Опять о "приключениях" в патрулях. Как с женщиной в патруль поставят, так обязательно что-то пойдет не так.
Вообще, серьезные мужики в паре с женщинами ходить не любили. Во-первых они часто "заруливали" по своим левым делам прямо в патрулях. А напарник прикрывал, и все чики-чики. Если узнавали о проверяющих на маршруте-передавали по цепочке и "гуляка" быстренько возвращался.
Во-вторых, женщина в паре-это обуза, какой из нее помощник при нестандартной ситуации? Хотя, лично мне напарница помогла один раз, совсем молодая девчонка.
Нас, милицейских "белых воротничков", старались в сложившиеся пары не ставить, обычно женщин именно нам и впихивали. Раз управление у нас более чем наполовину из женщин состояло, то сами со своими барышнями и "гуляйте" - считали бывалые патрульные.
Как-то раз довелось мне пойти в патруль с некоей Галей. Она тоже была из нашего управления, но из другого отдела. Галя – женщина средних лет, разведенка, одна воспитывала сына, но материально обеспечена была неплохо. Когда-то Галя была секретаршей у ректора института. И всё то у Гали было хорошо, так как находиться у двери такого нужного человека - это значит иметь особый статус и возможности.
Не знаю, что там у неё не сложилось в институте, её "ушли" за особые отношения с ректором, или сама ушла, но оказалась она у нас в паспортно-визовом управлении. Конечно, по протекции, как и все мы.
Была она женщиной добросовестной и со своими "принципами". Наверное, поэтому быстро продвигалась по служебной лестнице. Буквально за пару лет она от стажёра дошла до заместителя начальника отдела. А может кто-то "двигал" её? Но это осталось загадкой.
Даже при мимолетном общении с ней, я всегда испытывал какую-то робость. Строгий, оценивающий взгляд, четкие отрывистые ответы выдавали в ней безупречного служаку, но уж никак не милую секретаршу. Мне всегда казалось, что когда она смотрит на меня, то как будто рентгеном просвечивает. При этом вечно натянута как струна, не дай бог порвется...
Несмотря на то, что женщинам у нас в управлении разрешалось ходить по-гражданке, Галя всегда была в форме. Эдакий «синий чулок» при погонах. В общем, держался я от неё подальше, так как к общению она совсем не располагала. Мы были с ней практически ровесники, но обращался я к ней сугубо официально, не иначе как Галина Викторовна.
Был правда случай, когда она растаяла. Во время патруля мы с напарником оказались у её дома. Я не знал, что она там живет, но увидев на улице с сыном у подъезда, мы подошли поздороваться. А она, чуть не плача, попросила помочь ей попасть домой - ключ от кодового замка обломался и застрял в замке (раньше такие ключи в виде круглого стержня были, а таблеткой появились позже).
Хорошо, что у меня с собой был складной нож и фонарик. Я шилом проткнул стержень ключа в замке, провернул и открыл дверь, а огрызок ключа благополучно вытащил наружу. Восторгу Галины не было предела- сработал я быстро и четко, это она очень ценила в людях.
А на следующий день она даже пирожные мне в обед занесла, узнав, что я сладкоежка. И отношение ко мне явно потеплело.
И тут, на тебе! выпало с ней идти в патруль. Узнав про такое, я сильно огорчился. Это даже страшно представить - шесть часов и никаких тебе задушевных разговоров про жизнь, кино, книги - одну работу обсуждать будет.
Однако делать нечего, служба есть служба. Прибыв на маршрут и доложившись по радиостанции, мы начали дежурство. Я не раз уже был на этом маршруте, поэтому сразу начал рассказывать напарнице, где что находится, каковы "секреты" этого маршрута.
Когда-то один старый майор научил меня премудростям патрульно-постовой службы. Я тогда ещё только начинал и считал, что мы на своем маршруте должны всё знать и везде успевать, чтобы наш участок был чист от нарушений и надежно прикрыт с точки зрения оперативной обстановки.
Но майор объяснил мне тогда, что знать-то мы, конечно, обязаны, а вот успевать вряд ли получится. Как ни крути, а маршрут в километр по извилистой улице – это не широкий проспект. Так что вполне возможно, что пройдя свой участок без "приключений", вернувшись назад, можно обнаружить немало сюрпризов в наше отсутствие. Любой злоумышленник зная, что мы только что повернули в обратную сторону, успеет сделать свое черное дело. Серьезного преступника мы не остановим, но шантропу попугать своим "грозным" видом можем.
Ясное дело, случись что, руководство будет орать, где же вы были и им будет плевать на твои разумные доводы, которые они и слушать не будут. А ты стой, да молчи. Помнишь указ царя нашего Петра Первого? «Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».
И вот теперь я теперь хвастался перед Галиной Викторовной своими познаниями, изображая бывалого. Я был уверен, что женщина она очень серьезная и ответственная, и ни о чём другом говорить в патруле с ней неуместно.
