1. В логике Г. В. Ф. Гегеля имеется пара категорий, исполненных неподвижностью, статикой под завязку. Это категория бытия и категория ничто. При этом бытие — неподвижное как есть, а ничто — неподвижное как нет.
2. Движение имеет возможность впервые появиться лишь в соединении бытия и ничто. Это соединение, держащее в одном кулаке две статики, неизбежно комкает их друг с другом, и потому они тянусь или отталкиваясь друг от друга, начинают показывать себя как процессы — процесс утверждения и процесс отрицания: бытие утверждает себя, ничто отрицает себя.
3. Дальнейшее проникновение друг в друга показывает бытию, что оно небытие, и показывает ничто, что оно что-то, то есть нечто.
Это вполне логично, что бытие, по какой-либо причине обретая момент движения в себе, начинает выходить из себя, переставая быть самим собой, бытием, становясь ничем.
Это вполне логично, что ничто, по какой-либо причине обретая момент движения в себе, начинает отрицать всё, включая себя самого, а, стало быть, перестаёт быть ничто и обретает себя как нечто.
4. Как только появились вообще процессы, можно уже говорить и о более тонком различении этих процессов. И эти дистинкции процессов таковы: (1) бытие стремится к ничто, притягивается к нему; (2) бытие стремится от ничто, отталкивается от него; (3) ничто стремится к бытию, притягивается к нему; (4) ничто стремится от бытия, отталкивается от него.
5. Результаты таковы.
(1) Когда бытие стремится к ничто, притягивается к нему, оно становится бытием ничто, торжеством отрицания, свежей могилой, прешедшим, умершим.
(2) Когда бытие стремится от ничто, отталкивается от него, оно становится бытием без ничто, торжеством утверждения, новой колыбелью, возникшим, родившимся.
(3) Когда ничто стремится к бытию, притягивается к нему, оно становится ничем бытия, отменённым торжеством отрицания, сравненной с землёй свежей могилой, потерянным прешедшим, забытым умершим.
(4) Когда ничто стремится от бытия, отталкивается от него, оно становится ничто без бытия, торжественной пустотой отрицания, забытой ни старой ни новой могилой, ни потерянным ни найденным прешедшим, ни забытым ни помнимым умершим.
6. Так или иначе, но бытие соединённое с ничто, или ничто соединённое с бытием, дают движение становления. (1) Если пересилит бытие, получится возникновение. (2) Если пересилит ничто, получится прехождение.
Принципиально мыслимое становление есть кипящий бульон, в котором только что возникшее, тут же уничтожается, а только что уничтоженное тут же возникает.
Аналогию для понимания можно найти в физическом вакууме, в котором непрерывно возникают и уничтожаются, уничтожаются и возникают виртуальные частицы.
Ещё становление можно сравнить с перенасыщенным раствором, в котором малейшее сотрясение приводит к кристаллизации. С той лишь разницей для понимания становления, что в становлении столь же значим и обратный процесс движения материи: из кристалла в раствор.
7. Любовно выписанные логические тонкости диалектики бытия и ничто проявились здесь единственно для того, чтобы лишить воспринимающее сознание тех иллюзий, что время есть нечто надёжное, твёрдое, неизменное, точное. Напротив, время, грубо говоря, и есть становление. Если точно, то — мера становления, неважно, в каком изводе становление предстаёт времени: возникновении или прехождении. Таким образом, становление — предмет внимания времени, измерения становительных изменений.
8. И если пространство есть неизменная пустота бытия, воплощённое ничто, то время есть непрерывная суета бытия, разрушаемая и создаваемая бытийная предметность.
Известная трёхчастная структура времени, — бывшее, бывающее и будущее, — представляет набор элементов, статичный лишь по именам. (1) Бывшее непрерывно растёт и пучится, всё возникшее постепенно отваливается в него. (3) Будущее постоянно убывает, вышвыривая из себя новобытийную предметность в бывающее. (2) Бывающее, или настоящее, есть подлинный земноводный Протей, сын Посейдона и Геры, вечно новый миг.
9. Но время — не только мера становления и не только аппаратно-программный комплекс для работы с вечно меняющимся.
Имеется целый комплекс наук, завязанный предметно на время и через него на становление. (1) История — наука о прошлом человеческого общества, его необратимых изменениях во времени. Фактически история — наука о прошлом. (3) Футурология — наука о будущем человеческого общества. И если история с каждым годом становится всё более точной и изощрённой, с течением времени мы вроде бы всё лучше узнаём своё прошлое, то футурология с течением времени лишь накапливает ошибки своих прошлых предсказаний, не сбывшихся в наступившем будущем, то есть в бывающем предсказанного не наблюдается. Наукой о настоящем общества, казалось бы, должна быть (2) социология, делающая мгновенные срезы общества и фиксирующая их в никем не читаемых отчётах. Но социология только на мгновение настоящего включается во время, реально же социология — наука об аспекте пространства общества, строении общества в пространстве.
