Этот фильм может служить отличным пособием, позволяющим познать культуру и менталитет Японии. По крайней мере, хотя бы в первом приближении. И не в последнюю очередь из-за аутентичной японской музыки – такой, какой она звучит без всяких электронных изысков; какой она была от века, в исполнении музыкантов, играющих на сямисэнах и барабанах цудзуми. Кроме того, все диалоги фильма звучат на киотском диалекте – что в своё время, при выходе фильма на большие экраны в 1953 году, вызвало некоторое недоумение даже у японцев.
Но главное, конечно, показан быт гейш, этого уникального явления японской действительности. Ведь можно сколько угодно искать и находить параллели с жизнью и бытом европейских куртизанок или античных гетер, японская культура в этом отношении окажется более изысканной и даже какой-то сказочной.
Хотя временнЫе рамки фильма уносят нас не в средние века эпохи сёгунов и даймё, а уже в век ХХ. Вернее, в его 30-е годы. И у зрителя, до этого мало знакомого с японским менталитетом, происходит временами буквально «разрыв шаблона»… а временами он узнаёт себя в предложенных обстоятельствах. Когда приходится делать трудный, а временами просто мучительный выбор между чувством собственного достоинства и реалиями окружающей действительности. Как у главной героини, ученицы школы гейш юной Эйко, взявшей себе артистический псевдоним Миёэй.
Там всё просто: умирает мама Эйко, на похороны требуются средства, а мамин сожитель эти средства прикарманил, и мало того, пытается «толкнуть в пропасть» 16-летнюю девочку -подростка. И вот та, всё же понимая разницу между продажными женщинами на улице и представительницами старой японской культуры (которые, по существу, её саму и олицетворяют) идёт к знакомой своей мамы – успешной гейше Миёхару. Хотя, если по правде, представление самой Эйко об этой профессии всё же чересчур романтизированы. О чём не упускают случая сказать её другие, более опытные ученицы школы гейш: «Хочешь всему научиться? Обзаведись данна 旦那, который всё равно что любовник». То есть – спонсором.
По существу, у новоявленной Миёэй-Эйко есть три «выхода» из сложившейся ситуации:
-Уступить домогательствам сожителя умершей матери, с неизбежным выходом позже на панель.
-Обзавестись данна-спонсором.
-Обратиться к другим знакомым мамы, чтобы занять денег и приобрести себе так нужный для дальнейшего обучения парадный костюм гейши и все необходимые для профессии атрибуты.
Владелица школы гейш Миёхару всего необходимого предоставить Миёэй не может – она и так обучает её бесплатно. Но, уверенная в дарованиях юной ученицы, ставит на кон собственную профессиональную репутацию и обращается за кредитом к своей деловой партнёрше Ёсикими, владелице чайного домика.
Для справки: чайные церемонии самых высоких уровней проводятся с обязательным участием гейш, так что сотрудничество Миёхару-Ёсикими дело естественное. Но тут на авансцену выходит японский бизнес, в лице предпринимателей Кусуда и Кандзаки.
Чтобы сразу был понятен расклад сил, Кусуда менее богат, чем Кандзаки. И во многом от него зависит. Например, по части выгодных контрактов. Но, как выясняется в дальнейшем, именно Кусуда дал деньги на парадное облачение Миёэй – просто использовав Ёкисими как посредника. Взамен вырвав у неё обещание воздействовать на хозяйку школы гейш, чтобы та подтолкнула Миёэй в его объятия.
Ничего до поры не подозревающая, наивная Миёэй дебютирует в конкурсе, на неё обращают внимание, о ней начинают говорить, как о многообещающей новой элитной гейше… но девушка пока остаётся в плену романтических иллюзий о своей профессии. И тут она узнаёт, что её наставница, ради её победного продвижения, якобы проводит ночь с Кандзаки. Что конкретно было между опытной Миёхару и бизнесменом, она не знает –но воображение разыгрывается, она оскорблена в лучших чувствах… а тут ещё и Кусуда, уверенный, что у его старшего делового партнёра всё получилось, предпринимает попытку сделать ученицу своей любовницей силой.
Скандал был неминуем, и он разразился. При этом старший партнёр, что называется, «умыл руки», не предпринимая вообще ничего, предоставив действовать владелице чайного домика и Кусуде. Ёсикими не преминула выставить своей партнёрше счёт в 300 000 йен (стоимость нарядов и атрибутов Миёэй, нужных для участия в конкурсе), да ещё и говорит, что больше никаких приглашений на такие конкурсы не последует. А это означает полный крах, банкротство школы гейш, где владелицей выступала Миёхару. Но она ещё на что-то надеется… продолжает настаивать, чтобы ученица не ввязывалась в грязные дела. Но теперь уже ученица спохватывается, понимая, что дело зашло слишком далеко, и даже готова извиниться перед Кусудой. А заодно и уступить ему. И это понятно – ведь что стоят те 300 тысяч долга её наставницы перед возможной потерей Кусуды восьмимиллионного контракта? Такой вот крах идеалов…
В конце концов Миёхару понимает, что её практически загнали в угол. После того, как владелица чайного домика запирает в нём Миёэй , Миёхару сдалась. Она согласилась на ночь с Кандзаки. А на заданный на следующий день вопрос об источнике финансирования дальнейшего её участия в конкурсах получает уклончивый ответ. И понимает, что долг её хозяйки прощён только благодаря её податливости перед олигархом. Следует душераздирающая сцена с обвинениями старшей подруги и учительницы в том, что все рассказы о «прекрасных символах Японии – гейшах» оказались сказками для глупых девочек. А Миёхару, понимая, что ученица обо всём догадалась, но не принимая эту её подростковую категоричность, хлещет её по щеке – тем самым признавая её правоту. А потом… решает впредь стать для неё данна, объединив в этом понятии и потерянную Эйко мать, и спонсора, и… Кого ещё?
И да – вновь называя её Эйко, как бы отстраняясь от того, что способствовало потери девушкой жизненных иллюзий. И отправляясь с нею на продолжение конкурса-фестиваля, на который они обе снова допущены.