Занимаясь режиссурой мне приходится изучать самые непредсказуемые вещи – так воображение остается упругим, не застаивается, будучи в потоке разнообразных историй, щекочущих мозг. Уолт Дисней говорил об этом так:
"Каждый ребенок с рождения наделен прекрасным даром – воображением. Однако, как и мускулы, которыми не пользуются, со временем оно становится дряблым, вялым, а затем и вовсе может исчезнуть". [Уильямс П., Денни Дж. Уолт Дисней: биография иконы мультипликации. М.: Эксмо, 2022. С. 127]
Так вот, в рамках постоянного поиска периодически наталкиваюсь на самые различные взгляды на счет... жизни после смерти. Я говорю не о разном отношении к христианским или мусульманским догматам. Выходя за рамки нашей культурной среды как в плане географическом, так и историческом, оказывается, что концепций бессмертия пруд пруди! Свое бессмертие у алхимиков, свое у исповедников Вуду, свое у ацтеков и гностиков. И тем не менее при их различиях, есть все же некоторое сходство. Но обо всем по-порядку.
Древние греки: философия против смерти
Итак, начнем обзор с корней нашей цивилизации – древнегреческих философов, а точнее философских школ, ведь не стоит забывать, что за каждым ярким мыслителем стояла поддерживающая его толпа. Даже в случае сидящего в бочке Диогена можно говорить о народной любви, ведь как-то до нас дошли трогательные рассказы о его нетребовательном и маргинальном образе жизни! Я намеренно останавливаю внимание на массовости такого явления как философия в древнем мире, ведь если не понять, что огромное количество последователей того или иного мыслителя действительно жили по образу рассуждений своего кумира, то все рассказы об эсхатологии (учении о том, что будет там, за порогом смерти) покажутся лишь сказочками о прошлом.
Но все было очень серьезно, и канат веры древнего грека в одну сторону тянули стихи "Илиады" Гомера о бесславной вечной смерти героев, положения атомистов о материальности всего мира и издевки философов-софистов, а в другую – рассказы Платона о бессмертной душе-идее и мысли неоплатоников, стихи того же Гомера, но уже из "Одиссеи" о мире мертвых, и старые легенды о царстве Аида. Платон говорил так:
Реальный человек — неумирающее существо, называемое душой, — отправляется, чтобы дать отчет богам иного мира, как учил нас древние предания, отчет, которого праведники могут ожидать без опасений, а грешники — с тягостной тревогой.
[Платон, "Законы"]
Но это был лишь один из донесшихся до нашего века голосов. Мнение оптимистичное, но, спустя время, критикуемое всеми, кто находил у Аристотеля блестящие опровержения этой концепции душ. Критика прекратится только во времена христианства, которое с радостью признает в неоплатониках своих идейных союзников. Но о классическом христианстве я говорить не буду, потому что хочу показать всю широту альтернатив идей о бессмертии.
Христианские ереси: соблазнительность тайны
Вот например гностики. Казалось бы, возросшая на Евангелии и вере в Иисуса ветвь религиозного учения, ну скорей всего они верят, как и большинство ересей, в будущий Страшный суд и всеобщее Воскресение. Но нет, все совсем наоборот! Начав с искажения незначительных вероучительных тонкостей, они добрались до совсем нехристианских идей: гностики полагали, что человек – существо, загнанное в ловушку реинкарнаций, из которой нет никакого выхода. Ничто не способно изъять душу из ада плоти.
А вот у упоминаемых мной алхимиков (казалось бы, обыкновенных средневековых ученых-экспериментаторов) христианское учение преломилось под несколько иным углом:
Алхимия, как предполагалось, освобождает частицы космоса от временного существования и доводит их до совершенства, что для металлов есть золото, а для человека — долголетие, бессмертие и в конце концов спасение.
[Льюис Д. Р. Энциклопедия представлений о жизни после смерти Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. С. 29]
Тайные трактаты, выдуманные секретные общества и концепция истины, передаваемой от одного посвященного адепта к другому – тот ключевой фактор, который играл роль в этих случаях искажения религиозных мыслей. Поглощенные поиском философского камня и путей освобождения от тела, люди средневековья оставляли свои прошлые представления и с головой бросались в активный поиск бессмертия. Но это в отличие от традиционных обществ, в которых миф о смерти кочевал от века к веку в своем неизменном виде.
Вера предков: понятные схемы
И тут мы приходим к перечню воистину любопытных версий загробной участи. Начну с того, что австралийские аборигены уверены: души находятся в плену Вечного Сна, а на земле пребывают лишь временно и то для того, чтобы вновь вернуться к своей вожделенной дреме.
На языке Пали Анаттой называют вероучительную доктрину, согласно которой нет никаких вечных душ. Существует лишь "связки" привычек, воспоминаний, желаний и т.д., представляющиеся нам чем-то ценным и вечным, а может быть даже перерождающимся. Но не стоит поддаваться этим иллюзиям – круговорот сансары засасывает в себя именно тех, кто не хочет наконец узреть, что на самом деле ничего нет.
Африканские мифы рассказывают о бессмертии, которое может подарить община, если будет держать усопшего в своей памяти, а верования Ацтеков развились до целой стройной системы четырех царств, в которые может попасть душа: из мест пребывания можно выделить три, как мы бы сказали, "рая" и один "ад" по типу древнегреческого Тартара. Но больше всего меня поражает стройность и деликатная продуманность верований культов Вуду:
Когда человек умирает, то, согласно верованиям вуду, душа в течение недели пребывает возле тела. В этот семидневный период маленький добрый ангел [отделимая часть души] очень уязвим и может быть захвачен и превращен в “духовного зомби” каким-нибудь колдуном. Чтобы душа избегла такой участи, жрец с помощью ритуала отделяет ее от тела, чтобы она могла жить в темных водах и дни и годы. В этот момент родственники с помощью отряда поднимают душу и помещают ее в “govi”, которое ныне именуется “разумом” (духом). Этих духов кормят, одевают и обращаются с ними, как с божествами. Позже их освобождают, и они находят себе приют посреди скал и деревьев до следующего рождения. Через шестнадцать превращений духи растворяются в космической энергии.
[Льюис Д. Р. Энциклопедия представлений о жизни после смерти Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. С. 112]
А что же Дисней?
Ах да, я же совсем забыл про своего героя. У Диснея было особое отношение к смерти: он не ходил на похороны самых близких родственников, никогда не говорил о потере друзей, срывался, когда кто-то справлялся об обстоятельствах ухода его родителей... Он боялся смерти, что особенно проявилось, когда он вдруг узнал, что болен раком легких и, придя в абсолютный шок и непринятие своего будущего, сгорел за три месяца.
Тем не менее пример Уолта показателен тем, что в отличие от очень многих он намеренно вычеркнул смерть из своей жизни, из жизни своих родных и близких, из жизни всего мира, и благодаря этому подарил нам самые яркие, счастливые и ламповые моменты детства. Его свет, как и свет уже мертвой звезды, достигает нас и сейчас. И этот свет не умрет никогда.
