Глава 17.
Лицемерие. Как часто нам улыбаются в глаза, а за спиной ненавидят? Чаще, чем нам того бы хотелось и чаще, чем мы думаем. Есть люди, которые очень умело маскируют свои чувства за лживой улыбкой и добрыми словами. В свободной жизни это не так уж сильно заметно, но вот в местах лишения свободы все маски сбрасываются очень быстро. Люди находятся друг у друга на глазах 24 на 7 и даже самый талантливый актёр не сможет так долго и тщательно скрывать свою сущность. Хочешь узнать человека, останься с ним наедине в замкнутом пространстве и уже очень скоро ты узнаешь какой он и как относится к тебе...
Мы узнали друг друга. Я подошла к Ангелине и приветливо поздоровалась. Я была рада её видеть, хоть мы и никогда не дружили, я с самого начала нашего знакомства чувствовала, что не нравлюсь ей, причины не знала да и мне было всё равно. Но сейчас я искренне радовалась. Не подумайте, меня абсолютно не радовало, что человек в тюрьме, просто видеть хоть одно знакомое лицо тут было облегчением. Помня о том, что раньше симпатии мы друг к другу не испытывали, я и подумать не могла, что сейчас всё изменится настолько кардинально. Ангелина окружила меня заботой, дала мне хорошую характеристику завхозу и начальнику отряда, поделилась своими продуктами, сигаретами и тд (моё всё закончилось ещё на ПФРСИ, а передач от мамы снова не было). Казалось бы, этого было достаточно для нормального существования, но только не в колонии. Не могу знать, как у мужчин, а вот у женщин...
Первое, что бросается в глаза это разделение по национальности, статьям и размерам баула (количество передач).
Цыгане - это отдельная каста. Они никогда не бросают своих. Любую вновьприбывшую, даже не знакомую цыганку, даже если на воле она с другого табора, они принимали, как родную. Все остальные для них либо пустое место, либо средство для достижения цели (постирать их вещи, сделать какую-то работу, замолвить за них словечко администрации) и лишь изредка они относились по-дружески к кому-то вне их семьи без какой-либо цели, и то не стоило заблуждаться на этот счёт - при первом же случае они не задумываясь сольют такую вот "подругу".
Статьи. Тяжелостатейницы (убийства, разбой, тяжкие телесные) крайне редко и неохотно общаются с наркоманками, хотя распространение наркотиков особо тяжкая статья и приравнивается к терроризму, в основном только с такими же как они. У наркоманок своя компания - воровки, такие же наркоторговки, мошенницы и прочие. Чем это обусловлено спросите вы. Думаете по характеру преступлений? Нет. Я только со временем поняла - у них интересы и взгляды на жизнь разные, а ещё склад характера другой. Отдельно от всех, без определённых пристрастий, были алиментщицы, насильницы (были и такие), детоубийцы и прочие. У них непонятно было с кем они будут общаться - жизнь сама распределяла. Некоторые из них весь срок оставались одиночками.
Баул. Если осужденная получает стабильно большие передачи, то "друзей" вокруг неё будет очень много и она сама будет выбирать с кем из них ей общаться. Как правило те, кто "греется" (получает материальную поддержку с воли) кучкуются с такими же как они, иногда допускают в свою компанию "бедных", кто-то же должен заглядывать им в рот и пресмыкаться перед ними.
Конечно, в любых правилах бывают исключения и я с ними тоже столкнулась в будущем.
Семья, в которую привела меня Ангелина была очень разношорстной. Там была и воровка, и наркоманка, и убийца, ну и мы с Гелей.
Второе на что мне указала Геля - это желание каждой либо уйти по УДО, либо не дать уйти другой. Это мне было крайне удивительно и непонятно. У каждой второй во лбу горит лампочка "УДО! УДО! УДО!" и ради этого она может быть с тобой в семье, кушать с одной тарелки, а завтра пойти и сдать тебя за нарушение для галочки перед администрацией. Другие, уже потерявшие шанс получить условно-досрочное, из кожи вон лезут, чтобы навредить тем, у кого этот шанс ещё есть. В этом правиле тоже были исключения, но очень немного.
И третье. "Чем краснее, тем блатнее". Думаю это высказывание понятно всем, а если нет спросите в комментариях и я обязательно поясню.
