Просматривая газеты прошлого века, нашел интересную публикацию о переселение станицы Верхне-Курмоярской. В этой статье рассказывается о жизни в станице до революции и после нее о временах НЭПа, и много другой интересной информации, о которой многие из нас не знают.
Отрывки из статьи «История, которую необходимо знать» газета «Придонские вести» Волгоградская область. Автор статьи Н. Кудинов, до затопления Цимлянского водохранилища жил в хуторе Чепурий, Верхне-Курмоярского района, а после жил в п. Октябрьский Октябрьского района Волгоградской области. -
«История поселка, района была бы неполной без истории Верхне-Курмоярского района, жители которого были переселены из-за затопления Цимлянского водохранилища как в р.п. Октябрьский, так и в другие хутора и новые места проживания.
Что из себя представлял Верхне-Курмоярский район? Сама станица располагалась от р.п. Октябрьский в 70 км. на юго-запад, в 40 км. от г. Котельниково. Прилегающие хутора располагались по обе стороны Дона. Относились ко второму Донскому округу. Все казачье сословие-мужщины служили в 5 кавалерийском полку.
На территории Верхне-Курмоярского района было три станицы: В-Курмоярская, Потемкинская, Нагавская. Все они располагались на левой стороне Дона. По правой стороне реки была пойма (луга, реки, озера и главное-лес), ширина которой доходила до 12 и более километров. Задонские хутора располагались от райцентра на расстоянии от 8 до 25 км., Чепурьевский – 12 км, Базки – 8 км, Менаев – 20 км, Комаров – 22 км, Семенов – 24 км, Киреевский – 30 км, Агинов – 12 км, станица Нагавская – 12 км, Нагавские Черепаши – около 12 км. Маленькие хуторки в пойме: Жирный Черепаши – Отшибной – 8-10 км. В общей сложности по правой стороне Дона было 12 хуторов. Самый большой из них – это родной х. Чепурий, до войны в нем проживали 500 человек.
Левая степная сторона тихого Дона была пустынной. Единственная речка Курмоярский Аксай не могла обеспечить водой населенные пункты, потому что летом пересыхала, оставляя редкие глубокие места, откуда брали воду для скота и полива овощей. Самые большие населенные пункты левобережье – это станицы В-Курмоярская, Потемкинская, Нагавская, а из хуторов – Генераловский, Красноярский, Чаусов, Ромашкин, Дорофеев, Новоаксай. А из малых хуторов – Чиганаки, Подрынышный, Подстепенский, Нижнерубежный, Веселый, Тополев, Кудинов, Нижнеяблочный, Островской, Сафронов, Бирюков, в глухой степи «кулацкий» поселок 8 Марта. Жители этой местности, конечно же, занимались испокон веков сельским хозяйством.
Насколько я помню, казаки занимались разведением крупного рогатого скота, овцеводством и у всех было много домашней птицы. На песчаных местах сеяли рожь. Урожай был низкий, потому и хлеба большинству населения хватало до Рождества.
Выручали нас сады, виноградники и овощи. В трудные годы наши родители вели обмен, как сейчас называют «бартер» на зерно, виноград, фрукты, овощи, картофель. Пойма кормила сеном скот, а реки, озера – рыбой, раками. В голодные годы 1921-33, 1945-46 годы они спасли многих людей от смерти.
Степная часть населения занималась (хлебопашеством), т.е. зерновым хозяйством, овцеводством и нагулом крупного рогатого скота. Конечно, состояние хозяйства полностью зависело от получаемого урожая, а урожай ждали от Господа Бога. Помню, как сеяли озимую рожь по стерне, а мы, ребятишки, по ним гоняли отару овец, чтобы заделать семена. Вот такие были агроприемы.
