Россия старается занять большую долю на африканском рынке — одном из самых быстрорастущих на планете. Это позволит Москве компенсировать потери из-за санкций и усилит политическое влияние страны в мире, заявил в интервью URA.RU заведующий Центром изучения российско-африканских отношений и внешней политики стран Африки Сергей Волков. 23 июня министр иностранных дел РФ Сергей Лавров посвятил выступление на Деловом совете связям с Африкой. Чиновник назвал континент опорой многополярного мира.
— Сергей Николаевич, расскажите об экономических связях между Россией и Африкой и их перспективах?
— В 2021 году на Африку приходилось всего 3% нашего экспорта. Цифра не очень впечатляющая. Однако, если в том же году машиностроение — это 5% всего нашего экспорта, то конкретно на Африку пришлось 13,5%. То есть Африка — важный рынок сбыта нашей промышленности. Далее, в 2021 году у России чуть меньше половины товарооборота было со странами, которые в 2022 году стали недружественными. В сумме это 350 млрд долларов. То есть сейчас, грубо говоря, нам надо на 175 млрд где-то закупить и на такую же сумму куда-то свой товар поставить. Закупить из Африки на эту сумму будет сложно, а вот поставить — вполне возможно.
Если говорить о закупках, то Африка, в первую очередь, это продукция тропического земледелия. Там очень вкусная гуава, в отличии от той, что мы импортируем из Южной Америки. Можно завести очень много тропических плодов, о которых наш потребитель еще не знает.
— МИД РФ часто говорит, что помогает Африканскому союзу попасть в G20. Что это попадание даст Африке и России?
— Африканская дипломатия настойчиво требует повысить свое присутствие в различных международных организациях. G20 — как раз одна их таких организаций. Желание африканских стран войти туда — понятно. «Двадцатка» — одна из организаций, которая формирует международную повестку и вырабатывает решение тех или иных международных проблем.
А Россия лоббирует Африканский союз в G20, потому что он нам дружественен. Страны союза выступают за построение многополярного мира и против гегемонии в международной политике. Во время голосования в ООН лучше всего для нас голосуют африканские страны, примерно поровну голосов отдают за нас. Если бы на остальных континентах так за нас голосовали, нашей дипломатии было бы очень хорошо.
— Как санкции повлияли и повлияют на экономические отношения между Россией и Африкой?
— Тут можно много примеров привести. Но возьмем пока самый значительный. В египетской прессе после начала СВО стали активно обсуждать положение дел в стране. В частности, взлетели цены на зерно и удобрения. Поэтому мы и вели себя так терпеливо по вопросу «зерновой сделки». Россия — крупнейший поставщик пшеницы, значительную часть поставляем именно в Африку. Особенно на севере континента ее активно используют. В Египте были хлебные бунты, руководство страны об этом помнит и не хочет, чтобы ситуация повторялась.
— Можно ли ожидать, что отечественный бизнес скоро зайдет в Африку, или все будет как раньше?
— Какой-то бизнес есть уже сейчас: добыча алмазов в Анголе, также наши работают и по нефти, и по газу. Но это крупные компании. Средние и мелкие хоть и есть, но идут на континент достаточно вяло, но думаю, что ситуация изменится. Европейские рынки закрыты для нас надолго.
А еще надо понимать, что если в 2020 году доля африканцев в мире составляла 20,8%, то в 2050 году будет, по прогнозу ООН, 25,4%, а в 2100 году — 37,8%. Зайти сейчас на этот быстрорастущий рынок можно относительно легко, а потом делать это будет все сложнее, конкуренция станет жестче. А это еще и единственный регион, где быстро растет средний класс. В Европе он сокращается, в Азии растет, но не так быстро. Средний класс — это те, кто ответственен за потребительский спрос. Нашему бизнесу надо перестать предвзято относиться к Африке. Никто не говорит, что это легкий рынок, как раз наоборот, но он и самый перспективный. Пока что мы на 14 месте по экспорту в африканские страны, а на первом месте Китай. Это данные на 2022 год.