В 1884 году после косметического евроремонта ворота Шлиссельбургской крепости вновь открылись для очередной партии борцов за справедливое устройство общества. Русский "замок Иф" был машиной по умерщвлению революционеров. В течении первых шести лет заключения их вешали, они сходили с ума и умирали от болезней. Среди 48 арестантов в списках значились три женщины. Об одной из них, Вере Фигнер, благодаря ее несгибаемому стальному характеру и качественным воспоминаниям, переведенным на множество языков, знает весь мир. Еще одна арестантка Софья Гинсбург провела в крепости пару недель, а затем, не выдержав пытки одиночной камерой, зарезала себя ножницами. Но вот о третьей девушке, проведшей в царских застенках 13 лет почти все забыли. Ее звали Людмилой Александровной Волкенштейн (в девичестве Александрова). И она герой этого замечательного сборника, изданного подвижниками исторической литературы из издательства "Акт". Судя по воспоминаниям ее друзей приведенных в книге, Людмила Александровна была удивительным по своим моральным качествам человеком. Впрочем, как и многие молодые люди того времени, искренне ненавидиевшие окружающую нищету и бесправие российского народа.
"Она отказалась от счастья, довольства и роскоши, потому что не могла видеть, как страдают, голодают миллионы тех, которые создают эту роскошь и блеск, а сами гибнут в невежестве, нищете и бесправии."
Людмилу осудили на смертную казнь за то, что она принимала косвенное участие в убийстве харьковского губернатора князя Крапоткина, приговоренного революционерами за жестокое обращение с заключенными. Волкенштейн была хозяйкой конспиративной квартиры, где скрывались революционеры после исполнения приговора. Смертную казнь заменили 15-ю годами заключения в Шлиссельбургской крепости. Она могла попросить снисхождения у царя, написать прошение, сотрудничать со следствием и спокойно поехать в ссылку, но Людмила отказалась от этого пути и оправилась в российский "замок Иф". Людмила была душой компании, могла пожертвовать собой ради любого заключенного. Через несколько лет сидения и многочисленных смертей, режим в крепости был ослаблен и заключенным разрешили парные прогулки, так вот между арестантами происходили словесные споры, ибо все хотели прогуливаться с Людмилой и разговаривать именно с ней.
"Все хотели ее видеть, и как можно чаще видеть! - и ей приходилось, как выразился однажды Морозов, резать себя на кусочки. И, в самом деле, она резала, потому что отказать в просьбе - была не в силах. Время ее прогулок было распределено на несколько смен..."
И в то же время Людмила обладала волевым характером. Бывало, что некоторым арестантам, по воле начальника тюрьмы, запрещали прогулки. Так вот Волкенштейн была инициатором забастовки и предложила в знак солидарности всем отказаться от прогулок - Если не всем, значит никому! Удивительно, но как вспоминает стальная Вера Фигнер, для нее отказ от прогулок был очень тяжелым испытанием. Людмила почти полгода просидела в камере старой крепости, больше похожей на карцер только ради того, чтобы перестукиваться через стенку с другим революционером, дабы он не сошел с ума от одиночества. Кстати, именно она первой поведала об ужасах Шлиссельбургской крепости, написав на скорую руку Людмила Волкенштейн - 13 лет в Шлиссельбургской крепости будучи в Одессе, пока ждала судно, которое должно было отвезти ее в ссылку на Сахалин. Год в камере предварительного заключения. 13 лет в Шлиссельбургской крепости. 5 лет ссылки на Сахалине, где Людмила работала фельдшером и лечила исполосованных розгами заключенных.
"Уже второй год живу здесь, фельдшерствую, - писала она тоже освобожденному из Шлиссельбурга товарищу, Панкратову. - Больных много, но больные страдают не столько от болезней, сколько от жестокостей администрации. Здесь каждый сторож, надзиратель - и царь, и бог по своей власти, и дикий зверь по своей бессердечности и неумолимости. Малейший проступок уголовных арестантов наказывается розгами, а знаешь что значит здесь "проступок?.." Понравится жена уголовного какому-нибудь "сторожу" - вот и проступок."
Это ж сейчас популярны истории о гулагах, а вот о царской каторге читать никто не хочет. Людмила погибла 10 января 1906 года. Вы наверняка слышали о "Кровавом воскресенье", в котором было расстреляно больше тысячи мирных российских граждан. И еще вы слышали, что царь был ни при чем и ничего не знал. Ох, уж эти цари, которых постоянно обманывают, то ближний круг, то западные партнеры. Так вот количество такого рода массовых расстрелов в царствование ничего не знавшего Николая II исчислялось сотнями. Только сейчас вам никто по ТВ об этом не расскажет. И в один из таких расстрелов мирной демонстрации, проходившей во Владивостоке, попала Людмила Волкенштейн. Пуля не пролетела мимо, мгновенная смерть, а она так и не успела насладиться воздухом свободы. Жила для других и умерла за других. Знаешь, читатель, бывает жаль осознавать, что рая нет. Ведь он непременно должен существовать для таких людей, которые жили для других. А иначе просто будет несправедливо. Или я не прав, друзья? А с другой стороны, вот у меня в руках замечательная книга, сборник воспоминаний товарищей Людмилы Волкенштейн. А значит о ней не забыли, в отличие от тысяч ее современников, жрущих и живущих только для себя. Стоит добавить, что в данном сборнике помимо воспоминаний революционеров (особенно интересен рассказ Веры Фигнер), повести "13 в Шлиссельбургской крепости" и вступительной биографической статьи Р.М. Кантор присутствует самый настоящий эксклюзив в виде статьи Людмилы "Японские рабочие на рыбных промыслах северной Японии и южного Сахалина". Чуть позже статью переведут на японский язык, издадут отдельной книгой и она станет бестселлером в стране восходящего солнца. Статья - просто огонь и я подумываю, может рассказать о ней в отдельной рецензии. Ну и если есть возможность, обязательно прочитайте данную книгу, ведь сколько замечательных людей жило среди наших предков, о которых обязательно нужно вспомнить.