Памятник Миклухо-Маклаю стоит в скверике недалеко от железнодорожной станции Окуловка, что посередине между Санкт-Петербургом и Москвой.
Жители окрестных деревень считают знаменитого ученого «своим», и это действительно так. Николай Николаевич родился он в деревне Языково в усадьбе Рождественское Новгородской губернии, недалеко от деревни Шегрино, существующей и поныне. Кстати, памятники ученому и путешественнику есть не только в России, но и Новой Гвинее, Индонезии, Украине.
Родная усадьба не сохранилась, да и от церкви святого Николая Чудотворца, где будущего этнографа крестили, остались лишь руины. Но выдающегося земляка здесь помнят, любят и чтут - каждый год, в день рождения этнографа (и теперь это официально День этнографа) 17 июля в этих краях проходят Маклаевские чтения. Основатели фонда - потомки путешественника.
Николай родом из известной с XVII века казацко-офицерской семьи. Родился в селе Языково 17 июля (по новому стилю) в 1846г. Мамой Николая была дочь героя наполеоновских войн полковника Семена Беккера, Екатерина. Отец, тезка будущего ученого, был инженером и посвятил годы жизни строительству первой отечественной железной дороги – Николаевской. После запуска масштабного проекта служил начальником Московского вокзала, директором Александровского механического завода, а после вел строительство Выборгского шоссе. Двойная фамилия будущего ученого ничем конкретным и подтвержденным не объяснена до сих пор. Семейной фамилией была только первая часть - Миклуха. Вторая появилась по воле будущего этнографа - по одним данным, в гимназии, по другим, в годы учебы в университете. Одни полагают, Маклай - что-то сродни шотландской фамилии, но нет никаких уверенных данных в том, что в роду Миклухи были жители горной страны. Другие считают, что Маклай лишь производное от украинского звучания имени Николай. Как бы то ни было, вторая часть фамилии появилась у ученого не по факту рождения, лишь спустя годы.
...При таком послужном списке отца семейства, неудивительно, что семья переезжала, закрепившись, наконец, в столице. Увы, жизненный путь отца будущего этнографа был столь же продуктивным, сколь и коротким – Николаю Миклухе был всего 41, когда тот умер от туберкулеза. Четверо сыновей и дочь остались на попечении матери.
Удивительно, но маленький Николай в детстве не проявлял никаких ученических успехов. Он так скверно учился, что даже оставался на второй год и в итоге не получил официального документа об окончании гимназии. Зато он хорошо рисовал, впрочем, не выбрал в итоге стезю художника, вместо этого отправившись в немецкий Гейдельберг, где бумаги из гимназии не требовались.
Но и здесь Николай долго не мог определиться с выбором, перебирая факультеты, учебные заведения и города. Но стоило ему встретиться с естествоиспытателем, морским биологом, дарвинистом Эрнстом Геккелем, как научная страсть была определена. Окончив медицинский факультет, помогая в экспедициях и научных изысканиях своему наставнику, Николай понял, чем хочет заниматься.
Канары, Сицилия, Египет, открытия, приключения, даже погони – это было то, что нужно! Хрупкий и субтильный (166 см роста и меньше 50 кг веса), Николай оказался проворным и смелым путешественником. Вернувшись из своих экзотических поездок, в Европе и России он был принят благосклонно, вызывая интерес и уважение даже царской семьи.
Теперь Миклухо-Маклай нацелился на Тихий океан, предполагая проводить в Полинезии исследования животных и антрополого-этнографические наблюдения. Экспедицию готовили буквально «всем миром» — главными спонсорами выступили РГО и великая княгиня Елена Павловна. Различные научные организации выделили на исследования инструменты и оборудование.
8 ноября 1870 года корвет «Витязь» отчалил из Кронштадта. Перед отплытием совместно с капитаном корабля Павлом Назимовым был разработан план, который предусматривал, что ровно через год к месту высадки придет корабль, который заберет или самого ученого, или материалы его исследований. Приключения Маклая в Новой Гвинее описаны в его увлекательном дневнике. Еще до высадки в заливе Астролябии выработал личный кодекс этнографа, главным принципом которого было дружелюбие и «включенное наблюдение». Местным жителям он подарил железные иголки и более удобный топор, но не давал ружье и спирт, которыми и сам не спешил пользоваться без надобности. Эти новые вещи, вошедшие в обиход аборигенов, в этих местах по сей день называют по-русски — «тхапорр», «абрус» (арбуз или дыня), «гугруз» (кукуруза). А именами Маклай и Николай папуасы и сегодня называют своих детей — и это лучшая память о знаменитом ученом.
Через год к условленному месту встречи с кораблем вышел исхудавший, но счастливый Николай Николаевич. Добравшись до Австралии, ученый взялся за приведение бумаг и экспонатов в порядок. Вооружившись опытом и знаниями, теперь он готов был отправиться на другие острова к другим племенам. Кстати, многие из них уже были оповещены о не опасном и добродушном белом человеке. И это они еще не знали, что выдающийся ученый доказал всему «просвещенному» миру физическую и интеллектуальную идентичность полинезийцев по отношению к белым людям, считавшим своих племенных современников низшей расой.
В Австралии Маклай встретил и свою будущую жену — молодую вдову Маргарет Робертсон, дочь видного политика из Нового Южного Уэльса. Брак протестантки и православного требовал особого разрешения, за которым прославленный путешественник обратился к самому государю. Александр III разрешение дал, ответив в своем стиле: «Пусть женится хоть на папуаске, лишь бы глаза не мозолил».
В 1886 году, после 15 лет разлуки с Родиной, Миклухо-Маклай вернулся в Россию. Его возвращение стало настоящим триумфом: на лекциях в Российском Географическом обществе было не протолкнуться. Популярность его росла тем более, что ученый игнорировал невероятно заманчивые коммерческие предложения со стороны других государств, предпочитая предоставить все результаты исследований родной стране.
Вернувшись ненадолго за женой и сыновьями, он на неделю всё же заглянул в залив Астролябии и двинулся в Россию. Семья поселилась в Петербурге, но жить ученому оставалось совсем недолго — несмотря на усилия лучших врачей, в том числе его друга лейб-медика С.П. Боткина, Маклай в апреле 1888 года умер. Поскольку свой череп он завещал на нужды науки, уже в наши дни удалось выяснить, что причиной смерти стали не малярия и лихорадка Денге, как предполагалось в связи с регулярностью вспышек болезни, а рак мозга.
Жена и два сына ученого вернулись в Австралию, причем деньги на дорогу им выдал император из личных сбережений. Российская казна платила им пенсию до рокового 1917 года. Брат Владимир командовал броненосцем «Адмирал Ушаков» и геройски погиб в Цусимском сражении. Новая Гвинея так и не смогла объединиться и по частям стала колонией нескольких европейских стран — Германии, Нидерландов, Великобритании. Единство и независимость она обрела лишь в 1975 году.
Миклухо-Маклай так и не успел по-настоящему обработать свою коллекцию, это за него сделали другие. Но его вклад в науку от этого не стал менее значительным: по сути, он создал как российскую антропологию, так и этнографию, заложил ее принципы. Неслучайно день его рождения стал профессиональным праздником отечественных этнографов.