Тайока уже ждала меня в каюте. Приникнув ко мне, неподвижно застыла, крепко обняв обеими руками.
- Я даже не заметила, как быстро бежит время на этом судне, - медленно, разделяя каждое слово паузой, она повторила фразу, сказанную ею в баре, - нам остались всего две ночи. Наверно, это не судно виновато, да? Тогда, в Сасебо, ты помнишь, как быстро пролетели несколько часов в саду? Помнишь? Мне они показались минутами. Можешь объяснить, почему, когда ты рядом, время бежит так быстро? – Тайока запрокинув лицо вверх, искала ответ в моих глазах. Мягко и ловко увернулась от поцелуя, - Ну? Объясни мне! Почему?
Тихонько охнув, подхваченная мною на руки, замерла, положив голову мне на плечо.
- Меня на руках не носили целую вечность, с детства. Я снова себя чувствую ребенком, маленькой и беззащитной девочкой…
По толстому стеклу иллюминатора стучали частые мелкие капли непрекращающегося с утра дождя. В уютной полутемной каюте с доверчиво прижавшейся ко мне любимой женщиной на руках, я стоял, боясь пошевелиться, боясь спугнуть ощущение запредельного счастья. И у меня не было ответа на ее вопрос почему так быстро пролетают минуты, часы и дни, проводимые рядом с любимой. И почему так мучительно долго они тянутся, если нет ее рядом…
Шум шагов в коридоре за дверью выдернул меня из неглубокого сна. Судно готовилось к отходу из Порт Стенли, к завершающему круиз двухдневному переходу в Ушуаю. Потихоньку выбрался из-под одеяла и стараясь не потревожить Тайоку, быстро оделся. Проверка готовности навигационных приборов была в моем заведовании.
- Алекс, что случилось? Что-то срочное? Опять снег? – Тайока встревоженно приподняла голову от подушки.
- Нет, готовимся к отходу, я скоро приду, не переживай. Это просто работа. На выходе из порта я должен быть на мостике.
Зайдя по пути на мостик в радиорубку, настроил прием ближайших карт погоды, проверив заодно электронную почту. Срочных сообщений не было, остальные могли подождать.
На мостике у дверей уже стояла Тайока, с интересом наблюдая размеренную подготовку к выходу.
Второй помощник на штурманском столе раскладывал карты на переход, сверяя их порядок с атласом, по внешнему трапу поднялся старпом, проверявший готовность людей к отшвартовке на корме и баке, из машинного отделения о готовности к выходу доложил старший механик. Рулевой стоял, переминаясь с ноги на ногу, у штурвала.
Согласование радаров с гирокомпасом не заняла много времени, GPS четко показывала наше местоположение, связь с машинным отделением, баком и кормой нареканий не вызывала. Быстро ввел в AIS данные на предстоящий переход и настроил нужный регион для Navtex. Доложил капитану о готовности аппаратуры к переходу.
С подошедшего буксира по УКВ запросили о готовности к выходу и после отдачи всех швартовов, легко выдернули от причала на середину залива. Последний переход круиза начался.
- Алекс, а что это за судно? – Неслышно подошедшая Тайока показывала на старый трехмачтовый парусник, ржавым пятном, выделяющийся сквозь серую взвесь дождя на мели справа от узкого выхода из залива.
- Когда-то это был самый большой в мире парусный пассажирский корабль с паровой машиной и винтами. Ходил из Англии в Австралию, перевез огромное количество пассажиров. А потом компания обанкротилась и его переделали в грузовой для перевозки угля. А позже сделали угольным складом. Немного лет спустя, его забросили и он стал одной из достопримечательностей Порт Стенли. Уже почти шестьдесят лет он так и стоит, никому не нужный, - в нескольких предложениях я пересказал длинную историю корабля, построенного в конце девятнадцатого века, - представляешь, когда-то на его палубах играла музыка и гуляли нарядные пассажиры, кипела жизнь и огромные паруса несли его с самой большой в мире скоростью на море.
- Какой грустный финал. Если бы у меня был выбор – ржаветь на берегу или утонуть в море во время шторма – я бы выбрала второе, - Тайока с вызовом оглядела мостик, - и вы тоже не согласились бы медленно превращаться в кучу хлама, правда?
- Тайока, с Вами нельзя не согласиться, - капитан опустил бинокль и повернулся к ней, - с такими убеждениями Вам нужно идти работать в море. Вы знаете, что списанные навсегда на берег моряки живут очень недолго? Так, что никто из нас ржаветь на берегу не будет, даже, если бы захотел. Это не я придумал, это статистика.
Тайока застыла, пораженная услышанным.
- А в каком возрасте списывают у вас навсегда?
- Если не заболел, шестьдесят – конец карьеры. А если болеешь, то гораздо раньше. Что, неожиданно? – Андрей хмыкнул, - зато без ржавчины, раз – и готово!
Усмехнувшись, я вышел в радиорубку за метеокартами и прогнозом погоды на переход. Среди множества, принятых в память компьютера за время отшвартовки и выхода из залива, необходимо было выбрать нужные и распечатать их. Когда вернулся, Тайоки уже не было, ее ждали пассажиры и она должна быть рядом с ними.
За кормой становился все ниже и понемногу прятался за горизонт фолклендский берег. С каждым оборотом винта все ближе и ближе становился причал Ушуаи – место, где началось наше чудесное, неожиданное и вместе с тем такое желанное приключение и место, где оно закончится. Прогноз не обманул, и к середине дня погода начала портиться. Волна становилась все выше и выше, а зыбь, и без того высокая. – всё круче и круче. Смешанная беспорядочная их толчея не позволяла предугадать на какой борт положит судно очередная волна и каков будет дифферент – на корму или на нос. Неистовый Дрейк готовился дать прощальный бал завершающим круиз туристам. И этот бал грянул. К ночи ветер усилился до урагана. Предупреждение об этом было передано береговыми центрами слишком поздно и разворачиваться в обратную сторону было не только бессмысленно, но и опасно. Судно трещало, попадая на крутые изгибы водяных гор, сотрясалось, соскользнув с очередного крутого склона и врезавшись в подошву следующего или взвывало оголенным винтом на вершине. Амплитуда качки на верхних палубах заставляла вещи в каютах летать по необычным траекториям и забрасывала их в самые необычные места. Вещи, потерявшиеся в прошлый шторм, чудесным образом появлялись из ниоткуда, а на их место, в параллельную реальность, отправлялись новые. Ни в лекционном зале, ни в баре никого не было. Пассажиры разбрелись по своим каютам и стоически переносили тяготы и лишения антарктического круиза, уперевшись ногами и руками в высокие бортики своих кроватей. Жизнь на судне сосредоточилась в машинном отделении и на мостике –
там, где всегда неслась вахта, от которой зависели жизни пассажиров и экипажа. В радиорубке вахту несли умные приборы, реагирующие на сигналы срочности, бедствия и тревоги. Индикация приема таких сигналов вынесена на мостик и в мою каюту. По морским законам любое судно, принявшее сигнал бедствия, обязано сделать все, от него зависящее для помощи и спасения, при этом не подвергая опасности жизнь своего экипажа. Резкий звонок тревоги взметнул меня в вертикальное положение, не менее резкий крен вернул обратно в горизонталь. Пришлось вставать медленно и заранее рассчитывать вероятность непредвиденного положения судна. Звонок продолжал высверливать мозг, отключить его можно было только в радиорубке, просмотрев полученное тревожное сообщение.
- Андрей, в Дрейке, юго-западнее нас, проблема на небольшой яхте, запрашивают помощь. Координаты третьему дал, сейчас ставит на карту.
- Позвони Шону, вызови в радиорубку, я сейчас подойду. Яхту пока на связь не зови, понаблюдай, может кто-то ближе есть, – капитан среагировал мгновенно.