Начались мои будни в отряде. В первые же дни я загремела в ШИЗО за драку, наверное, очень разочаровала этим Ангелину. Я очень старалась не реагировать на провокации, но одна мадама, уж не знаю почему она выбрала объектом для нападок именно меня, как-то очень рьяно пыталась вывести меня из себя и ей это удалось. За пару дней она выбесила меня настолько, что у меня глаз начинал дёргаться только при взгляде на неё. Последней каплей стали её высказывания о моей маме. Не помню даже, что именно она ляпнула, помню только, что кинулась на неё со словами:"Никто не смеет плохо говорить о моей маме!" В изоляторе я пробыла на первый раз всего 5 дней. Геля умудрялась передавать мне через дневальную (осужденная, которая следит там за чистотой) какие-то мелочи - сигареты, чай, записочки со словами поддержки, хотя всё это там запрещено. За первые 4 месяца моего пребывания в колонии в ШИЗО я побывала 6 раз. Ангелина была на должности дежурной дневальной по отряду, в её обязанности входило записывать кто куда пошёл, выдавать под роспись инструменты (ножи, ножницы, открывашку) и криком предупреждать отряд о пиходе представителя администрации. Эта должность была очень большим плюсом для стремящихся к УДО, можно было заработать благодарность и не одну. И не смотря на мои приключения Геля через месяц уговорила начальницу отряда сделать меня своей сменщицей и в те дни, что я находилась в изоляторе, она выполняла эти функции не 8 положенных часов, а 16. Благо ей не долго пришлось мучаться за меня. Через пару месяцев после того, как я свалилась на её голову, она освободилась условно, но до этого момента, будучи моей ровестницей, она была мне как старшая сестра - заступалась, оберегала, помогала и ругала.
Передач от мамы всё не было и я уже отчаялась, решила, что маме я больше не нужна.
Это был мой 24ый день рождения. Я весь день, в последней надежде, ждала, что хоть сегодня мама обо мне вспомнит.... Уже прошёл ужин и надежда испарилась. Ангелина накрыла подобие праздничного стола, даже торт сделала из печенья. Я была благодарна ей, но радости в душе не было совсем. "Неужели мама настолько меня ненавидит, что даже в такой день решила не давать о себе знать?" Вот время подходит уже к вечерней проверке, после неё через час отбой и всё - день закончится... И тут звонок в отряд и подменная дневальная кричит: "Викторова, за передачей!" Я летела в комнату передач, как на крыльях! Сколько же всего мама привезла!!! Оказалось ещё вчера, просто не успели выдать, слишком большой объем был. Назад сумки мне помогали тащить все мои семейницы (семейница - это та, с которой вы кушаете и делитесь всем нажитым, передачами, зарплатой и тд). Я плакала... От радости, от облегчения, от кучи разных эмоций.
Мама стала возить мне передачи каждые две недели, необьятные сумки. И можно было бы решить, что, как у большинства, моя жизнь благодаря этому наладилась, но только не в моём случае. А всё мой дурацкий характер, моё неумение промолчать, моя привычка говорить людям всё в глаза, моя категоричность. Из-за этих моих черт, мне пришлось очень трудно в тех условиях, но в основном ничего не поменялось даже сейчас.
Когда Ангелина прошла сначала комиссию, а потом и суд на УДО, я до слез была за неё рада. Условия, в которых мы с ней оказались, очень сблизили нас и я искренне была счастлива за то, что она наконец уходит на свободу, потому что колония это не для неё, она в ней как белая ворона. Домой я провожала Гелю со слезами. Не стану врать, я не только радовалась, что для неё этот кошмар закончился, но и жалела себя, что теперь я осталась тут одна.
Ангелина написала мне потом всего одно письмо, в котором сообщила, что хочет забыть всё, как страшный сон, и попросила прощения за то, что меня она тоже хочет забыть. Я не была на неё за это в обиде, грустно конечно, но всё правильно... Через несколько лет мы случайно встретились на воле, зашли в кафе, поговорили, но не было ни радости от встречи, ни ностальгии... Не было ничего... Просто встретились два абсолютно чужих человека... Правильно это или нет? Не знаю, но это была моя история и так было...