"Еще год назад Леонтий твердо хотел испытать судьбу. Не верил он, что жизнь после смерти такая, какой ее в церкви попы рисуют.
«Не может знание и разум умершего человека погибнуть навеки, а сам человек застрять в бездействии в раю или в аду. НЕ МОЖЕТ»
Вот так рассуждая, решил тогда Леонтий попробовать пронести с собой «на тот свет» немного золотишка. Чтобы жизнь новую на новом месте было на что начать…"
Начало весны 1948 года
Нюра, кое как, вместе с мужем Лаврентием, затащила отца на солому, покрытую мешковиной, в телегу. Глянув на родителя, что за прошлую зиму исхудал и ослаб, Нюра, бровями, приказала мужу отойти с ней в сторону. Когда супруги отошли на достаточное расстояние, Нюра произнесла шепотом, косясь на телегу:
- Все сделал?
Лаврентий, нахмурив кустистые брови, покорно кивнул головой:
- Да. Метров через двести-триста колесо спадет с оси.
Нюра одобрительно кивнула головой и победно улыбнулась:
- Молодец. И возись потом с этим колесом пока срок отцу не придет! Он уже еле дышит… Немного ему осталось. А нам надо сделать так, чтобы отец по дороге к Маниному дому Богу душу отдал, а перед этим нам все рассказал: где наследство припрятал?
Я уже все его вещи перевернула, весь старый дом обыскала – нигде ничего нет! Никак прикопал где денежки, тятя…??...Ох... Лишь бы Манька пока не кинулась деда искать – он же уже два часа, как у нее в доме должен быть. Я и так тянула, сколько могла. Сам знаешь…А теперь все зависит только от тебя. Не подведи, Лавруша.
Еще раз кинув беспокойный взгляд на телегу, Нюра прошептала:
- Все пошли, а то еще кончится отец, пока мы тут с тобой лясы точим.
Через пару минут серая лошадка тронулась от дома Нюры к дому Марии, везя в телеге умирающего Леонтия.
----
Леонтий лежал на соломе в телеге, боясь хоть на миг закрыть глаза. Если закроет – может уже и не сможет их вновь открыть. И это страшно…
Глядя в облака над головой, и синеву бескрайнего неба, где его уже точно поджидают сегодня Ангелы у ворот смерти, Леонтий вспоминал прошлую свою жизнь…
Родился он у матери-крестьянки от местного помещика. Матушка в шесть лет отдала его в подмастерья человеку, делающему упряжь для лошадей, а сама, уже через год, померла.
На счастье Леонтия, пришелся он по душе своему работодателю за сообразительность, шустрость, трудолюбие и пытливый ум.
Когда Леонтию исполнилось двадцать лет, названный отец откупил его от рекрутов, и участь быть призванным на службу миновала Леонтия. А потом благодетель умер, завещав своему подмастерью весь инструмент и небольшую сумму денег. Все остальное имущество ушло родственникам покойного.
Леонтий правильно распорядился оставленными ему деньгами, купив небольшой домик на углу многолюдной улицы, и стал развивать собственное дело.
Через год Леонтий взял себе в жены девушку с хорошим приданым, покладистую и тихую, по имени Ефросинья. Родили они за жизнь с женой десять дочерей-красавиц, а вот сына Бог Леонтию так и не дал… Зато дал много зятьев и внуков.
А самый главный подарочек припас для Леонтия Всевышний на самые последние годы его жизни…
И вот лежит сейчас Леонтий в телеге, и плачет безмолвно. Просит он у Бога последнее желание исполнить перед смертью:
хочется ему увидеть Наследника.
Черноглазого внука Пашку.
Сына Льва и Мани…
Еще год назад Леонтий твердо хотел испытать судьбу. Не верил он, что жизнь после смерти такая, какой ее в церкви попы рисуют.
