Тома пронзительно закричала, чтобы мама и её спутник не смели слушать этого человека и что все его слова — сплошная ложь, даже если кое-где правдоподобно складывается, но крик утонул в безмолвном пространстве за окном. Её не видели и уж точно не слышали, хотя Тома яростно била ладонями о стекло и пластик — безуспешно. Фигуры внутри замерли в тягостной задумчивости, а потом мама вымученно произнесла:
— Тома, ты меня слышишь? — и сделала жалобное лицо, беспомощно озираясь по углам чужого жилища. Никита прикрыл веки, как бы прислушиваясь к чему-то в себе, и утвердительно кивнул ей — да, слышит.
С размаху Тома пребольно стукнулась лбом в стекло, но без толку. Она — невидимка, призрак. Её не существует для них, пока Никита не откроет проход в Тень, а он разыгрывает мастерски состряпанную пьесу, как по нотам. Капля крови для его чокнутой мамаши, а её мама уже готова умолять о чём угодно, лишь бы вернуть дочь. Не знай Тома всей правды… купилась бы! Эх, и как теперь уговорить Катьку помочь?! Но почему её не привели? Небось Никита изображает всесильного проводника перед растроганными зрителями, а Катьку придержал для подлинного финала, где мамаша выходит из Тени в реальный мир.
— Тома, солнышко, я тебя люблю! И жду, что ты ко мне вернёшься. Пожалуйста, вернись, девочка моя, — мамин голос предательски завибрировал, обещая скорые слёзы.
— Надо сказать о прощении, — деликатно напомнил Никита и выжидательно поднял правую бровь, переключаясь на Пирожкова, — и вам тоже стоит высказаться. Тома должна знать, что вы ждёте её вдвоём, что вы вместе, иначе она будет дезориентирована, кто вы вообще такой и что здесь делаете. Вдруг пришли арестовывать преступницу? Смекаете? Вы же следователь, а она всё-таки подозреваемая в убийстве. Без обид, но так лучше для Томы, честно. Подготовьте её к возвращению.
Пирожков неопределённо хмыкнул и проговорил без особого энтузиазма:
— Привет, Тома. Если слышишь, то знай, мы с твоей мамой… очень надеемся увидеть тебя целой и невредимой. Здесь, в реальном мире. И неважно, что случилось раньше… Это всё неважно. Просто возвращайся, хорошо? — мужчина говорил в пустоту, но чувствовалось, что он искренен.
Не дружи с этой девочкой (начало, назад)
Никита сунул фоторамку Асе и прошептал:
— Всё идёт отлично, просите сейчас. Ну же!
— Тома… — мама снова встретилась взглядом с красивой женщиной на фотографии, — милая, ты должна оставить чуть-чуть своей крови вот здесь.
Она вытянула кисть и призывно махнула тяжёлой серебряной рамкой.
Тома ещё раз боднула окно и вдруг вплыла в комнату, но никто из присутствующих не моргнул глазом, сосредоточившись на портрете. Тома очутилась напротив матери и попробовала прикоснуться к щеке с влажной дорожкой, но призрачные пальцы провалились через живую плоть, не встречая сопротивления. Мама всё ещё держала фото, и Тома сердито обернулась к Никите.
— Эй, ты, проводник! Ты-то меня слышишь?
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Парень ощутимо наклонил подбородок, показывая, что слышит прекрасно.
— Всё ещё хочешь дать моё тело этой страдалице?
Снова кивок.
— Тогда тащи сюда Катьку, иначе сделки не будет. Хочу с ней ещё разок поболтать.
— Тома поняла, что нужно сделать? — забеспокоилась Ася. — Она нас услышала?
— Да-да, всё в порядке, — подтвердил Никита и только сейчас посмотрел глаза в глаза Томе, — просто нужно немного времени.
Тома набрала полную грудь бесполезного воздуха и дёрнулась толкнуть Никиту, но её остановил дребезжащий старушечий перелив.
— Не торопись, девочка. Никита, конечно, тот ещё проказник, но всё-таки мой внук и потому чересчур упрям, хотя и мать его была той ещё занозой… Говорила сыну, не женись на ней, но кто станет слушать старуху? Вот и остался только он один, внучек непутёвый.
Тома увидела, как в мареве за спиной Никиты воплощается миловидная старушка, вся кругленькая и ладно сбитая.
— Вы кто? — шепнула Тома.
— Его бабушка, кто же ещё.
Никита явно не осознавал, что у них новые гости.
— Я вам не верю! — буркнула Тома.
— Ещё бы, — старушка обогнула юношу и ласково похлопала девочку по спине, — хлебнула ты лиха, никому не доверяешь. И правильно, Никита многим девицам морочил голову, искал идеальный сосуд для души матери, пробовал так и эдак. Одну твою одноклассницу легко подманил на красивую мордашку, да и вторую… так же, но Катя вот мне не поверила, отказала, хотя ребёнком ловила каждое слово, что ни скажу, а сейчас отвернулась. Неужели он настолько красив? — старушка будто бы заново изучила облик внука и вернулась к собеседнице. — Это всё её гены, будь они неладны. Мой сынок другой был.
— И что вы просили у Кати?
— Каплю крови, разумеется.
— Отдать вам?!
— А кому же ещё?