Намотав на кулак слёзы-сопли и приспособление-желание выжить, я на третьем десятке лет существования на Святой Земле многое понял, многое пережил, стал не просто израильтянином, а хитрым и наглым репатриантом. Мы беженцы первой волны из той злой, непонятной России и лихих девяностых всегда старались найти выход из любой тупиковой ситуации в эмиграции на райской земле. Но, один жуткий случай из тех лет выживания до сих пор будоражит моё воображение.
Это сейчас переселение на Землю Исхода проходит, как бы налегке и более - менее организованно, в наше же время эмигранты со всего света контейнерами везли с собой домашний скарб, мебель, ковры и много всякого барахла, не говоря уже о любимых кошках и собаках.
Мы (я, жена и маленький сын) эвакуировались, можно сказать с пустыми руками и большими надеждами на лучшую долю. Получив от Сохнут жильё и некую сумму на проживание, мы начали потихоньку обживаться-приспосабливаться, вникать, наконец, куда нас занесло.
Меня первое время дико поражало сколько добра выбрасывают израильтяне на помойку (выставку), но тем не менее это было нашим спасением и выходом из сложных, бытовых ситуации. Я, как продвинутый репатриант, быстро натаскал в квартиру какую-ни какую мебель, комп в рабочем состоянии, телевизор, ну и всякой одежонки-обуви.
Наше обустройство налаживалось, где-то со скрипом, где-то со смехом, а где-то авантюрно и чтобы как-то отвлечься от жизненных коллизий, я начал учить французский язык, благо литературы в подлиннике на блошиных рынках навалом и как бы мимоходом, стал пристально выискивать старинные раритетные вещи (эта любовь ещё со студенческих лет). А вы спросите как же иврит, да ни как, он сам (иврит) в разговорной практике прилипал наглухо в моему языку и гвоздём вбивался в подсознание. Ну, да ладно, как говорил Ги Де Мопассан - Ближе к телу.
...На третьем году нашего романа с райской жизнью, я, топая на работу (устроился садовником) мимо выставки (помойки) заметил антикварный буфет ручной работы, мой намётанный глаз не подвёл - это вне всяких сомнений, раритет восемнадцатого века. Он был нереально красив: массив ореха, центральный витраж, изысканная резьба. Быстро оценив обстановку, я, вызвонив знакомого араба перетащил буфет к нам в квартиру.
Буфет занял своё почётное место в гостиной. Жена с удовольствием расставила в нём посуду и теперь мы не могли дождаться очередного еврейского праздника (русские празднуют всё подряд), чтобы пригласить новых друзей и продемонстрировать эту нереальную красоту.
Спустя примерно дня три после того, как буфет появился в нашей квартире, пытаясь читать книгу на французском на ночь, я услышал странный звук, доносившийся из гостиной. Было такое ощущение, будто за одной из его дверцей кто-то настойчиво скребётся. Я почему-то подумал, что это мышь (котов мы ещё не завели), но решил ничего не предпринимать до утра и развернулся, дабы идти спать. В этот момент за спиной я отчётливо услышал мужской голос с явным акцентом на древний французский. Кто - то неистово звал какую-то Жоржетту. Я в ужасе остановился и нерешительно обернулся. Разумеется, кроме меня в комнате никого не было. - Жоржетта, ты где любовь моя, - послышалось вновь.
Настойчивый голос раздавался прямиком из буфета. Я застыл на месте, словно парализованный. Голос смолк, но затем я услышал тихий звон. Через витражное стекло я собственными глазами видел, как в бокале ходуном ходила чайная ложка, словно чья-то невидимая рука мешала несуществующий сахар. Как такое возможно? Ведь накануне вечером после кофейной церемонии, я аккуратно положил ложку в лоток. Скинув с плеч оцепенение, я в ужасе бросился в спальню и не сомкнул глаз до самого утра. За завтраком рассказал жене о своих жутких ночных впечатлениях. - Баевич, ты уже всех достал со своим французским. А что касается ложки, ты просто забыл, что оставил её в бокале. Тебе всё почудилось и не стоит волноваться раньше времени. Тем не менее, я направился к буфету и заглянул в каждую витражную дверку, но ничего подозрительного не заметил, бокалы, как ни странно, были пусты и ложки на месте. После рабочего дня (в Израиле с обеда, практически, никто не работает - жара) я досконально осмотрел весь буфет, буквально сантиметр за сантиметром. Как бы там ни было, но я умудрился заглянуть в каждый его уголок и на одной из полочек обнаружил выцарапанное чем-то острым слово. Там было написано на французском - Жоржетта. То самое имя, которое произносил мужской голос.
Любопытство взяло верх и я засел за компьютер, выискивая некую Жоржетту из золотого века истории Франции 17-18 веков. Мне повезло, Жоржетта Блюм оказалась куртизанкой при дворе Людовика 14. Юная Жоржетта была тайной страстью дряхлеющего, престарелого Людовика. Вот так пыль веков встрепенулась на Святой Земле. Но моя история на этом не закончилась.
Следующей ночью я вновь услышал странные звуки из гостиной, но на сей раз решил туда не ходить. Лежал и тупо твердил заученные ранее французские фразы. Но через несколько минут до моих ушей донеслось уже знакомое - Жоржетта и тихое бормотание на французском. Затем послышался скрип дверцы старинного буфета, а после чьи-то тяжёлые шаги стали приближаться к нашей спальне. Я хотел разбудить благоверную, но та храпела в обнимку с Морфеем (вот и поверь, что третий лишний), но моё тело цепенело от ужаса и не было мочи даже пошевелиться. Я был не робкого десятка, но всё на что был тогда способен, - это лишь покрепче закрыть глаза. Тот, кто вышел из буфета, стоял совсем рядом с нашей кроватью. - Жоржетта, - шептал он, и я буквально кожей ощущал его ледяное дыхание. Я, конечно, догадывался, кто это такой и кого он ищет. Мне хотелось одного: чтобы незваный гость поскорее убрался куда подальше. Я стал лихорадочно вспоминать какие-то молитвы и читать их про себя, путая слова и сбиваясь от страха. Через несколько минут раздался долгожданный звук удаляющих шагов. Ещё раз скрипнула дверца буфета, и всё наконец-то стихло. В этот миг пропало и оцепенение, которое держало меня за горло.
До самого утра страх не дал сомкнуть глаза. На утро, как бы между прочим, завёл разговор с женой о покупке авто. Мы давно мечтали о собственном средстве передвижения (жена ещё в России получила права на вождение) и мечтали объехать весь Израиль. Я тут же договорился с самым крутым антикварным магазином в Израиле о выставке на продажу злополучного буфета (жена была не против). К слову, покупатель на него нашёлся довольно быстро и за приличную цену. Так что через неделю, мы уже рассекали по шикарным израильским автострадам на Рено (не слишком ли много совпадений?). Что стало с буфетом дальше, я не не знаю. Смею предположить, что на новом месте он тоже не задержался надолго. Если только его теперешний хозяин, в отличие от меня, не умеет договариваться с нечистой силой, я же выскочил из этой ситуации чисто по еврейски, да ещё на французский манер...