«Не может знание и разум умершего человека погибнуть навеки, а сам человек застрять в бездействии в раю или в аду. НЕ МОЖЕТ»
Вот так рассуждая, решил тогда Леонтий попробовать пронести с собой «на тот свет» немного золотишка. Чтобы жизнь новую на новом месте было на что начать…
Взял он, да и оторвал на своих сапогах каблуки, сделал в них полости, и залил в них расплавленное золото, а затем набил набойки на каблуки, и с этих сапог после того дня глаз не спускал. Снимал только на ночь, да рядом с печкой ставил, строго настрого запретив всем родственникам даже мысли не допускать о покупке ему новых сапог! Так и говорил:
«Эти сапоги со мной на тот свет уйдут. Они у меня по ноге растоптанные. Удобные. Не дай БОГ вы их выкинете, пока я спать буду!!! Наследства лишу ВСЕХ!»
----
В это же время. Дом Льва и Мани Сокеевых.
Маня отняла уснувшую, сытую дочку от груди, нежно поцеловав малютку в носик. Покачав немного колыбель, Маня удостоверилась, что Дашутка крепко уснула, и только после этого вышла в большую комнату.
---
Лев сидел на табурете у стола и вырезал острым ножом с коротким лезвием лошадку для дочери из деревянной чурки. Как только он увидел, что в комнату зашла Маня, сразу спросил, окинув жену мягким, ласкающим взглядом (Маня все еще очень красивая женщина):
- Спит?
Маня, подойдя к мужу, встала между его широко разведенных коленей, обняла за шею, и прижалась щекой к его макушке:
- Да. Уснула))
Лев довольно хмыкнул:
- Ну и хорошо. И ты иди, полежи рядом. Ночь не спала ведь совсем.
Отложив на стол нож и почти вырезанную лошадку, Лев обнял жену двумя руками, и притянул к себе, вдыхая запах у груди женщины. От удовольствия Лев закрыл глаза: от его Луны пахнет нежным, сладким запахом, каким пахнут все младенцы: грудным молочком и ромашковым мылом, с примесью запаха каленого растительного масла, которым смазывает Маня нежные складочки на коже дочери.
Маня, вздохнув устало в руках Льва, произнесла:
- Нет. Не буду я ложиться… Да и тревожно мне что-то: Нюра до сих пор отца не привезла. Может, плохое что случилось? Отец совсем ослаб за последнее время.
Лев нахмурил брови, вспомнив, что, да, действительно, сегодня Леонтий должен был прибыть на десятидневный постой к ним с Маней в дом…
И где же этот вредный тесть Леонтий?
Подняв голову от груди жены, Лев произнес:
- Давай Пашу пошлем – пусть сбегает узнает: что у них там случилось? Может, помощь наша нужна? Леонтий уже в последний раз почти сам и не шел. Ноги его не держат.
Маня кивнула головой на слова Левы, и ответила:
- Хорошо. Пойду, найду Пашу, да отправлю навстречу деду Леонтию.
Лев, поднявшись с табурета, обнял Маню за талию, поцеловал в губы, и произнес, направляя жену к дверям:
- Пойдем вместе поищем нашего сына. Что-то мне подсказывает, что он на чердаке. Ты знаешь, он ведь туда все свои «богатства» снес! Инструментов ему дед надарииил!, приспособ всяких, целый арсенал. Так наш сын там себе склад устроил. И даже сбрую моего Угрюма к себе утащил!
Лев, улыбаясь,покачал головой, ведя уже Маню по двору:
- Грезит Павел лошадьми, да делом дедовым…Надо нам с тобой подумать, Луна моя, как бы ему помочь после окончания школы. Этому нашему сыну морская служба точно не нужна, в отличие от двух старших братьев.
Маня, выслушав мужа, предложила:
- Может быть, тогда… поищем, где находится ближайший к нам племенной конезавод? Может там его примут, да научат чему-нибудь. У нас же на фабрике обучают молодежь. Может и там обучают?
Лев кивнул, одобрительно, головой:
- Обязательно подумаем над этим. Время еще есть.
Подойдя к лестнице, ведущей на чердак, Лев остановился и кинул камушком в дверцу на крыше. Через минуту из этой самой двери высунулся Пашка.
