер» Евгением Пригожиным, в любом случае было бы подавлено, заявил вчера президент России Владимир Путин, отметив, что «организаторы мятежа, несмотря на утерю адекватности, не могли этого не понимать».
«Все они понимали в том числе то, что пошли на преступные действия, на раскол и ослабление страны, которая сейчас противостоит колоссальной внешней угрозе, беспрецедентному давлению извне. Когда на фронте со словами «Ни шагу назад!» гибнут наши товарищи», — сказал он. Президент также поблагодарил россиян за выдержку, сплоченность и патриотизм.
Любое государство мира всегда каким-то образом решало одну из важнейших проблем своего существования, которая заключается в следующем — как бы масса вооруженных людей (именуемая вооруженными силами) не вышла из-под контроля властей страны и не заявила о своих политических претензиях. Эта проблема не во все времена озвучивалась публично (к примеру, в советские времена о ней даже не упоминали), но в любом государстве существовала.
Контролировалось это самыми разными способами. К примеру, в эпоху древнего мира войско складывало оружие перед входом в столицу своего царства. Практически во все времена комплектование высшего руководящего и офицерского состава вооруженных сил осуществлялось из числа представителей правящих классов, что уже само по себе должно было обеспечивать стабильность функционирования военной организации государства (срабатывало, кстати, не всегда — достаточно вспомнить российских декабристов).
Были и другие подходы. К примеру, Сталин обеспечивал покорность армии беспощадными репрессиями. Однако подобная схема до определенных пределов успешно работает разве что в мирное время. Но с началом войны проявляются большие проблемы. Для того, чтобы одерживать победы в вооруженной борьбе, высший офицерский состав должен действовать напористо, инициативно, изобретательно, можно сказать, проявлять в ходе боевых действий определенный кураж.
Однако запуганные непрерывными расстрелами военачальники будут в любом случае ждать только письменных приказов и директив вышестоящего руководства, а проявление даже самой необходимой инициативы будет считаться среди командиров и командующих неоправданным риском. О чем убедительно свидетельствует первый период Великой Отечественной войны.
В СССР существовал и институт политических надсмотрщиков за офицерским составом, в разные периоды называемый или комиссарами, или политическим составом. По сути дела, это был еще один офицерский корпус со своими кадровыми органами. Причем перемещение политработника по службе абсолютно не зависело от его непосредственных командиров. Сама по себе подобная схема крайне порочна и ведет только к одному — к размыванию единоначалия в Вооруженных силах.
Обеспечить спокойствие в Вооруженных силах можно и выдвижением на руководящие должности исключительно лоялистов. Однако подобная схема прекрасно работает только в мирное время. При военных действиях такая система подбора и выдвижения кадров на руководящие должности непременно приведет к катастрофе и Вооруженные силы, и, может быть, даже само государство. Лоялисты не могут побеждать в боях и сражениях просто по определению — не тот характер.
В индустриально развитых странах и состоявшихся демократиях обычно применяется контроль гражданских органов власти над вооруженными силами наряду с принятой и устоявшейся системой подбора и выдвижения кадров на вышестоящие должности в армии и на флоте.
Как говорил Уинстон Черчилль, демократия — наихудшая форма правления, если не считать всех остальных. Примерно то же можно сказать и о контроле вооруженных сил гражданскими органами власти. Пока способов эффективнее надзора над армией и флотом не изобретено.
К примеру, в Соединенных Штатах это звучит примерно так: «Вооруженные силы США находятся под контролем гражданских органов власти. Конституцией Соединенных Штатов существующими законами устанавливается ответственность командиров всех степеней перед президентом как верховным главнокомандующим через соответствующие командные инстанции». Звучит витиевато, но подкреплено законами, соответствующими руководящими документами, инструкциями. В двух словах эту систему, безусловно, не описать, но вот что совершенно очевидно — она полностью исключает какое-либо своеволие (и даже малейшие намеки на него) со стороны представителей высшего офицерского состава.
Помимо этого, в странах с устоявшейся демократией в вооруженных силах разделено оперативное и административное управление. Поэтому министрами обороны во многих странах Запада являются женщины-политики. Они занимаются сугубо административными вопросами, но элемент разделение власти налицо. И это во многом исключает разного рода возможные нестроения.
Самое главное — никто и нигде в мире не создает параллельных армий с особым порядком подчинения, поскольку подобные структуры рано или поздно выходят из-под контроля государства. Что касается частных военных компаний, то «Вагнер» не имеет ничего общего с подобными структурами. По сути дела, «Вагнер» сегодня — полноценное общевойсковой формирование со всеми возможными средствами усиления.
Параллельные армии необходимо ликвидировать и восстановить в военной организации государства самую строгую вертикаль подчинения. В этой сфере возможно только жесткие единоначалие и централизация. Ближайшее будущее, безусловно, за учреждением контроля гражданских органов власти над вооруженными силами наряду с созданием продуманной системы подбора и выдвижения кадров на вышестоящие должности в армии и на флоте. Это позволит предотвратить в государстве любые возможные смуты и избежать кадровых неурядиц в связи с началом любых военных действий. Ничего другого изобретать не надо. Все остальное уже перепробовано.