Даже когда во время перерыва, который нам полагался, она предложила зайти к подруге, которая якобы жила рядом, у меня и мысли не было о "лирике". Правда, я немного оробел, совершенно не зная как себя вести в присутствии двух женщин, а может еще и мужа, да мало ли кто там окажется.
Но отказать язык не поворачивался - она старше по званию и по должности. И когда мы зашли в многоэтажку, Галина совершенно по-свойски достала ключи и открыла дверь. «Какие интересные отношения с подругой», - подумал я тогда. Подруги дома не оказалось.
Она тут же наплела про больную маму, которую подруга постоянно навещает, а ключи дала ей на всякий случай - зайти погреться в патруле. И опять я пропустил мимо ушей и странные интонации, и то, что неожиданно стол был накрыт... как будто ждали гостей.
Мы разговорились. Галя попыталась затронуть лирическую тему, но похоже, не знала, как подойти к тому, что хотела.
А я, совершенно ничего не чувствуя, наверное, потому что боялся её и не воспринимал как женщину, начал разговоры о высоком - о Достоевском, которого перечитывал накануне, но Гале это было совсем неинтересно. Похоже, она поняла, что парень не чувствует ситуации и каши с ним не сваришь. Она тяжело вздохнула и сказала, что нам пора. Последняя часть дежурства прошла в угрюмом молчании.
Прошло несколько дней, все были заняты своей работой, и вдруг в конце дня меня вызвали к начальству. «Юрий Анатольевич, - начал ласково начальник. Тут у нас в соседнем отделе форс-мажор. Начальник в командировке, у двух женщин дети позаболели, замначальника (Галина Викторовна), совершенно не успевает с отчетом для Москвы. Надо бы женщине помочь. Будь добр, задержись на часок-другой, помоги».
Уже домой собирался, а тут такой "сюрприз"! Отказаться нельзя, на службе любая просьба начальства - это приказ. По опыту составления подобных отчетов в нашем отделе я прекрасно знал, что это дело не одного часа, а посему быстро сбегал в ближайший магазин за печеньками. Без чая тут явно не обойдется.
Все разошлись по домам, а мы остались корпеть над отчетом. Видя, что она напряжена, как трансформатор в 380 вольт, я предложил сделать перерывчик. Чай с печенюжками и мой веселый вид (от смущения я начинаю паясничать сверх меры) сделали своё дело. Она успокоилась, даже, как мне показалось, расслабилась.
Засучив рукава, мы взялись за работу. К нашему общему удивлению всё получалось легко и быстро. Уже через час отчет в черне был готов. Выпили ещё чайку. Перепроверили - всё в норме. Отправили факс и стали ждать подтверждения.
И тут, наверное, на радостях, что всё прошло так легко и удачно, она заговорила о себе, о своей молодости. Всё это конечно интересно, но мне хотелось домой. Но не будешь же даму перебивать...
И вдруг, в порыве воспоминаний, она достает и показывает мне свой дневник. Я раньше видел такие у девчонок в школе: со стишками, красивыми изречениями, автографами друзей... Вот уж не думал, что взрослая серьезная тетенька при погонах ведет такой же!
И тут, сам не знаю почему, я решил тоже что-то чиркнуть в альбомчик. Не долго думая, вписал знаменитое четверостишье нашего земляка:
Галина была в восторге. Всплеснув руками, она поцеловала меня в щечку, восхищенно повторяя, что это так прекрасно! вы удивительный мужчина! Так много читаете, с вами так интересно!
Голова закружилась бы от таких дифирамбов у любого. Наверное, она продолжала бы и дальше разливать елей, и неизвестно ещё чем бы всё это закончилось, если бы не звонок из Москвы. Факс прошёл, отчет принят.
Звонок из Москвы вернул нас из поэтической эйфории к реальности. И мы оба, чувствуя какую-то неловкость за такой неожиданный всплеск эмоций, боялись сказать что-то лишнее. Скромно попрощавшись, мы расстались. Добравшись домой, я уж и забыл о том, что только что произошло.
А на следующее утро все управление шепталась о том, что у меня с Галей роман. Оказывается, она с гордостью демонстрировала свой альбом и рассказывала с придыханием о нашем "вечере". Мужики двусмысленно мне подмигивали, намекая, что теперь уж точно я получу "повышение" (мне как раз очередное звание задерживалось).
Вот так, моё глупое желание щегольнуть стишками поставило меня в неловкое положение. Мне казалось, что Фёдор Иванович в этих строках писал не о любви, а о сложности взаимопонимания. Дипломат как-никак. Но Галя поняла всё по-своему.
С тех пор я с женщинами на лирические темы стараюсь не разговаривать. А то понапридумают себе, отдувайся потом...