Лев, продолжая обнимать и прижимать к себе Маню, вновь улыбнулся, увидев удивленное лицо сына (его секретное место раскрыто родителями!) и произнес:
- Паша! Беги дедушку встреть. Что-то тетя Нюра нам его никак не довезет. Может, помощь нужна. Узнай!
- Уже бегу, пап!
крикнул Пашка, и чуть ли не кубарем скатился по лестнице вниз. Через минуту его уже не было видно даже на дороге.
----
Пашка бежал по обочине дороги, успевая здороваться со знакомыми соседями. Пробежав еще один отрезок пути, мальчик завернул за угол, и увидел лошадь с телегой у обочины, а рядом тетю Нюру и дядю Лаврентия. Муж тети сидел на корточках возле лежащего на земле колеса, а тетя Нюра стояла, низко наклонившись над дедом Леонтием. Видимо женщина пыталась что-то услышать, и поэтому пригибалась ухом к самым губам старика.
- ДЕДА!!
Пашка, с разбега, залез в телегу, и подполз к деду Леонтию на коленках, глядя с испугом на заострившиеся черты лица любимого старика.
- Деда! Что с тобой?
Из последних сил Леонтий поднял руку, и отодвинул от себя лицо дочери Нюры. Его глаза наполнились радостью и слезами, когда он увидел юное лицо любимого внука:
- Паша! Я..так ждал …тебя!
Леонтий, уже чувствуя, как холодеют ноги, и все меньше воздуха получается вдохнуть в слабые легкие, попытался произнести:
- Наклонись…
Пашка наклонился на дедушкой также, как до этого наклонялась тетя Нюра, и стал слушать слабый голос старика.
- А ты уйди, Нюра..- приказал слабым голосом отец дочери.
Женщина послушно отошла в сторону, но не так далеко, как этого бы хотел Леонтий. Надеясь на то, что дочь его не услышит, Леонтий произнес:
- Паша…Сейчас…Прямо сейчас…сними с меня сапоги. Давай! Я жду.
Мальчик удивился просьбе деда, но спорить не стал – дедушка не любит, когда его слова оспаривают. Стянув с худых ног старика старые сапоги, и укрыв заботливо ступни дедушки, обмотанные портянками, мешковиной, Паша вновь подполз к деду:
- Все. Я снял, деда. Вот они.
Паша показал сапоги Леонтию.
- Молодец… А теперь слушай меня внимательно… Эти сапоги тебе от меня, Паша, на память. НИКОГДА их не выбрасывай, и НИКОМУ не отдавай. Храни, пока не вырастишь, и пока не научишься любимому делу. А потом эти сапоги тебе помогут. Обязательно помогут…Я ТЕБЕ ПОМОГУ, ВНУЧЕК…Помни мои слова…Береги их…Про…Прощай…Помни.. Са-по-ги…Па…ша…
Последний слог имени внука покинул тело Леонтия вместе с душой.
Леонтий умер.
Он лежал, с улыбкой на губах, не успев закрыть глаза, до последнего вздоха глядя на лицо внука.
Пашка, поняв, что дедушка больше не дышит, лег ему на грудь щекой, и горько заплакал, прижимая одной рукой сапоги к своему телу. Плача, наследник Пашка обещал дедушке:
- Я их сберегу, деда. ОБЕЩАЮ…обещаю…
----
Через девять дней после смерти Леонтия, темной ночью Нюра и Лаврентий придут в старый дом и двор Леонтия, и выкопают все три горшочка с серебром и царскими деньгами.
Все эти три горшочка останутся навсегда в руках Нюры.
Старшая сестра никогда не признается Ольге и Мане, что отец перед смертью успел (вынужден был) рассказать ей, где припрятано наследство. Нюра сбережет все деньги и все серебро для своего единственного сына. Женщина до последних дней своей жизни будет верить, что когда-нибудь царские бумажные деньги и серебряные монеты будут вновь ценными. А так как сейчас они цены не имеют, то нечего и расстраивать сестер, и «разбазаривать» наследство меж троих…
Нюре и ее сыну эти горшочки нужнее.
----
Спасибо за прочтение))) Всем хороших выходных))
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь