Плохо Лёшке. Очень плохо. Даже совсем-совсем ужасно плохо, отвратительно... Жена изменила...
Да ладно бы просто изменила. Нет. Она уничтожила его. Нет его больше. Растоптала. Втоптала в грязь. Совсем уничтожила, ничего от него не осталось. Только боль... Ужасная, гнетущая, всепоглощающая боль...
Они с Зинкой познакомились, будучи еще студентами. Два года встречались. Любил её. Сильно любил. Поженились. Снимали комнату. Потом он устроился на завод, там своим рабочим давали квартиры. Строили много, очередь шла быстро. Уже на второй год работы получил он свою двушку. К тому времени у них уже родился их сынишка Андрюшка. Ох, как он любил их: и жену молодую, и сынишку своего. Жили очень даже неплохо. Дружно. Практически не было серьёзных ссор или размолвок.
Жена добрая, ласковая, хозяйка хорошая да и мама из неё тоже замечательная.
Он старался изо всех сил, чтобы его семья ни в чём не нуждалась. Работал добросовестно, его ценили, продвигали по карьерной лестнице.
Уже и зарплата приличная была, но он ещё и подрабатывал где только мог. На работе брал подработку, когда мог - шёл на шабашки, в выходные ремонтировал чужие машины. Любая копеечка шла в семью.
Уже и своя машина у них была. Жена одета не хуже других. Сам ходил в старых растоптанных кроссовках, ботинки уже несколько раз подклеивал, но новые не брал, всё как-то старался что-то жене и сыну в первую очередь купить. А он что, ему-то особо красоваться не перед кем.
А Зина у него красавица, она и так постоянно дома с ребёнком, хочется её чем-то порадовать.
Одних сапожек у неё разных уже пар 7 было, туфельки разные, под любые наряды - свои. Сумочки. Украшения разные покупал ей. На праздники или день рождения то цепочку, то колечко, то сережки дарил.
Любил её до безумия. Приходил с работы, а она чистенькая, аккуратненькая уже стол накрывает. В доме вкусностями разными пахнет. А Андрюшка бежит ему навстречу: - "Папа! Папа писол!"
Прыгнет к нему на руки, обовьет шею пухлыми ручонками, что-то там шепчет, рассказывает на своем птичьем языке. А у Лёшки сердце тает от любви и нежности.
Он любил возиться с сыном, играл в его незамысловатые игры, обожал, когда тот зальётся в смехе как колокольчик.
Он с рождения любил с ним нянчиться. Каждую свободную минутку с удовольствием посвящал ему. И пеленки менял, стирал, (ведь памперсов тогда ещё не было). Ночами качал на руках, давая жене отдохнуть.
Купал его, гулял с ним, в попку целовал. Носил на руках, катал на шее, укладывал спать, рассказывая сказки и с наслаждением вдыхая такой родной и пьянящий аромат детского тельца.
Алексей очень уставал на работе да своих подработках, но когда поужинав и уложив сына спать, они с Зиной шли в свою спальню, жена жарко обнимала его, шептала на ушко такие ласковые и желанные слова, клялась в любви.
Он просто терял голову. Пьянел без вина.
Боже, как же он любил её... Любил её руки, губы, голос, любил её тело, пьянел от запаха её волос, он обожал её задорный искрящийся взгляд, её ямочки на щечках, когда она звонко смеялась...
В этот день им выдали квартальную премию. После работы он должен был ремонтировать чужую машину, но хозяин машины позвонил и сказал, что смог сам всё исправить и поэтому Алексей пошёл домой раньше обычного. Сразу после работы.
Он зашел в магазин. Купил сынишке очередную машинку, набрал пакет разных вкусностей сыну и жене, зашел в цветочный магазин и купил красивый букет.
Счастливый, он пришел домой. Открыл дверь своим ключом и вошёл. В прихожей увидел чужие ботинки и куртку, но он даже не заподозрил ничего плохого, прошёл дальше.
Дверь в комнату сына была закрыта, он вошёл в другую комнату...
Зинка, его родная и любимая Зина, была в постели с чужим мужчиной... Лёшка растерялся.
Так гадко стало на душе, что он даже вначале не смог осознать реальность происходящего, не мог поверить собственным глазам.
Казалось, что всё это не реальность, сейчас он поймет и увидит, что всё это не правда, всё просто привиделось или приснилось...
Он выронил из рук свои покупки. Зинка и её "друг" обернулись на стук. Она завизжала. Схватила одеяло и прикрылась им. Парень вскочил и начал быстро одеваться, путаясь в своих одёжках.
