Да, тем утром мы шиканули. Пили настоящий кофе. Ну, как настоящий. Сварили кофе в котелке, разлили по кружкам, и сидели пили прекрасный ароматный напиток. Только представьте. А было дело 26 июня 2000 года в расположении 2-й роты 691-го ооСпН 67-й ОБрСпН ГРУ. Да, тот самый отряд разведки «Меркурий 20». Уже часов в 5 утра в офицерской палатке была суета. Командиры разбирали подробности операции. Нам сказали сразу — готовьтесь, будет сложно, очень сложно.
Выдвинулись мы в сторону Сержень-Юрта. Там нужно было провести разведку местности. Если понадобится — то и разведку боем. Об этом мы подозревали из-за постоянных сведений о находящихся там «бородачах». Как оказалось, там был лагерь Хаттаба, где он готовил своих боевиков. Головной дозор получил несколько очередей из бандитских пулемётов и РПГ. Слава Грознов первым погиб. С ним были сержант Носков и ефрейтор Черемнов. Они тоже погибли. А мы заняли круговую оборону. Стало очень жарко. Лицом к лицу бились.
Командира Евгения Меркушина ранило. Ранение не критичное, но крайне неприятное в районе шеи. То есть, оперативно реагировать, крутить головой он уже не мог. Но капитан Лелюх был тоже отличным офицером, и хорошо руководил боем. Помогли парни из 337 полка, которые на Ми-24 зашли несколько раз на позиции боевиков. Дали им джазу. Позже подлетели «Сушки» из Моздока.
Хаттабу попытались помочь, к нему выдвинулось подкрепление. Но повезло: к нам тоде вышли на помощь пацаны из 14-й и 22-й бригад спецназа. Они же сковали подкрепление боевиков боем, и не дали до нас добраться. А бой всё продолжался и продолжался. Мы уже не верили, что столько можно биться без перерыва. Постоянные волны и напор бандитов.
Мы начали терять парней. Попытались пробраться к заброшенной базе, но там всё было перекрыто. Там же погиб Сяськин, прапорщик наш. Классный мужик был. Его Сашка Емельяненко вытащить хотел, но тоже был смертельно ранен. Сильно помог Серёга Конько, пулемётчик наш. Я уж не знаю, как он это делал, но успевал везде. То там прикроет, то тут успеет очередь дать. И это всё — под шквальным огнём противники. Били мы боевиков, били… а их меньше не становится. Руки опускаются, боекомплект заканчивается.
Снайпер наш отрабатывал по целям, как в тире. Со счёта сбились, скольких он уже убрал. И вот, к вечеру случился как будто какой-то перелом. Знаете, бывает такое, когда чувствуешь нутром: всё, переломили, нужно только дожать. И мы дожимали. Били по огневым точка, подавливали их. И они лезть к вечеру перестали. Видимо, начали отходить, и оставили только прикрытие. Мы под утро только начали потихоньку выдвигаться навстречу 14-й бригаде. Их рота к нам прорывалась. Ротного раненого на руках несли. И всех убитых пацанов забрали, никого не оставили.
Потеряли мы девять человек. Девять наших друзей и командиров. Через день на место выдвинулся 45-й полк. Они должны были изучить поле боя, составить карты, оценить ситуацию после событий. Нам потом рассказали, что более 140 боевиков положили. Роту в расход пустили. Когда сейчас многие в передачах говорят, каким был хорошим командиром Хаттаб, хочется пнуть того, кто это о нём пишет. Бездарь настоящий. Хороший командир 150 человек на 9 не меняет, и не бросает своих на поле боя.