Владимир Челищев (Линденберг)
"Человечество молится"
Практики медитации в мире - Размышления о самих себе
Нам привычно рассматривать людей в аспекте единообразия (унификации) личности и характера, и часто мы не осознаём, что благодаря прохождению через детскую, юную, большую или меньшую степени развития, также телесные и душевные болезни, или под впечатлением от потрясших или продолжительно действовавших стесненных обстоятельств или нужды, приобретается постоянное преобразование внешнего и внутреннего образа.
Как сильно оказывается этот образ изменен и искажен в результате повреждения головного мозга, опухоли в мозгу, заболевания щитовидной железы, половых желез, духовных болезней, атеросклероза мозговой полости! А также вследствие внутренних конфликтов или длительных затруднений со стороны внешнего мира, развившиеся неврозы ведут к глубоким изменениям личности.
К таким изменениям могут привести также многочисленные химические препараты и наркотики (гашиш, марихуана, опиум, мессалин, мускарин, кокаин, хиосциамин…), развивая фантазию до галлюцинаций, заслоняющих переживание действительности, могут, как алкоголь, отстранить индивидуальность, или, как аминал натрия, применяемый как средство-детектор правды, побуждающий к общительности, некоторые (как Первитин) могут повышать способность напряжения духовных сил и отодвигать естественную усталость. Или как вегетативные успокоительные, которые прописываются при душевном беспокойстве и духовных болезнях (Мегафен, Пацатал), которые вызывают продолжительное сонное состояние.
То, что человек может быть сломлен в своей крепости характера сильными физическими раздражителями, светом, запахом, холодом, жарой, напряжением, это показывает не только опыт из средневековья, известного процессами против ведьм, но и в современном мире ещё более изощренно используется различными диктатурами.
Так же, как в истории отдельного человека его образ подвергается изменениям, подвержены им и народы в их историческом развитии. Так западный человек мог с некоторого времени, когда он вышел из доисторической темноты, некоторые стремления своей души постоянно переносить, – его образ тем не менее действительно существенно значительно меняется.
Доисторический "примитивный" человек ещё вставлен как животное в ритм Космоса, его мироощущение анимистическое, живое мифически магическое. Вся природа, небо, земля, камни и река, гром и молния, животные и растения, духи, демоны и ангелы являются ему живыми, проникающими друг друга сущностями, которые имеют воздействие на его судьбу. Факторы интеллекта и воли играют на фоне могущественных природных сил сначала незначительную роль.
В противоположность вегетативной системе над симпатическим нервом доминирует замедленный, успокаивающий вагус (блуждающий нерв).
В средневековье мы встречаем человека, который благодаря пробуждению интеллекта и воли развивается и выходит из мифического древнего состояния. Он полностью погружен с головой в миропредставление своей религиозной веры и является ещё видящим. Его будничное существование созвучно пульсирует с тайнами и событиями жизни Христа и священной истории. Мы называем сегодня, в отчуждении к этому времени, такого человека "эзотериком". Он был, вероятно, так же мал, как мы сегодня. Бог, ангелы, святые, высокие любящие и служащие примеры, Божья Матерь и Христос, дьявол и демоны были реальностью для средневекового человека, он переживал и видел их в действительности.
Материальная действительность не имела, напротив, никакой реальной ценности для него. Его причинность была другой, он не спрашивал о различии вещей в химическим, физическом, атомарном смысле и он был далёк от того, чтобы исследовать человека органологически или психологически. Перед ним была жизнь и существующие создания Божии, к которым он в соответствии с библейскими заповедями испытывал благоговение. Его духовная позиция шла так далеко, что не только плохое дело, которое сейчас только юридически определяется, но и каждое злое намерение, или мысль, или даже злой сон рассматривался как грех, нарушение заповедей Бога. Страх средневекового человека был постоянным, страх перед злом, нечистыми силами, которые ему внушают злые мысли и побуждения.
Великие молельщики (святые Стефан, Иоанн Хризостомус, Григорий из Нацианца, Августин, Василий) , великие учителя (Томас Аквинский, Томас Кемпийский, Амброзий, Бенедикт, Бонавентура, Альберт Магнус, Иоанн Дунс Скотт, Абелард) и великие любящие (Франциск, Елизавета, Юлиан гостеприимный, Клара, Николай, Спиридон) были для них примером. Францисканский идеал смирения, бедности и любви, служения и послушания внушался каждому с детства, хотя и не всегда реализовывался в жизни.
Молитва, к Богу и мысли, направленные на вечную жизнь, медитативное рассмотрение, пронизывали каждое действие и намерение. Утро начиналось с молитвы и медитации в церкви или домашней церкви, или перед домашним алтарём. Перед началом и после завершения каждого приёма пищи, каждого действия была молитва, размышление, просьба и благодарность, и просьба о помощи для чистого и светлого образа мыслей. И была постоянно присутствующая уверенность, что Некто всегда всё видит, слышит и знает, и не забывает. И это давало верующим людям уверенность, в том, что они ходят под направляющей рукой и, в случае самовольного заблуждения, всегда могут вернуться под защиту этой направляющей и прощающей руки.
Как ни велики были социальные различия между королём, рыцарем, горожанином, крестьянином, нищим, в их душевной структуре, в отношении к Богу, Его Ангелам и Святым они были все равны.
Только в период Ренессанса мы наблюдаем дальнейшее развитие интеллекта с его поиском причинности. Неприметным образом чувства и мысли от до этого реального "потустороннего" мира поворачиваются к "посюстороннему". Человек начинает познавать и покорять мир (Марко Поло, Магеллан, Васко де Гамма, Колумб, Кортес, Хернадез, Америго Веспуччи), и его использовать.
Человек поднимается из своей защищенности и укрытости в лоне Бога, и самовозвеличивается. Появляются портреты, жанровая живопись, семейные портреты, и оттесняется или приземляется искусство священных образов, представление Священной Истории, единственно которой до той поры служило искусство. Пространство для Бога уменьшается, пространство для исполнения чувственных радостей увеличивается.
Реформация освобождает своего приверженца от сковывающей скорлупы католической церкви с её магически-мифической силой, которая эндотимно (das Endothyme) в нём заговаривает. Поэтому не приходит, как могло бы быть, к пробуждению раннехристианских личных связей с Христом и Его апостолами, и святыми, и через это к освящению межчеловеческих отношений. Гораздо более развивается со временем интеллектуализм с в высшей степени лично индивидуальной настройкой на Бога. Связи с общиной, так необходимые для религиозной жизни, ослабляются. Человек обедняется в своём эмоциональном, (endothymen) эндотимном основании.
Восемнадцатое столетие принесло философию просвещения. Просве-щения к чему? Человек самовозвышается. Интеллект, этот находящийся в состоянии созревания продукт человеческого мозга, как разум, рассудок теперь обожествляется. Рассудком исследуют видимый и осязаемый мир. Однако, так как интеллект всё более отрывается от эндотимного основания, он теряется на земной субстанции и всё, что он не может осязать, видеть и ощущать на вкус, объявляет несуще-ствующим. Он еще обладает духовностью, хотя он и не видит Бога и глумится над церковью, всё же он пытается рассматривать человека и космос как духовное единство.
Сначала упоение просвещением охватило только образованные слои. Ими были разожжены революции конца восемнадцатого столетия. Оно явилось причиной пропаганды прав человека в Америке и Франции (хотя первоначально за сто лет до этого квакер Вильям Пенн в Пенсильвании их уже сформулировал при основании штата), через него были улучшены законы, и установлены равные права для всех граждан, начала социального страхования, улучшение воспитания, человеческого отношения к заключенным и пленным, к душевнобольным.
Материализм середины девятнадцатого столетия является законным дитя просвещения. Здесь проистекает через учение Карла Маркса абсолютное отворачивание от всякой "метафизики", от любой веры в вещи, которые нельзя обнаружить пятью чувствами или лабораторными методами. "Религия – опиум для народа". Таким образом то, что для миллиардов людей во всех странах раньше и по сей день является неосязаемой действительностью: Бог и Его Заветы, моральный закон, - для нас сопоставляется только с искажением чувств под воздействием наркотиков.