И вот история и футурология занимаются своим бесполезным и улетучивающимся вместе с дымом дискуссий делом, а социология тонкой прокладкой, по-научному — мембраной, располагается во времени между ними и хоть как-то разделяет их друг от друга.
10. Если отдельный человек, или множество людей, живёт прошлым, настоящим или будущим, реально эта жизнь проходит впустую, ибо эта жизнь — жизнь мигами. Жизнь во времени вообще есть жизнь мгновеньями, летят они как пули у виска или ниже.
Дело историка или футуролога, представленное адекватно и согласно с их представлениями о себе самих и своём деле, состоит в отождествлении субъекта-историка и субъекта-футуролога с прошлой или будущей эпохой и представлении для настоящего «как всё было» и «как всё будет». В этом состоит пресловутый «исторический подход», как и менее пресловутый «футурологический выход». Но взять эпоху, допустим эпоху античности в тысячу лет, значит все моменты времени этой эпохи соединить в одно целое, одно целое бытие и теребящее его ничто. А для этого всю тысячу лет античность должна пребывать совершенно неизменной, то есть пребывать вне становления и, как следствие, вне времени. Изменять можно только то, что неизменно. Изменившееся уже не доизменишь. Сломанную спичку уже не сломаешь. Целую — можно.
Но тогда ориентация историка и футуролога, если они строго следуют своим методам, должна быть не на эпоху в тысячу или даже только в сто лет, а на мгновения этой эпохи, на миги. Предмет историка и футуролога точно так же состоит из мигов, каким мигом всегда является настоящее.
11. Что следует сделать, чтобы спасти предмет забот историка и футуролога? Включить в него не только время, но и его противоположность — вечность.
Только при наличии вечности весь предмет истории делим на эпохи, как целое делится на части. И сами эпохи делимы на периоды, лишь при наличии вечности в них.
Вечность — это собранное в одну точку время. Все прошлые и будущие изменения того или иного предмета в вечности осуществлены, усвоены и представлены в составе одного целого, каковое целое и есть вечность или вечное и уже неизменное бытие.
Но тогда временная составляющая в предмете историка или футуролога — лишь одна из двух. Вторая — вечностная. И эта вторая обязывает не просто изучать общество Греции в пятом веке до н. э. как оно есть в его (2) настоящем, но ориентировать его на его (1) прошлое, на его (3) будущее. Более того, поскольку исследует это общество историк настоящего, то есть историк XXI века, греческая классическая античность должна быть ориентирована также на (4) прошлое общества XXI века, (5) настоящее общества XXI века, (6) будущее общества XXI века. Наконец, футурологический момент будущего при исследовании прошлого из настоящего тоже должен быть учтён. Поэтому античность пятого века до н. э. должна быть представлена как (7) далёкое прошлое некоторого будущего, исследуемое в настоящем, (8) актуально настоящее некоторого будущего, исследуемое в настоящем, (9) перспективное будущее некоторого будущего, исследуемое в настоящем. Соединённые вместе эти девять исследований и дадут нам (10) подвижный лик Греции пятого века до н. э. в вечности. Подвижны потому, что ни прошлое, ни настоящее, ни будущее не стоит на месте, а постоянно меняются.
Разумеется, подобную методологию реальные эмпирические историки и реальные эмпирические футурологи в практике своей работы не применяют. Им бы архивной пылью подышать, насладиться… Да на кофейной гуще погадать, узнать будущее с лёгкого наскока… Так эмпирия портит теорию и методологию, сама оставаясь слепой, но увлечённой и деятельной. Что-то вроде крота. Но крота мысли.
12. Но и отдельному человеку, как и целому обществу, а не только историку или футурологу, негоже, подобно животному или растению, зацикливаться на том или ином моменте времени, что противопоказано уже историку и футурологу. Всякая человеческая жизнь есть жизнь в вечности, пусть люди рождаются, живут и умирают во времени. Реально жизнь человека состоит из отрезков, соединяющих в настоящем прошлое и будущее. Прошлое — это потенция человека, будущее — цель человека, настоящее — актуальная деятельность по воплощению будущего в настоящем с ресурсами прошлого.
Вот почему жить одним днём — мечта полена до перемещения в топку. Даже не животного. Мишка или Шарик планируют свою жизнь с учётом прошлого и расчётом будущего: (1) пропитание на день, а то и на неделю, (2) отдых на Мальдивах, (3) сексуальное общение и общение с друзьями, (4) на досуге — игры в лесном казино и спортивные мероприятия (бегать за палочкой)...
2023.06.27.