Уклад жизни был очень трудный. С раннего возраста дети были приучены к труду. Вспоминаю, как проходило мое детство: прополка в саду, огороде, сбор яблок, груш, пастьба телят. Не пересчитать, сколько работ выполняли дети в 7-8 лет в доме. Конечно, где были полные семьи, т.е. отец и мать, там было полегче, и жили они справнее. Помню НЭП, хотя и не понимал, отчего и почему народ стал богаче (это 1926-28 годы), стало у многих больше скота, лошадей. Даже у нас стало 2 коровы, 15 овец, 2 пары быков, но не было у нас лошади, а ведь мы – казачата, всегда просили « Мама, купи лошадь». Так и не пришлось на своей лошади ездить, все на чужих.
В ту пору хутора стали преобразовываться, кто побогаче – кроет дом жестью с «петухами», кто из мазанки входит в деревянный дом, кто строит мельницу, покупает сельхозинвентарь, скот. Работали церкви почти в каждом хуторе, а в станицах их было по две. Народу в них было много, особенно на торжественных богослужениях на Пасху, Рождество, Троицу.
Молодежь хутора после работы сама себе находила развлечения, устраивала различные игры. Зимой это клюшки (нынешний хоккей), а кто повзрослей – занимались охотой и рыбалкой. Проводили вечера в домах. Летом ходили на рыбалку, играли в лапту, устраивали нашествие на сады и виноградники, хотя у каждого все это было. Не помню, чтобы молодые люди пили водку, курить учились, но боялись, как огня родителей.
Казаки гуляли на свадьбах и по годовым праздникам. Но не в одиночку, а компаниями, семьями. Никогда не забуду этот обычай, компания гуляет, стол накрыт не так как сейчас, стоит в углу, на нем разнос с рюмками (бутылка водки и что-то из простой закуски) А в горнице поют и пляшут казаки и казачки, да так весело. Бывал, хотя и редко, мордобой.
Неправду говорят, что в казачьих местах люди грубые и негостеприимные. Помню, как состоятельные казаки помогали бедным большим семьям на сенокосе, уборке урожая, у кого не хватало зерна до урожая, давали без всяких процентов.
Читателям, наверно понятно, что мое описание охватывает первые годы советской власти. Помню, как в хутор пригнали первый трактор и как он упал с моста, переезжая через реку Аксенец, и задавил учителя школы Михаила Ивановича.
Из истории нельзя вычеркнуть страшный период начала коллективизации и борьбы с кулачеством. Это 1929-30 годы. Для нас, молодых людей, это было неожиданно. О политике мы ни чего не знали, жизни в станицах и хуторах как будто наладилась, и вот тебе, как снег на голову. Запись в колхоз без разговора, аресты мало-мальски состоятельных казаков, суды, выселения, разгромы церквей.
Мне было 12-13 лет, я своими глазами все это видел, своих друзей провожал в ссылку.
Один судья и еще какой-то мужик – вот и весь суд. В то время я хорошо писал и вот нас таких человек 10 посадили, и мы переписывали приговоры. Одному кулаку не успели переписать приговор, а он приходит и спрашивает при нас при всех судью: «А мне сколько?» Судья спрашивает «Фамилия?» - «Белокопытов» - «10 лет!» Это не анекдот, а быль в хуторе Чепурьем.
Осеню и зимой 1929-30- годов хутор как будто вымер. Ни смеха, ни улыбок в народе. Вспоминая этот период сейчас, невольно вспоминается слово «опричники». Ведь это проходило по всей России.
Наш колхоз «Большевистская весна» в задонье организовался первым. И вот в первую «Большевистскую весну» нас, трех братьев, определили на работу в бригаду – двоих пахарями, а меня погонщиком быков. Так мы стали колхозниками, работали за трудодни, на которые почти ни чего не давали. Жили без хлеба, без денег, хотя работали трое. Вы не подумайте, что я хочу себя показать, такая жизнь была у большинства людей...»
ДЛЯ СПРАВКИ - Некоторые населенные пункты изменили свое название в 1945 году (по сравнению с 1939 годом): х. Агиновский – на х. Агинов, х. Балабановский – х. Балобанов, х. Чепурьевский – х. Чепурьи, х. Черепаший – х. Черепаши. ГУ «ГАВО». Ф. Р-686. Оп. 5. Ед.хр.163. Л.18.