Элизабет Боуз-Лайон, супруга короля Георга VI и мать Елизаветы II, была волевой и деятельной женщиной. Она была не просто опорой, поддерживавшей слабого, заикающегося, неуверенного в себе мужа – она была его «руководящей и направляющей силой».
Она прекрасно понимала, что должность короля не является частным делом Альберта Виндзора, что это дело государственное и человек, занимающий эту должность, не может принадлежать себе. Монархия должна сплачивать народ и вести его за собой своим примером.
Став королевой, Елизавета-мать разработала целую пиар-систему по поддержанию образа монархии как выходцев и выразителей интересов «средних классов». Простой проезд в карете, улыбка, взмах руки должны были демонстрировать подданным незыблемость устоев. Вы, подданные, можете колебаться, поддаваться эмоциям и страстям, сбиваться с пути, мы же, ваши монархи – никогда!
Маленькая хозяйка большого дома
Когда началась война, Елизавета твердо заявила мужу, что вся семья остается в Лондоне, под бомбежками. Когда бомба попала в Букингемский дворец, королева Елизавета-мать была рада: «Теперь я смогу поехать в разрушенные районы Ист-Энда и смотреть людям в глаза на равных.»
Королева надела свое лучшее платье и драгоценности. «Может, стоит одеться поскромнее,» - предложил её муж король. «Ни в коем случае, - парировала Елизавета, - если бы эти люди пришли в гости ко мне, они тоже надели бы свои лучшие платья.»
Приехав в Ист-Энд, королева сразу отправилась на место бомбежки, встретилась с людьми, лишившимися крова, обсудила возможности помощи им, дала распоряжения по размещению их во временных жилищах. Король послушно стоял рядом. В те времена никакой особой охраны у монарших особ не было. Поэтому рядом с ним очутились несколько человек. Один из них, прокашлявшись, привлек внимание короля. Это был местный еврейский портной.
«Ваше Величество! – произнес он, чуть смущаясь, и наблюдая, как королева Елизавета беседует с жертвами бомбежки, - я вот тут подумал, а не переписать ли Вам всю Вашу империю на жену?»
Король проследил глазами за взглядом портного и, разглядывая деятельную супругу, воодушевленно хмыкнул: «А что? Н-неплохая мысль!»