- Свит Леди, Свит Леди, это пассажирское судно Любовь Орлова, позывной 9HDU5, вы слышите нас? – за десять минут, прошедших с оповещения капитана и прибытия в радиорубку Шона, никто не откликнулся на призыв яхты о помощи. Два раза в минуту я проговаривал в микрофон фразу вызова и напрасно ждал ответа.
Эфир хрипел, свистел атмосферными помехами, шуршал далёкими грозами.
- Извините, можно войти? – дверь приоткрылась и, вовремя придержанная Шоном, не захлопнулась, когда судно положило на левый борт. Тут же, при стремительной смене крена на правый, в радиорубку влетела Тайока, легко пойманная капитаном и усаженная на диван.
- Там так шумно и страшно внизу, волны бьют прямо в окно. Можно я здесь, с вами посижу?
- Конечно, мэм, надеюсь, Вы оставили окно закрытым? – все присутствующие рассмеялись, вопрос капитана можно было оставить без ответа, иллюминаторы в каютах люкс не открывались и все об этом знали.
- Любовь Орлова, это яхта Свит Леди, как слышно, прием, - неожиданно четко прозвучало в динамиках приемника, - нам нужна медицинская консультация и, если вы недалеко, помощь.
Через пять минут, прибежавший из своей каюты доктор давал неутешительный диагноз. На яхте укачался один из членов экипажа и почти два дня не ел, потом лег и больше не поднимался, и ни на что не реагируя больше суток. Правильный вопрос доктора поставил оператора на яхте в тупик, и он попросил минуту для выяснения.
— Это Свит Леди, Любовь Орлова, вы слышите? Да, нашли у него в сумке лекарства. Мы не знаем от чего они.
- Прочтите названия, по буквам, пожалуйста, - дальновидный доктор захватил с собой огромный справочник и держа его на коленях, записывал на листке, лежащем поверх него.
Долгие минуты поиска в справочнике казались бесконечными. А потом я безжалостно озвучивал в микрофон вывод доктора.
- Свит Леди, это Любовь Орлова. Проверьте пульс у больного.
- У него нет пульса, он совсем холодный. Посоветуйте, что нам делать?
- Вам делать уже ничего не надо. Сложите руки и ноги этого человека, накройте ему лицо. Судя по лекарствам, у него был диабет второго типа. Он вошел в диабетическую кому из-за долгого голодания, и умер. Больше вы ему ничем не поможете. Нам очень жаль.
Тяжелая тишина, разбавляемая скрипом переборок и подволоков, многотонным плеском волн и свистом ветра в леерах повисла в радиорубке. Я записывал в журнал произошедшие события, восстанавливая поминутно время вызовов и ответов. Одновременно из радиорубки вышли док и Шон. Следом за ними на мостик, пожелав спокойной ночи, ушел капитан. Мы остались вдвоем с Тайокой.
- Алекс, вот так, без ржавчины, да?
- А ты думала, что это выглядит как-то героически? Нет, здесь не сцена и цветы тебе никто не бросит. Все просто и буднично. Уже поздно, пойдем спать? Хотя бы попытаемся…
Выспаться не удалось совсем. Не потому, что судно качало и кидало с борта на борт. Произошедшее не отпускало, вновь и вновь проигрываясь в памяти и вызывало непроходящие мысли о хрупкости и быстротечности человеческой жизни. Тайока, умостившись, между мною и переборкой, уснула неожиданно быстро и сладко посапывала, ей что-то снилось, она то хмурилась, то улыбалась детской застенчивой улыбкой.
Последний день перехода начался сумбурно. Одиночная крупная волна, догнавшая пароход, вышибла ночью кормовую дверь закрытой прогулочной галереи и гуляла во всей ее длине, перехлестывая через комингсы и обильно проникая на нижнюю палубу. Боцман со своей командой восстанавливал дверь, бортпроводницы осушали намоченное. Пассажиры, предоставленные самим себе, любовались штормовым океаном с высоты раскачивающегося мостика, сбившись в стайку у левого лобового иллюминатора. Остальные, пресыщенные морскими пейзажами, собрались в кружки по интересам в концертном зале и в баре.
После обеда пароход спрятался от волн и зыби в ветровой тени острова Эстадиос и до захода в канал Бигл осталось совсем немного. Совсем немного осталось до прощального капитанского ужина, чуть больше – до швартовки у пассажирского пирса, где туристы сойдут с борта, сядут в большие удобные автобусы и уедут в аэропорт, увозя с собой, возможно, самые яркие впечатления в их жизни. У нас с Тайокой осталась всего одна ночь. Однажды заговорив о быстро проходящем времени, мы больше не касались этой темы, причислив к разряду запретных и этим, как нам казалось, могли отсрочить наше неизбежное расставание. Мы оба понимали - оно принесет нам боль утраты и одновременно верили, что чудо, однажды случившись, может повториться вновь. Эта вера стала нашей запретной религией и поддерживала нас в ожидании нового чуда.
Очередное получение электронной почты принесло новость о занятых причалах и отсрочки швартовки до полудня следующих суток.
Капитан, поговорив с Шоном, решил до утра отстояться на якоре в канале и подойти к причалу к назначенному времени. Пассажиры доставали из чемоданов свои самые подходящие к капитанскому ужину костюмы и платья, повара на пассажирском камбузе готовили самые изысканные, за весь круиз, блюда… Снова на внешних палубах стало людно, и оживленная речь была слышна повсюду. Чувствовалось, что пассажирам уже невмоготу поскорее окунуться в привычный ритм цивилизации, вдохнуть газовую смесь мегаполисов и сойти, наконец, на твердую землю, покинув такую неустойчивую палубу этого парохода. Их ожидало последнее знаковое событие на борту этого судна – капитанский ужин. Тайока будет с ними в ресторане до последнего посетителя и меня успокаивали лишь возраст и дисциплина японских пассажиров. Наверняка мероприятие на долгое время не растянется.
А пока, я из огромного количества фотографий, размещенных на жестком диске своего компьютера, выбирал самые лучшие для самой красивой женщины этой маленькой круглой планеты и готовил к записи на DVD, иногда выходя на крыло мостика покурить. Ночной канал был тёмен и тих. Название Терра дель Фуэго, опрометчиво данное этой местности Магелланом почти полтысячи лет назад, ничем себя не проявляло. Огней на этой земле заметно не было. Со стороны ресторана через приоткрытые иллюминаторы доносились музыка, аплодисменты и усиленные микрофоном голоса Тайоки, переводящей для пассажиров, речи Шона и капитана.
- Начальник, хватит мерзнуть, заходи! - Третий помощник зазывал внутрь и соблазнял вареным по собственному рецепту кофе. Аромат его будоражил и бодрил, открывал глаза и чакры. Кофе «от Валеры», самолично прожаренный, перемолотый ручной кофемолкой с добавленными секретными ароматическими добавками, пользовался в экипаже непроходящей популярностью. Вот сейчас, едва опустела знаменитая джезва и наполнились крохотные, размером чуть больше солонки, кофейные чашечки, дверь мостика приоткрылась и в образовавшуюся щель проскользнула Тайока.
- Добрый вечер! Что за чудесный запах по всему судну!
- Держи, это для тебя, - я протянул ей маленькую, будто игрушечную чашечку, - как все прошло? Уже закончилось?
- Ребята, вы не представляете, как это было скучно! Шон с Андреем как будто замороженные и слова у них ненастоящие. Они же знают, это – последнее путешествие у стариков, а говорят, что будут рады снова видеть их на борту. Хорошо, что он с Шоном не понимают по-японски и я переводила как надо, а не как они сказали. Жаль, что вы не видели, как старики радовались, когда я разносила им благодарственные письма за помощь в уборке снега. - Тайока осторожно сделала маленький глоток ароматного кофе, - ммммм, как вкусно! Алекс, помнишь, ты говорил мне, что подготовил для меня фото на дисках? Можешь мне показать?
Закрывшаяся дверь каюты гильотиной отсекла нас от остального мира. Мы остались вдвоем – Тайока и я, и не было на свете никого и ничего, кроме нас. Вся вселенная сжалась до размеров маленькой уютной каюты. Как много лет назад, на другом краю этой маленькой круглой планеты, время остановилось и исчезло…
-Нет, не говори ничего, всё потом… - Её голова лежала у меня на груди, разметавшиеся волосы щекотали мне лицо, и убирать их не хотелось, - Алекс, спасибо тебе за то, что ты есть. Я только здесь поняла, что счастье бывает очень разным. Ты – тоже счастье, пусть недолгое, но я ждала тебя столько лет, с того поцелуя на тропинке в саду. Я много думала о нас: то, что происходит с нами, должно было произойти только так. У нас не было будущего тогда, в Сасебо, и судьба дала нам шанс. Она дала нам возможность встретиться еще раз. Эти двадцать дней – лучшие в моей жизни. Ты спрашивал у меня мою электронную почту… Алекс, пусть эти дни останутся без продолжения, как много лет назад, и мне кажется, что тогда судьба может дать нам еще один шанс, хотя бы еще одну встречу. Не говори ничего, так будет лучше… Я буду ждать новой встречи с тобой, может быть в этой, может быть в следующей жизни, но мы обязательно встретимся, я это знаю…
Голос Тайоки завораживал и убаюкивал, укачивал и уносил в сказочную далекую страну, где мы всегда будем вместе…
- Боцман, одного матроса с бака на вооружение трапа, на корме - тоже отправьте. – Команда из репродуктора взметнула и втиснула в секунды в одежду, без промедления выстрелила мною на мостик. У причала уже стояли готовые к приему пассажиров автобусы, буксир поджал судно левым бортом к причальным кранцам. Старпом, заполнявший черновой журнал, увидев мою ошалевшую физиономию, улыбнулся:
- Начальник, ты же не в курсе! Ночью по дальней УКВ связались, японцам не удалось отлет отодвинуть до полудня, поэтому сейчас их выгружаем – и до обеда на рейд.
На столе лежал лист бумаги, с отпечатанным благодарственным письмом группе японских туристов за помощь в спасении судна от снега. Красным маркером наискосок, поверх напечатанного были написаны её рукою шесть слов: «Спасибо за все. Я тебя люблю.»
Со шлюпочной палубы увидел Тайоку у дверей автобуса. Она отмечала входящих по своему списку. Наверное, почувствовав мой взгляд, она подняла глаза, кивнула и покачала головой. Трап, как и в день прибытия туристов, оказался занят медленно передвигающимися по нему, опять никуда не спешащими, японскими бабушками и дедушками. Протиснуться между ними, не привлекая внимания, возможности не было. Я стоял на шлюпочной палубе, затягиваясь горьким сигаретным дымом и безотрывно смотрел на Тайоку. Погрузка туристов в последний автобус заканчивалась. Была поставлена последняя отметка в списке. Развернувшись ко мне в дверном проеме автобуса, Тайока едва заметно улыбнулась мне и также, едва заметно кивнула. Тяжелая дверь с шипением встала на место. Мощный двигатель, выпустив сизые клубы выхлопа, плавно сдвинул тяжелую многотонную машину с места и вскоре она исчезла за поворотом с пирса на дорогу, ведущую в сторону аэропорта.
Я так и не успел спросить её, что означает имя Тайока.
Тай-о-ка…. После произнесения этого имени остаётся неуловимый привкус сладкой спелой вишни и еще, что-то совсем неощутимое и неслышимое, как звук падения лепестка отцветающей сакуры….
Тай-о-ка…
Novosea Company. Редактировал Bond Voyage.
Все главы повести и другие рассказы автора читайте здесь.
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте.
==================================================