По мнимой видимости полностью независимо от Карла Маркса вступает общая "точная" наука на путь материалистического мировоззрения. Чарльз Дарвин на основании своих исследований и выводов ставит человека в конце цепочки развития от простейших животных через обезьян до "Хомо Сапиенс".
Фрейд, великий основатель психоанализа, говорит: "Религия есть вытесненный "Эдипов комплекс"", - то есть спрятанная и вытесненная связь Отец-Сын.
Рудольф Вирхов, великий клеточный патологоанатом, саркастически замечает, что ему в его долгой врачебной практике, ни на операционном, ни на анатомическом столе душа не встречалась. А великий русский психолог Павлов пришел на основании своих интересных исследований к выводу, что так называемая душевная деятельность покоится на состыкованных повторяющихся переживаниях, которые память перерабатывает, приводя к определенным реакциям на воздействия внешнего мира. Он назвал этот свой подход "условными рефлексами".
Материализм, который только на основании современной физики ядра, охватил между прочим весь запад, а возможно и всё население земли. В определенном смысле он принял не только государственную форму, но и стал религией. Религией без Бога и без духа.
Шагающее вперёд развитие интеллекта имело просвещение и материализм как следствие, оно также привело к не представимому взлёту наук и техники, которые изменили во многих смыслах все условия существования человека по сравнению предшествующими временами.
Благодаря гигиене, открытиям медицины, продукции фармакологии удалось справляться со многими инфекционными и другими болезнями, уменьшить смертность новорожденных и детей, и продлить жизнь людям. Это привело в короткое время к очень сильной скученности людей на сравнительно небольшом жизненном пространстве. Население земли за 300 лет умножилось в пять раз и сохраняет тенденцию к дальнейшему росту. Сегодня на земле насчитывается примерно два с половиной миллиарда человек.
В связи с этим увеличением населения встают проблемы социального страхования. Каждый человек имеет право на здоровье, питание, воспитание, одежду, жильё, работу и обеспечение в старости. В то время как в прежние времена церкви и отдельные жертвователи из братских чувств помогали социально необеспеченным, больным, слабым или старым, теперь государство переняло на свои плечи функцию любви к ближним.
Теперь есть службы по вопросам социальным, молодёжным, школьным, здоровья, жилищным, страхованию инвалидов и больных, страхованию от несчастного случая, по уходу за немощными, которые с большей или меньшей любовью, хотя всегда с бюрократической осмотрительностью, обслуживают людей. Качество обслуживания зависит разумеется от доброты законов, но в большей мере от человеческих качеств и ответственности служащих, которые взяли на себя эти благородные и тяжелые задачи служения людям.
К сожалению из этой ситуации развивается роковой хибрис двух видов. Чиновник, которому доверена функция помощи, делает свою работу не из сил религиозного или гуманного призвания, он назначен. Из ситуации обеспеченного к необеспеченному легко развивается непреклонное высокомерие и комплекс власти, самовластно решать чужие судьбы. Также часто, к сожалению, мы переживаем широкое презрение к людям, которое потрясает.
С другой стороны сегодня каждый человек воспитан в убеждении, что государственные инстанции существуют для того, чтобы обеспечить его жизнь от колыбели до могилы. Для этого они, а до этого их родители платят налоги, страховки. Он должен быть удовлетворен соразмерной работой, воспитанием, здоровьем, обеспечен военной или инвалидной пенсией, страховыми выплатами при несчастном случае, медицинским обслуживанием, и всеми подобными вещами. У него есть на это право. Это мировоззрение приводит к тому, что западный человек является продвинутым. Он хочет всё иметь, но только немного готов выставить претензии себе самому.
Следующее и большее зло вырастает ему из того, что, так как государство все функции помощи присвоило, он от этого полностью освобождён. Когда в старые времена кто-нибудь видел бедного, больного, голодного или слабого человека, совесть напоминала, что его христианский долг прямо здесь и сейчас помочь. Эта совесть по отношению к ближнему атрофируется. Мы убеждены, что сейчас при хорошо налаженных службах социальной помощи, никто не должен голодать и мёрзнуть, если он не психопат или асоциальный элемент. Таким образом нам не нужно индивидуально где-то участвовать, для этого есть службы. Этим мы отдаляем себя, принадлежим мы к церкви или нет, как можно дальше от Бога, потому что мы больше не видим в наших ближних своих братьев и детей божьих.
Только через этот развитие, через утрату подлинной любящей и служащей ответственности стало возможно, что во времена "гуманизма", "разума", "социального обеспечения", "социализма" совершаются неслыханные преступления по отношению к людям и человечеству. Причина в том, что в какой-то момент государство или отдельное ведомство может постановить, что те или другие люди, или человеческие группы менее ценны и обладают меньшими правами, в связи с их криминальной или, к примеру, этнической принадлежностью, или политически неблагонадежны, или непродуктивны, а потому отдельных, или в массовом порядке насильственными методами государства подлежат уничтожению, или к примеру используются для научных экспериментов на заключенных без их согласия для испытаний новых препаратов медицинского или военного назначения.
Или производится массовая депортация людей, так что их родственники никогда о них больше не узнают, или для воспитания желательного мировоззрения применяют изуверские методы приводящие к потере индивидуальности.
И всё снова находятся граждане, которые становятся исполнителями таких мероприятий, люди, находящиеся вне закона, и другие, молчащие, потому что их совесть не задета непосредственно. Они не чувствуют себя виноватыми в том, что происходит. Они ничего не знают, и делают всё, чтобы ничего не знать. Мы даже верим, что каждый из нас, выполняющий преступный приказ освобождается от собственного мнения, ответственности и собственной совести. До такой степени мы стали исполнителями приказов и рабами государства, так как мы нашу совесть, которая от Бога, и является метафизической, задушили. Пока человек в себе совесть не разбудит, и не начнёт страдать от несправедливости, бороться и спорить, что его ближнему или дальнему, цветному брату что-то сделали, он не достоин, чтобы для него возникли лучшие общественные формы.
Слова Христа: "Что вы малому моему брату сделали, то сделали вы мне", - нужно снова нацарапать в середине сердца.
Так же как материализм каждого вида не имеет доступа к совести, он не имеет также подхода к страданию. Страдание также относится к метафизическому, иррациональному. Оно возникает не только через нищету, нужду, голод и болезнь. Современный человек делает всё, чтобы освободиться от страдания, или предотвратить его приход в свою жизнь. Больше не понимают, что страдание является катализатором, путём к самостановлению, самопреобразованию, одухотворению. Как говорит Ангел Силезиус: "Страдание является лучшим кучером для совершенствования".
Страдающий идёт в зависимости от вида своего страдания к соответствующему врачу, к психиатру или психотерапевту и способствует лечению или облегчению скорее всего и лучше всего принимая пилюли, изготовленные химической индустрией. Ему не только не приходит в голову сказать своему страданию "да", но и попытаться его в себе трансформировать, и над самим собой поработать. Ни от врача, ни от психотерапевта он не получает подлинной помощи, пока они работают с ним инструментами науки. Только из братской любви и готовности сострадания, но также только из готовности страдающего принимать дары в благоговении, можно трансформировать страдание. Если учатся чувствовать страдание другого в его корне, его можно сделать постижимым и узнаваемым.
Мартин Бубер рассказывает о хассидском рабби из Засова, что тот, когда он видел страдающего человека, так сильно сострадал, что это страдание делал своим. Когда спрашивали: "как это может быть?", - он отвечал: "Как сострадать? Но это моё собственное страдание, как же я могу иначе, чем страдать?!"
Федор Достоевский говорит во всех своих произведениях об этом со-страдании к страданию другого. Такое со-страдание может вспыхнуть только из чувства любви к другому человеку, когда в нём переживают братское создание, тогда ничего другого и ожидать нельзя.
Возвышенный пример страдания нашел рабби Моше. Когда его спросили о смысле страдания, он ответил: "Написано: масло от олив, прозрачное, давлёное, очищенное, к свету".
Современный человек подпал наслаждениям и обладанию, он исполнен стремлением к значимости и власти, он в действительности замкнут в себе. Мир находится вне его. Он мог бы его к себе, в себя притянуть. Однако его способность переживания под влиянием техники и темпа жизни стала плоской. Его связи оскудели и лишены глубины. Истинная глубокая продолжительная дружба, как выражение зрелого и богатого, чуткого, надежного, стабильного и несущего радость характера, стала редкостью. Она даже так далеко вышла из сферы впечатлений, что о ней уже и не тоскуют. В лучшем случае бывают товарищества и компании. Также семейные связи стали более плоскими и легко разрушаемыми, на что указывают многочисленные разводы.
"Утратой сердцевины" называет Зельдмайер симптом нашего времени. Действительно человек наполняет свою жизнь многими вещами, которые кажутся ему важными, оставаясь при этом внутренне пустым, не наполненным, потому что он лишился эндотхимных прасубстанций, которыми являются: религиозное воспитание с принадлежащим к нему чувством защищенности, любви, ответственности, смирения, хладнокровия, готовности к состраданию и к радости, и ощущению единства с Космосом и всеми творениями Божьими.
Он торопливо и чрезмерно стремится за наслаждениями. Он не задерживается больше при переживаниях, чтобы их внутренне переработать и оценить. Он не приходит больше к тому, чтобы страстное стремление, если он его имеет, удержать, и этому порадоваться. Он гонится тотчас за новыми переживаниями и наслаждениями. Так происходит, что он способность к наслаждению и радости, которые приходят только из переживания настоящего времени, почти теряет.
Примечательно также, что он также теряет связь со смертью. Для каждого верующего любой религии это бытиё означает прохождение, подготовку к другому, духовному существованию. Эта подготовка включает целенаправленную одухотворяющую работу над самим собой. Смерть это действительность, до которой живут. Для освобожденного от церковного влияния человека смерть означает бессмысленное и ненужное прекращение радостей этой жизни. Это бессознательное вытеснение мыслей о смерти находит своё выражение в том, что большинство людей в западных странах теперь умирают без осознания, а впадая в агонию, не подготовленными к ней. Раньше человек умирал после того, как подготавливался и совершал переход осознанно. Также и церковь поддерживала его тем, что она ему предоставляла последнее причастие по возможности в сознательном состоянии.
Тяжелые затруднения в контактировании имеет западный человек в результате потери способности к благоговению. Материалистическое мировоззрение и достижения психоанализа сделали людей прозрачными в их манерах, стремлениях, образе действий и мотивах. Эта прозрачность базируется на способности рассудка рассматривать имеющиеся мотивы людей: тщеславие, стремление к власти, сексуально-эротические мотивы, вытеснение, преувеличение, перевод. Все формы поведения можно объяснить и быстро классифицировать.
Когда эти знания и убеждения являются чисто материальными, никакого другого толкования придать нельзя. Из радости от понимания живые и мёртвые будут критический взгляд покорены. Диагнозы получаются гротескные, как будто слепые дают экспертное заключение о цвете красок. Начнём с Христа: мы слышали о попытках понять его жизнь через Ренана, Штрауса, Блюера и попытках размифилогизации. Психиатр, Бинет Зангле, ставит Ему следующий диагноз: "Религиозное помешательство, мания боговеличия, визионерские, слуховые, эхсоаудитивные и левитационные галлюцинации".
Немало написано о шизофрении пророков Иеремии и Исаии. Святой Франциск описывается как болезненно тщеславный. У святых, обладавших стигмами установлена истерия. Об одном нашем современнике, который совершенно безвозмездно служил людям, говорят, что он действует исходя из альтруистической патологии. Ищут мотивы служения и помощи и устанавливают, что они происходят из тщеславия или сексуально-эротического стремления. Таким образом человека можно раздеть и рассмотреть с помощью нескольких психологических приёмов. На нём не остаётся даже следа тайного, всё просто, примитивно, объяснимо, он стоит нагой и жалкий перед нами, нагруженый неудовлетворенными сексуальными потребностями и желаниями, зависимостями, и последний остаток благоговения исчезает от злобных компрометаций. В результате этой простой прозрачности имеется обычная недоверчивость каждого по отношению ко всем. Приходят к привычке, встречного человека оценивать. Говорят: "Я вижу его насквозь".
Ничто так не делает человека одиноким, как чувство, когда обделен вниманием и не понимаем другими, зная в то же время, что за кажущейся прозрачностью, понятностью, скрываются тайны и тонкости, которые только для одного себя самого, а всезнайки их знать не могут. Таким образом происходит, что в нашем обществе, и даже в семье, не ведутся настоящие разговоры. Остаются ещё, возможно, говорящие, но не осталось слушающих.
Самым заметным симптомом современного человека является страх. Конечно, примитивный человек имел мистический страх. Средневеко-вый человек имел субстанциональный страх перед злыми силами, перед дьяволом, адом, а также перед злыми мыслями и грешными поступками. В наше время никто уже не верит в чёрта и дьявола, но страх у людей остался. У него много личин и гримас. Страх перед врагами на востоке или западе, страх перед войной, страх перед убытками, перед старостью и смертью, и просто страх перед внутренней пустотой. Экзистенциальные философы говорят о выброшенности человека в пустоту "Ничто", об одиночестве и "на-самого-себя-брошенности", но они только утверждают симптомы, не исцеляя.
Религиозный человек живёт в духовном доме своей веры, он не одинок, потому что он связан со своим Богом, святыми и Ангелами, которые являются ему примером сущности, поведения и деятельности. А человек, освободившийся от влияния церкви, отрёкся от всего духовного и от духа, потерял пример и благоговение перед существованием. Он всё банализирует, размифологизирует, отрицает существование таинствен-ного, и после всего этого лишения себя иррациональных ценностей становится бедным.
Христианские святые и мудрецы востока потеряли свою значимость и актуальность для современного западного человека. Они больше не имеют отклика в сознании человека, никто не стремится к этим образам, чтобы следовать их примеру. И всё же они являются прообразами человечества. Жизнь без освящения и старость без мудрости пусты и бессмысленны, наполненные суррогатами и закономерно протекающие в атмосфере одиночества, внутренней пустоты и страха.
Сотни реформаторских движений, гимнастика, курсы по удалению шлаков, спорт и физическая терапия должны бы помочь человеку в оздоровлении и гармонизации, но они достигают в лучшем случае своего воздействия только на поверхность кожи или стенок кишечника.
Пауль Фехтер говорит: "Человечество в 19-том столетии было в детском возрасте относительно вопросов и расспрашивало обо всём, с результатом, что оно сейчас сидит беспомощно на своей внутренней груде обломков и плачет по помощнику, который бы ему снова сотворил защитные стены, сквозь которые не смогут проникнуть ледяные ветры нигилизма".
"Путь к самим себе является единственным путём, которым мы можем идти, если мы должны найти действительное сообщество с людьми. Первым признаком свободы является спокойствие, последним – молчание… Всё преходящее шумит. Бегство в шум имеет причиной страх. Каждый путь в тишину происходит из мужества." – Пишет Вальдемар Бонзель.
Для человека, оторвавшегося от церкви, путь назад в какую-нибудь церковь довольно сложен, тем более, что он, если даже он в себе чувствует к этому стремление, должен интеллектуально прийти к соглашению с чуждой ему догматикой. Он может, если ощущает в этом необходимость, обратиться к образам великих святых и мудрецов, которые как правило находились по ту сторону догматики. И он может осторожно искать и найти на ощупь путь к самому себе, к пустынной, необитаемой сердцевине.
Здесь показана в несколько сумрачных красках душевно-духовная ситуация современного, освободившегося от религиозного влияния человека, кроме того есть к тому же ещё этому вегетативно-телесное соответствие, которое со своей стороны демонстрирует нарушенную симптоматику и таким образом требует терапии.
----
Подписывайтесь, что б не пропустить новые статьи
Полное содержание статей в этом блоге по данной ссылке.
Пост знакомство - обо мне, о том, кто завел этот блог.
#пересказкниг #снемецкогонарусский #переводкниг #владимирлинденберг #философияоглавноем #мыслиобоге #историячеловека #линденберг #челищев #книги #чтопочитать #воспоминанияодетстве #лебедевад #лебедевалексейдмитриевич