Владимир Высоцкий фантастику любил и фантастика отвечала ему взаимностью. Фантастические книжки Владимир Семенович читал, дружил со Стругацкими (в основном с Аркадием и даже сына назвал в его честь), встречался с Лемом (хотя, кажется, ни тот, ни другой друг другу не глянулись), снимался в фантастическом кино, и, конечно, сам писал фантастику. Собиралась фантастическая библиотека, причём многие книги, иногда и рукописи, были с уникальными автографами, правда всё собрание он оставил после развода в семье, о чём в своём мемуаре подробно рассказывает Людмила Абрамова.
Фантастическая нотка звучит в его творчестве постоянно и речь идёт не только о фантасмагории, но и конкретно научно-фантастических мотивах. В фантастические одежды рядились проблемы современности, волновавшие Высоцкого. Скажем, в «Далёком созвездии Тау Кита», куда герой отправляется "по световому лучу «Без помощи, но при посредстве», ..." тау-китайская братия свихнулась, по нашим понятиям». С тау-китайцами всё понятно, однако Аркадия Стругацкого особо восхитили последние куплеты:
«Мы братья по полу, — кричу, — мужики!
Ну что…» Тут мой голос сорвался,
Я тау-китянку схватил за грудки:
«А ну, — говорю, — признавайся!..»
Она мне: «Уйди!» — говорит,
Мол, мы впереди —
Не хочем с мужчинами знаться,
А будем теперь почковаться!
***
Не помню, как поднял я свой звездолёт,
Лечу в настроенье питейном:
Земля ведь ушла лет на триста вперёд,
По гнусной теорье Эйнштейна!
Что если и там,
Как на Тау Кита,
Ужасно повысилось знанье,
Что если и там — почкованье?!
ведь Аркадий Натанович в то же самое время в «Улитку на склоне» вставил партеногенез.
А вот что говорит Владимир Семенович об увлечении фантастикой:
«У нас за последние годы очень расцвело, что ли, увлечение научной фантастикой. Ну и, совершенно естественно, я не отстаю от моды и тоже увлекаюсь этой самой научной фантастикой. Вот у меня есть несколько песен, в которых я пытался отразить то, что я из этой фантастики понял. Вот. Одна песня, первая, называется “Гимн космических негодяев” . Ну это, естественно, навеяно чтением западной фантастики»:
Вы мне не поверите и просто не поймете:
В космосе страшней, чем даже в дантовском аду, –
По пространству-времени мы прём на звездолете,
Как с горы на собственном заду.
Не осталась без внимания и сверхпопулярная тема всех времён — летающие тарелки:
Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой –
Тем не менее не радует сейчас:
Ктой-то видел пару блюдец над Америкой,
Ктой-то видел две тарелки и у нас.
В начале 70-х Владимир Высоцкий получает приглашение Михаила Швейцера сняться в фантастическом двухсерийном фильме по повести Леонида Леонова «Бегство мистера Мак-Кинли», получившей в то время достаточно широкую известность в связи с публикацией в томе 19 «Библиотеки современной фантастики»:
«Это про «их» жизнь. Это фантастическая история про бегство из этой жизни. В сальваторий на глубине триста метров за большие деньги продают места. А потом, через много сотен лет, людей оживляют. Герой этого фильма все время пытается попасть в сальваторий, но у него нет денег. В этот фильм я написал несколько баллад. Баллады для меня довольно странные. Я много времени на это угробил, потому что «про них» я никогда не писал ничего. Я всегда писал про нас. Там пришлось на каких-то других вещах работать, но не узнаваемых, а просто на человеческих чувствах. Я там играю Автора фильма и пою песни. Этот человек все время появляется, споет и уходит. Очень хорошая роль…»
На деле вышло по другому и Высоцкий остался разочарован своим участием в фильме, но замечательные песни остались:
Вот и сбывается все, что пророчится:
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно — уснуть!
В другом фантастико-приключенческом фильме — «Земля Санникова» Высоцкому сыграть не удалось и песни, написанные для этого проекта оказались невостребованными в кино, но популярность всё равно получили.
Фантастическую прозу Владимир Семенович сочинял, но не предполагал, что эти тексты увидят свет, ведь при жизни были опубликованы всего несколько песенных стихотворений, что же говорить о такой, очень странной прозе. «Не писать мне повестей, романов, не читать фантастику в углу» было сказано по другому поводу, однако ситуацию отражает. Но... это совсем другая история.
Песни Высоцкого появляются в произведениях Стругацких, а затем и он сам, в образе писателя Банева становится героем одной из самых скандальных (в связи с неавторизованной публикацией на западе) повестей — «Гадкие лебеди», она же «Время дождя», где «сочиняет» песню:
«Лечь бы на дно, как подводная лодка, твердил он, и позывных не передавать. Он уже почувствовал ритм, и сразу заработало: сыт я по горло... до подбородка... и не хочу ни пить, ни писать... Он налил джину и выпил. Я не хочу ни петь, ни писать... ох, надоело петь и писать...»
Уже на исходе «перестройки» художник Игорь Гончарук использовал образ Высоцкого в иллюстрациях к «Гадким лебедям», которые вышли тогда в журнале «Природа и человек» под названием «Время дождя«.
Примерно в то же время Кир Булычев отдаёт дань памяти ВВ в сатирическом рассказе «Единая воля советского народа». Решив воссоздать основоположника марксизма-ленинизма при помощи психической энергии народных масс политбюро неожиданно для себя воскрешает великого барда. С закономерным исходом. Потому как «народу это не нужно», как было сказано у другого автора и по другому поводу.
Век XXI вакханалию вокруг имени Высоцкого упорядочил, свёл к формально-ритуальным концертам и фестивалям, на которых в меру совести и таланта разнообразные артисты перепевают его песни. В то же время, с расцветом популярности «попаданческого» жанра проявился неожиданный эффект. В самого Высоцкого, слава богу, никто пока не вселился, однако своровать его песни, выдав за свои, в этих книгах дело обычное. В последнее время наметилась тенденция «спасти Высоцкого», в ряде опусов Владимира Семеновича излечивают от гибельных пристрастий, дают мудрые советы как жить, про что писать и т.д.. Впрочем Высоцкий предвидел и не такое: «Разбудит вас какой-то тип и впустит в мир, где в прошлом — войны, вонь и рак, Где побежден гонконгский грипп, — На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?!»