Мою мать отправили в дом престарелых. Все осуждают ее, шепчутся за спиной, кто-то, в основном родственники, говорят ей в лицо, что это низкий и мерзкий поступок, что так нельзя поступать с близким человеком.
А где был этот родственник, когда моя мать била меня? Когда она нагадила в нашей пристройке и даже не ударила меня? Где были все эти очень духовные люди, когда она выгнала меня из дома?
Никто из этих родственников даже не спросил об этом, хотя все они прекрасно видели, что произошло. Я сама бежала к ним в поисках убежища.
Но в лучшем случае они меня кормили, а потом отправляли к матери, потому что у каждого свои дела и заботы. Какое прекрасное отношение к ребенку, не правда ли?
Я даже приходила в детский дом, просила оформить меня туда, потому что хуже моей жизни с родной матерью быть не может. А родственники не спешили ничего менять.
Потом милиция привела меня домой, держа за руку, а потом мама избила меня за то, что я посмела ее опозорить, я даже в милицию ходила.
После девятого класса я убежала учиться, подрабатывала в продуктовом магазине, потому что была маленькой и не могла легко найти работу.
С тех пор я не видел свою мать. С этим человеком они не хотели связываться. Я бы переехала в другой город, чтобы уйти от всего этого, но не было возможности, а здесь у меня была крыша над головой и хоть какая-то работа.
Я уехала, когда достигла совершеннолетия. Я начал с работы, которая предполагала проживание. Постепенно я привык к этому, сменил работу и поступил в колледж.
С деньгами было туго, поэтому я продолжал искать работу на неполный рабочий день. Одну из них мне порекомендовала моя учительница. У нее была пожилая мать, за которой нужно было ухаживать после болезни.
Работа была не из приятных, но альтернативы не было. К тому же там можно было жить и не платить за квартиру. Я согласилась, и это стало моей основной работой.
Моя партнерша не могла двигаться после инсульта, у нее была парализована одна сторона, но она сохранила ясный ум, чувство юмора и любовь к жизни.
Это замечательная женщина, с которой мы нашли общий язык. Ранее сама работавшая преподавателем, она помогала мне готовиться к занятиям, подбадривала и направляла меня.
В университете я ходила только на сессии, но поскольку училась на заочном отделении, требования были не такими строгими. И я смогла хорошо подготовиться к занятиям.
Сын моего прихожанина умер, когда я училась на четвертом курсе, и у него никого больше не было. Я позаботилась о похоронах, а потом не могла оставить его одного, хотя никто больше не мог оплатить мой уход.
Но я не мог оставить эту женщину, потому что за четыре года постоянного общения она стала для меня самым близким человеком. Она сделала для меня больше, чем вся моя семья вместе взятая".
Она пережила своего сына всего на три года и перенесла второй инсульт, который ухудшил его состояние. Даже после смерти сына она сказала, что не может мне платить, но оставит мне квартиру, потому что больше некому. И он так и сделал.
Похоронив свою благодетельницу, я стал обладателем собственной трехрублевой купюры, уже окончил университет и начал искать работу. Не все шло гладко, но я не мог упустить предоставленную мне возможность.
С тех пор прошло пятнадцать лет, и за это время никто из моей семьи ни разу не связался со мной, поэтому я не беспокоился об этом, но был удивлен, когда полгода назад все изменилось.
В социальных сетях меня обнаружила моя крестная по материнской линии, которая сказала мне, что моя мать совсем сдала, мне следует нанять няню или прийти и поговорить с ней.
Я не хотела этого делать. Кто эта женщина для меня? Да, никто. За четырнадцать лет она сделала для меня меньше, чем моя замечательная церковь за семь.
Я просто пришла сообщить, что моя мама попала в дом престарелых, не в какой-нибудь крутой, а в самый обычный, на социальном обеспечении.
Я не знаю, как эта женщина жила последние несколько лет, мне все равно. Я не видела в ней ничего хорошего. Поэтому я не чувствовал, что что-то ей должен.
С помощью нанятого адвоката проблема была решена очень быстро. Моя мать оказалась в интернате, и это самое большее, что я хотела для нее сделать. В этом отношении я считаю, что мой долг как ребенка был выполнен.
А тот факт, что все мои родственники, которые еще живы, вдруг начали мне писать, вызывает у меня смех. Они все лицемеры, у них нет никакой власти. Мне все равно, что они думают, я считаю, что каждый должен получать то, что заслуживает".
И моя мать легко встала. Я могла просто забыть о ее существовании, а родственники почти ничего не делали, только звонили мне.