Лёшка, всё ещё не соглашаясь признать реальность происходящего, сделал шаг в комнату. Зинка опять истошно закричала:
- Лёшенька, родненький, прости! Я все объясню сейчас! Прости меня, любимый. Ты же знаешь, что люблю я только тебя! Прости!
Парень быстро проскользнул мимо него и скрылся, хлопнув дверью.
В другой комнате заплакал сынишка, испугавшись шума.
Лёшка смотрел на жену и молча вновь шагнул вперед.
И вдруг она выпрямилась, напряглась, потом вскочила с кровати:
- Не подходи ко мне! Слышишь?! Не смей подходить! - кричала она, запахивая на голом теле домашний халатик.
Потом тряхнула головой, поправила рукой волосы и совершенно чужим, каким-то металлическим и холодным голосом продолжила:
- Не подходи ко мне, сказала! Только попробуй хоть пальцем тронуть меня, я засажу тебя в тюрягу да конца дней! Понял?! Только тронь! Ну что уставился?! Ничтожество! Ты же ничто, ты пустое место! Ну что ты из себя представляешь? Ведь говорили мне, дуре, чтобы не выходила за тебя, что ничего путного из тебя не получится, что с тобой никогда не видать мне счастья! Нет, не послушала! Да я просто пожалела тебя, дура! Кому ты нужен был кроме меня? Жалко стало, вот и согласилась, а зря! Ты как был ничтожеством, так и остался. Да с тобой же даже выйти никуда нельзя. Стыдно. Ты посмотри на себя! Считаешь, что осчастливил меня? Да я с тобой только из жалости. Я же просто ненавижу тебя! Меня тошнит от тебя! Ты когда прикасаешься ко мне, у меня мороз по коже от отвращения, тошнит от тебя!
Лёшка опустился на стул, сжался в комок. Каждое слово, как удар острого ножа, хуже любой пощёчины...
А она всё продолжала бить его словами - каждый удар прямо наотмашь по сердцу, по душе...
- Что расселся?! Ничтожество! Идиот несчастный! Собирайся и уматывай отсюда, чтоб я больше никогда тебя даже не видела! Вон пошёл, идиот несчастный! Убожество! Да ты что, возомнил, что я тебя такого действительно полюблю? Да ты посмотри на себя! Ну кому ты нужен?! Ну что ты такое? Уходи и никогда не возвращайся! И про сына забудь! Ты его никогда не увидишь! И не твой вовсе он сын! Я родила его от любимого человека и назвала сына в его честь, а ты ему совершенно посторонний человек! Уходи и не приходи сюда никогда! Слышишь?!
Лёшка, как в каком-то кошмарном сне, поднялся на ватных ногах, всё его тело, всё существо вдруг превратилось в единый комок боли.
Он вышел в коридор. Сын стучал в закрытую дверь и громко плакал. Лёша открыл дверь. Андрюша бросился к нему, обнял - Лёшке стало ещё больнее.
Сынишка что-то говорил, всхлипывая и оттопырив нижнюю губу. Губки его дрожали, бусинки слез катились по пухленьким щёчкам, он прижимался к отцу, всхлипывая и что-то бормоча.
Сердце у Лёхи разрывалось от боли. Он прижимал к себе сына и по его щекам тоже катились слезы.
- А ну не трогай ребенка! - заорала рядом Зинка, - дай сюда и не смей к нему прикасаться!- выхватила ребенка из рук и толкнула Лёшку в двери,
- Пошёл вон, я сказала! Убирайся, урод! Ничтожество!
Лёшка вышел из квартиры, на ватных ногах спустился по ступенькам и вышел из подъезда. Сел прямо на крыльце. У него не было сил идти дальше... Да и некуда...
Плохо ему. Очень плохо. Он весь - сплошной комок боли, страдания, унижения, горечи, разочарования.
Это невообразимый коктейль чувств, здесь и любовь, и ненависть, и обида, и жалость, и недоумение, и чего там только нет...
Он не в силах подняться. Не в силах что-то предпринять. Даже не в силах просто думать. Он весь - одна сплошная, ужасно болезненная и кровоточащая рана.
Он не знает, как ему быть... Что делать дальше? Как он сможет забыть сына? Это его сын! Всё равно его!
Лёшка страдает, тяжело ему сейчас и больно. Очень больно... Как пережить эту боль?...
А вот как сложилась дальше его жизнь - можно узнать здесь:
ИВ
Советую прочитать:
