оглавление канала
На улице сыпал мелкий противный холодный дождик, туман клубами вылазил из-за каждого дерева, словно снимали кино, и опытный пиротехник специально создавал дымовую завесу, которая заволакивала сцену основного действия. У Божедара раскалывалась от боли голова. Что бы ни говорил этот Станислав, а прикладом он ему приложил довольно крепко, не иначе, как с перепугу, боялся, что он тоже сиганет вниз с обрыва вслед за Вереей. Он бы и прыгнул, если бы на него не навалились все разом. Но в себя он пришел уже довольно давно, еще пока его тащили в лагерь. Голова была крепкой, еще и не такие удары могла выдержать. А вот сердце нещадно ныло. Прыжка от Вереи он не ожидал точно так же, как и их враги, и в первые минуты на него напала отчаянная ярость, сердце переставало биться, пропуская удары. Он рванулся вслед за ней, но на нем повисли, словно на медведе кобели, сразу четверо вояк. Он раскидывал их до тех пор, пока его не приложили прикладом по голове, и он потерял сознание. Но, он должен был признать, что, как ни странно, а приклад этого вояки помог ему прийти немного в себя. Неизвестно каким это чувством у него определялось, но он точно знал, что Верея жива. Он всегда ее чувствовал. И хорошо помнил, что с ним случается, когда она уходит из этой жизни. Ему приходилось такое пережить однажды, и очень не хотелось бы переживать подобное еще раз. В одной из их прошлых жизней, когда она погибла во время одного из набегов датчан, защищая их Скит и несмышленых отроков, которые не успели спуститься в подземные ходы, его жизнь остановилась на мгновение, сердце перестало биться и он упал с коня, как подкошенный. Перед глазами были клубы дыма от пожарища, уходившие высоко в небо грязными комьями, крики и стоны раненых, кровь на руках Вереи, из которых выпал меч, и побледневшие губы, пытавшиеся что-то прошептать на прощанье. Он был не рядом, но очень хорошо помнил то свое состояние. Он выпал из седла, как по будто это не ее, а его грудь поразила вражеская стрела. А сейчас он не чувствовал ничего подобного, что давало ему уверенность и надежду, что с ней не случилось ничего страшного и необратимого.
То, что она его перед своим сумасшедшим прыжком назвала Найденом, давало ему шанс выкрутиться из этой ситуации. По крайней мере до тех пор, пока у врагов не будет различных химикатов или еще какой специальной техники, разоблачить его притворство они не смогут. А он не собирался задерживаться надолго «в гостях». Когда его еще только втащили в палатку, он почувствовал «его». Кровь Кощеева… Их было трудно обмануть, и удержать свою ментальную защиту было очень тяжело. Пожалуй, для настоящей битвы его сил будет маловато. Поэтому, нужно было уходить сейчас, немедленно, еще до утра. Хотя, соблазн немного задержаться и выведать все об их планах был достаточно велик. Но он понимал, что может просто не рассчитать свои силы, и тогда… В общем, тогда будет совсем плохо. Так что, рисковать не стоило, так же, как и не стоило недооценивать противника и переоценивать собственные силы. Выдержав первую атаку Кощея, которого все называли «боссом», Божедар закрылся наглухо, и головная боль ему в этом очень сильно помогла. Так что, по сути дела, он должен был быть благодарным тому вояке, который огрел его прикладом по голове.
Ноги ему развязали, и это уже было хорошо. А вот скованные руки – это была проблема. Нужно было обладать определенными навыками, чтобы суметь открыть наручники без ключа. Увы, он таким умением не обладал. Но решил, что не боги горшки обжигают. Собственно, это несколько усложняло всю операцию по подготовке побега, но вовсе не отменяло самого побега. Поэтому, когда Станислав конвоировал его из командирской палатки к месту его временного заключения, Божедар вел себя вполне спокойно, если не сказать, дружелюбно. И на строгий окрик командира: «Не вздумай дурить, парень!», очень даже миролюбиво ответил: «Даже и не собираюсь…», чем вызвал хмурый и недоверчивый взгляд своего конвоира.
Его привели к небольшой палатке, в которой, судя по стоящим там ящикам, хранились запасы этой дружной, и довольно большой компании. Коробки с тушенкой, сгущенкой и прочей провизией, стояли аккуратно с одной стороны, а с другой, стояли деревянные ящики, военного образца, выкрашенные в безоговорочно зеленый цвет с боеприпасами и каким-то мудреным оборудованием. Ему с одной руки сняли наручник, и прицепили к железной скобе огромного деревянного ящика. Буркнув напоследок: «Сейчас тебе еды принесут», Станислав вышел прочь из палатки. Божедар услышал, как он приказал двум бойцам занять караул у входа и, конечно же, «не спускать с него глаз, а то шкуру спущу». «Бдят, значит…» - С усмешкой подумал он. Это хорошо. До утра его не должны потревожить. Он начал понемногу изучать обстановку. В темноте это делать было довольно затруднительно, но глаза уже немного привыкли. Ничего особо замечательного, он не заметил. Обычная армейская палатка. Точно такие-же были и у них в экспедиции. Пошарив на земляном полу вокруг себя рукой, он не нащупал ничего подходящего, чем бы мог попробовать открыть наручники. Его нож, как и карабин Вереи, вместе с вещмешком отобрали сразу. Тогда он попробовал расшатать ту железяку, к которой его приковали. Делать это совсем бесшумно было довольно затруднительно. Но свои попытки ему пришлось прекратить, потому что, своим чутким ухом он уловил приближающиеся к палатке шаги. Полог отодвинулся и вошел боец. В одной руке у него был небольшой фонарь, а в другой обычный армейский котелок, от которого сразу вкусно запахло кашей с тушенкой. Нормальная солдатская еда. Божедар вдруг почувствовал, что страшно проголодался, и рот тут же заполнился слюной. Да, перед побегом не мешало бы подкрепиться.
Солдат поставил на ящик перед ним котелок, рядом положил ложку и большой кусок хлеба. Неторопливо отцепил от пояса собственную фляжку, и тоже поставил ее рядом. Но, почему-то, сразу он не ушел, а продолжал стоять и смотреть сверху вниз на пленника насмешливым взглядом. В свете фонаря Божедар смог немного разглядеть парня. Короткий ежик светлых волос, суровое лицо, немного курносый нос, твердый подбородок, косая сажень в плечах. Хоть сейчас рисуй с него былинного богатыря Алешу Поповича! Двое мужчин смотрели несколько секунд друг другу в глаза, что называется, зрачок в зрачок. Первым взгляд отвел боец. С легкой усмешкой он проговорил:
- Тебе свет здесь без надобности. Думаю, ложку мимо рта и в темноте не пронесешь…
Затем парень неожиданно и стремительно наклонился к пленнику, так, что Божедар попытался от него шарахнуться, но, увы, прикованная рука, ему этого не позволила. А боец быстро прошептал на ухо:
- Слава Роду…Удачи, брат… - И стремительно вышел из палатки.
Божедар несколько секунд с легкой оторопью смотрел в след ушедшему, и только потом, с изумлением, рядом с котелком, увидел маленький ключ от наручников и свой собственный охотничий нож. Не тратя время на размышления, быстрым движением, он убрал нож за голенище высоких ботинок, а сверху натянул штанину, чтобы было не очень заметно. Ключ он зажал в кулаке свободной правой руки, и только после этого, принялся спокойно с удовольствием уплетать кашу с мясом. Довольно большой кусок хлеба, он затолкал в карман, решив, что в дороге еда ему тоже пригодится.