Немного задержала выпуск, сори.
Автоматические двери гаража разъехались в стороны. Анжелика ощутимо пихнула в спину Маланью, так и не выпустившую из рук полуобглоданную куриную ножку.
- Шевелись, кулёма! Сегодня ночуешь тут.
- А ужин?! - потребовала Звезда.
- Ужин тебе не нужен! И так корму наела, пора дверные проемы расширять! Будешь буянить, вырублю…
- Каво? Меня?! – испугалась девочка-баушка.
- Свет! – рявкнула Анжелика.
Двери автоматически закрылись.
- Ишь, гоношиста какА - пробурчала Звезда, кое-как устраивая манкие телеса на продавленном диване, – я ей слово, она мне десять. – Йех, как жить-то таперича, как жить?
Старые пружины впивались в бока, было тесно и неудобно. Поворочавшись, Маланья задремала.
И приснился ей чудесный сон. Родимый Усть-Казюльск, лето. Ей почти пятнадцать, на ней веселенькое платьице с изображениями Волка и Зайца из «Ну, погоди!» в неприличных позах. Она вприпрыжку бежит по лестнице, сжимая в потном кулаке записку от неизвестного поклонника. Кто-то, наповал сраженный ее баскостью и манкостью, приглашал встретиться в полночь у заброшенной церкви на кладбище. Маланья, немного подумав, решила согласиться. Стянула у матери новые босоножки на каблучках, завила кудри, накрасила ресницы, напихала газеты за пазуху, чтобы выпуклости казались больше, обрезала чулкотрусы до длины панталончиков и уже толкнула дверь подъезда, как мать окликнула ее с верхней площадки.
- Милка, чучело! Ты куда эт лыжи навострила на ночь-то глядя? Тебе завтра на работу, забыла?!
Да, точно. Мать устроила ее на лето куда-то – Малашка не помнила, куда, но точно знала, что там дают очень много денег. А деньги юная Звездочка любила даже больше, чем поесть и поспать.
Сделав вид, будто не слышит, будущая Звезда казюльских болот ускользнула в летние сумерки. Увидев классики, запрыгала на одной ножке, удостоившись комплимента от встречного алкаша.
- Ух! Царица моя! – Нетрезвый кавалер хотел было ущипнуть Звезду за выступающие части тела, но, нащупав шуршащую бумагу, разочарованно сплюнул.
- И тут обман!
- Куда же ты, мой принц? - безутешно аукала в ночи Маланья. – Это ты звал меня жаркими ночами: Малааньюшкааа! Это ты обещал любить меня крепко и вечно! Это ради те6я я стащила у матери «Пособие для молодоженов» и изучила все три позы! Я даже стихи для тебя сочинила!
- Изыди, грешница! – пробормотал несчастный, спасаясь от безумной девицы в кустах.
Маланья продолжала свой путь, напевая тоненьким голоском.
- Ля-ля-ля, лягушка! В озере сидела, на меня глядела! Рядом с ней сидел ля-лялягух, комаров ловил да мух! Ты иди ко мне, лягушка, почешу тебе я брюшко… или нет, не так! Поднесу тебе чекушку! Во, теперь правильно. Поднесу тебе чекушку, и споем с тобой частушки. А после четвертушку и на раскладушку…
Звездное пение смутило гнездившихся в развалинах летучих мышей. Разразившись негодующими криками, зверюшки спикировали и вывалили на казюльскую красотку отвратительно пахнущее содержимое кишечников.
- Нуу, мыыыши… Нууу, я от вас такого не ожидааалааа… - плаксиво протянула Звездочка, вынимая из-за пазухи скомканную газету и безуспешно пытаясь оттереть платье и волосы.
Громкий ехидный смех смешался с криками летучих мышей и эхом отразился от уцелевших стен. Откуда ни возьмись выскочила компания ржущих одноклассников. Впереди всех трясла косичками противная двоюродная сестра Верка. Та самая, что родилась с родинкой на носу.
- Ля-ля-ля-лягушка!
- Свинюшка!
- Грязнушка!
- Меховушка! В ванной постирушка!
- Это Верка тебе записку написала. А ты поверила?!
- Мы поспорили, придешь ты или нет!
- А стишата, ой мамочки! Я в детском саду лучше сочиняла!
Будущая Звезда кривила губы, размазывала злые слезы и мечтала когда-нибудь отомстить всем, всем, всем! Она напишет про них роман, расскажет, какие они дураки и злыдни, и издаст его миллионным тиражом! Вот тогда они приползут к ней и попросят прощения, а она их не простит, ни за что!
С нами была наша Паприка)