Часть 7.
Вечером, как и обещал, старый археолог открыл дверь трактира, пропуская вперед себя бабу Ягу. Пройти, однако, в помещение им не удалось. На пороге стоял Боб с подносом в руках, на котором в фужерах
искрилась желтоватая жидкость.
-- Может бокальчик виски, пинту кислого пива или кружечку яблочного сидра? -- Боб приветливо улыбался и поворачивал поднос разной стороной к гостям.
-- Мадам! Лично для Вас я могу организовать настоящее французское шампанское. -- Он заговорчески понизил голос.
-- Благодарствуйте, любезный, -- Ягуся взяла кружку сидра и сделала глоток. -- А теперь, с дороги, почтенный. Да побыстрей.
Она, внимательно разглядывая гостей харчевни, попыталась отодвинуть корчмаря. В первую минуту ведьме показалось, что в шинке происходит сходка лесной нечисти. Перед сразу же помутившемся
взглядом чинно проплыли зелёная шляпа Водяного; ссорящиеся Домовой с Домовихой, и потешающаяся над ними Кикимора; тощая фигура Кощея; Лесовик, качающийся в плетёном кресле и, Ягуся увидела это очень чётко, кота с дирижёрской палочкой.
-- Рыжий! Милый! Наконец-то я тебя нашла! -- К концу фразы голос чародейки слегка дрогнул, и окружающим показалось, что бабка смахнула с лица слезинку. Ягуся так бросилась в центр трактира, что Боб отлетел в сторону, больно ударившись затылком о стену. Зашатались и упали два одноногих столика, сгрудились посетители, освобождая дорогу вещунье.
Но там, где старухе пригрезился рыжий кот, испуганно жалась к своему спутнику, крашеная в ярко рыжий цвет девчушка.
-- Бабушка. Что Вы, бабушка? .. -- Лепетала она, ища защиты. Колдунья остановилась. Растерянно оглядевшись и осознав, что вокруг неё полупьяные жители Буквендорфа, шептунья поникла головой.
-- Пойдёмте отсюда, Ягинюшка. -- Старый архитектор взял волховку за руку и повел к выходу. -- Я ж говорил, что у Боба Вам делать нечего.
За дверью трактира их ждала ночная тьма. Волшебные туфли сапожника испарились, и две сгорбленные фигуры медленно растаяли в её глубине.
Вечер на этом, однако, не закончился. За ужином, предоставленном расстаравшейся Скатертью-Самобранкой, археолог осторожно расспрашивал Ягусю о том, что привело её в их город. Это был уже не первый разговор на эту тему. Лавочник знал и о том что верный Карлуша сломал крыло, и о внезапно пропавшем Рыжем -- учёном коте, и о странном письме Кощея.
С удовольствием орудуя ножом и вилкой над сочной отбивной, хранитель древностей тихо спросил:"Ягинюшка, а что было в письме бессмертного? Может оно нам поможет отыскать твоего друга?
Ведьма пошарила в глубоком кармане юбки и протянула мятый листок лавочнику. Отложив столовые приборы в сторону и протерев
руки влажной салфеткой, собеседник Яги развернул письмо.
"Эта история началась в понедельник. -- Громко произнес он вслух. Запнулся и вопросительно глянул на ведунью.
-- Читай, читай. Я ж говорила, что письмо странное. -- Бабка продолжала жевать беззубым ртом.
"У градоначальника провинциального городка вместо головы обнаружилась…" -- Да что это за слово!? ЗА-ГРА-БАСТ-КА, -- прочел Лавочник по слогам. Старуха ничего не ответила. Далее он стал читать про себя, неразборчиво бормоча, но выделяя отдельные фразы.
-- Татата, тратата... "... вы по личному вопросу или по-общественному?.." ... татата, татата, .. "... всё ходите и ходите..." ... татата, татата... "... вам чего?.." ... татата, татата... "... приходите в понедельник".
Закончив читать археолог задумчиво протянул: "Послушайте, Ягинюшка... Письмо, видимо, никак не связано с пропажей. Но оно
наводит на мысль. А ни сходить ли нам к градоначальнику Буквендорфа?
(Продолжение следует)