- Да что ж такое-то?! - за этой сердитой фразой последовали два сильных удара кулаком в подушку, которая никак не хотела взбиваться. Одеяло давно уползло куда-то к ногам и высилось в темноте диковинным горбатым животным.
В жаркий летний день квартира, слеповато щурящаяся всеми тремя окнами на южную сторону, прогревалась до состояния раскаленной духовки, в которой хозяин томился, как свежеиспеченный пирожок. Он давно задумывался о том, что надо бы поставить кондиционер, но все руки не доходили.
На ночь просто распахивал дверь балконного блока, включая в розетку морилку для назойливых насекомых. Монотонно жужжал вентилятор, гоняя по комнате потоки казалось бы прохладного воздуха. Ближе к полуночи квартира остывала, и можно было, наконец, провалиться в объятия Морфея.
Ночь с пятницы на субботу всегда была особенной. Привычные ночные звуки дополнялись новыми. Во дворе гомонили подзагулявшие к выходным мужики, на которых поочередно брехали две большие пегие собаки дворянской породы, исправно несущие службу по охране жителей дома. Прямо под окнами на лавочке громко выясняла отношения какая-то пара:
- Как ты мог, скотина неблагодарная?! Я тебе так верила! И Танька, ****, тоже хороша, подруга называется! - в голосе женщины слышались отчаяние и злость.
- Да что ты, Нин, ничего же не было!
- Не было?! А какой ******* на кухне целовался?! Тискал эту **** кто?! Думаешь, я ослепла?
- Ну так только целовались же! - облегченно и почти радостно выдыхал мужчина.
- "Только целовались!" Всего-то! Ты, *****, считаешь, этого мало?! - пронзительные ноты в голосе женщины достигали апогея.
- А что такого?
- Если ты не понимаешь, то и разговаривать нам не о чем...
Пятью этажами выше Николай Петрович, безуспешно пытавшийся заснуть под этот мексиканский с переводом на русский матерный сериал, подумал: "Ну, наконец-то!"
Но соседская сказка про белого бычка о том, кто прав, кто виноват, затянулась еще на добрый час.
- Сожгу! Возьму канистру бензина, и гори она огнем эта лавка! - торжественно пообещал себе мужчина, - Глядишь, негде будет и трагедии разыгрывать!
Сказано - сделано. Следующей же ночью, дождавшись, пока затихнут беспокойные соседи, спустился Николай Петрович во двор.
- Цыц, свои! - шикнул на настороживших было чуткие уши дворняг. Леди и Каштанка вяло шевельнули благодарными хвостами и опустили головы обратно на лапы.
Бросив чуть в сторону заготовленное заранее алиби - пакет с мусором - мужчина присел на злосчастную лавочку, оглядываясь в поисках нежелательных свидетелей. Поллитровая банка с бензином, стоящая рядом, таинственно поблескивала стеклянными боками в желтом свете одинокого фонаря.
Немного нервничая в понимании того, что совершает не слишком хороший поступок, Николай Петрович вцепился обеими руками в край лавки. И вдруг нащупал пальцами в шероховатой поверхности глубоко вырезанные буквы. К + О = Л.
Надо же! Столько лет прошло, а надпись не стерлась!
Память услужливо показала картинку, как таким же жарким летним днем, слегка высунув язык от старания, в ожидании закадычной подружки Ольки, процарапывал десятилетний Колька Соловьев перочинным ножичком заветные буквы…
Дом отстроили для работников машиностроительного завода в начале шестидесятых. Как радовались родители Кольки, когда им наконец-то выдали ключи от пахнущей свежей краской и сырыми обоями, новенькой двушки!
Маленький Колька, стоя на табуретке, с высоты пятого этажа с любопытством разглядывал заполняющие двор грузовики с мебелью и деловито разбегающихся по подъездам счастливых людей. После деревянных бараков и общих кухонь всем не терпелось въехать в отдельное жилье.
Следующим же утром в дворовой песочнице и состоялось знакомство будущих “тили-тили-тесто жениха с невестой”. Колька лихо наступил ногой на свежеотстроенный замок Оленьки, за что и получил заслуженно лопаткой по носу. Потер ушибленную переносицу, уважительно посмотрел на воинственно выпятившую нижнюю губу девчонку с двумя смешно топорщившимися из-под панамки косичками и басовито по-джентльменски представился:
- Коля Соловьев!
- Оленька Синицына! - услышал в ответ.
Ох и натерпелись ребята позже от сочетания своих “птичьих” фамилий! Дворовый шутник дядя Петя из сорок третьей квартиры быстро сложил два плюс два и жизнерадостно озвучил:
- Кхе-кхе, а что? Чем не пара будет? Подумаешь, синичка одно гнездо на другое поменяет! Отличный дуэт у них с соловьем получится!
Сначала обижались ребята на его глупые шуточки, потом свыклись. Росли вместе, хулиганили вместе, вместе влюблялись.
Но, как оказалось, не только они. Инженер Синицын, несмотря на наличие жены и дочери-подростка, тоже влюбился. В молоденькую секретаршу Светочку.
Мама Ольки не смогла вынести сочувственных взглядов соседей и перешептывания сослуживцев. В одночасье собрала вещи и увезла дочь к своим родителям. На Дальний Восток. Прощаясь, ребята плакали и обещали писать друг другу длинные письма. И поначалу, действительно, так и было. Но с каждым последующим месяцем письма становились короче и приходили все реже. Пока не прекратились совсем.
Отслужив срочную, Колька Соловьев устроился на завод и женился на хорошей девушке Тане. Девочка Оля со смешными косичками осталась светлым воспоминанием счастливого детства.
Недавно Николай Петрович с супругой справляли серебряную свадьбу. На радость детям и внукам. Внуков Татьяна Васильевна вывозила летом на дачу, потому и маялся сейчас хозяин в квартире один…
Даа-а, не только плохое видела и слышала лавочка на своем веку, не заслужила она печальной участи быть сожженной. Николай Петрович тяжело вздохнул:
- И-э-э-эхх!
Леди и Каштанка вопросительно тявкнув, подняли лохматые головы. Влажные, печальные, все понимающие карие глаза, участливо следили за каждым движением мужчины. Одна из дворняг, смешно переваливаясь с ноги на ногу, подошла к нему и сунулась большим холодным носом в ладонь.
- Ну чего, чего ты? Всё хорошо. Я в порядке. Иди на место. Сейчас вернусь, колбаски вам вынесу!
Слегка улыбнувшись, Николай Петрович еще раз ласково погладил пальцами четко вырезанные на лавочке буквы К + О, едва слышно пробормотал: “Ладно, живи!” и побрел, насвистывая, в сторону мусорных баков.