Петербургский строительный бум начала прошлого века, как способ заработать достаточно быстро весьма приличные деньги, привлекал отнюдь не только «деловых людей». С одной стороны, инвестировать в недвижимость пытались жители столицы даже с весьма средним достатком, ограниченные в наличных средствах, но имевшие возможность использовать средства заемные. С другой – к вопросам строительства доходного жилья не остались равнодушными и представители титулованной знати. Даже великие князья (особенно после пересмотра условий их финансового обеспечения Александром III) не считали для себя зазорным иметь доходные дома в Петербурге. При этом, вполне естественно, что у представителей знатных фамилий были свои представления о том, как должна выглядеть подобная недвижимость и, в большинстве случаев, не было жестких требований относительно максимально экономного использования имевшихся площадей. Дом на углу Звенигородской и Загородного проспекта – яркий пример такого подхода который привлекает внимание даже случайных прохожих и по сей день…
Автором проекта нового здания на довольно узком и вытянутом вдоль Звенигородской улицы участке был молодой выпускник института гражданских инженеров Лев Петрович Шишко. В 1902-м, когда велось строительство этого дома, Лев Петрович имел весьма скромный опыт практической работы, зато умудрился к своим тридцати годам одновременно занимать должности штатного архитектора в Римско-католической духовной коллегии и в Александро-Невской лавре, да еще и исполнять обязанности инженера-техника отделения Николаевской железной дороги. Кроме того, Шишко числился преподавателем сразу в четырех столичных учебных заведениях. Одним словом не особенно удивительно, что к этому времени Лев Петрович успел принять участие в качестве соавтора в реализации только одного доходного проекта. Гораздо удивительнее, что именно он получил заказ на проектирование и строительство дома собственницей которого была знатная, весьма близкая к придворным кругам и очень состоятельная особа…
Графиня Мария Александровна Стенбок-Фермор была дочерью известного моряка, героя Севастополя, графа Александра Александровича Апраксина. Несмотря на знатность родительской фамилии, до брака Мария Александровна особых капиталов не имела. А вот ее супруг… Представитель древней и многочисленной дворянской фамилии, уходившей корнями в историю Шведского королевства, полковник лейб-гвардии гусарского полка лично известный будущему императору Николаю Александровичу, граф Владимир Александрович Стенбок-Фермор был человеком очень богатым. Ему принадлежали обширные имения в Варшавской и Пермской губерниях, известная Лахтинская мыза с окрестными селами под Петербургом, прииски и заводы на Урале в Верх-Исетском горном округе. Интересно, что для Владимира Александровича, брак с Марией Александровной был вторым, его первая жена, безвременно скончавшаяся в возрасте 28 лет, Евдокия Ивановна Апраксина, была…двоюродной сестрой новой супруги… Впрочем и этот брак стал для Владимира Александровича не особенно продолжительным. Он умер в 1897-м не дожив до 50-и. Его вдове было 43 года и вопросами доходной недвижимости ей пришлось заниматься уже самостоятельно.
Дом, который строился в 1902-м был для Марии Александровны не первым, а одним из шести зданий, которые принадлежали ей в Петербурге, но именно он стал наиболее изящным отражением новой тогда архитектурной моды столицы – модерна в его ранее интерпретации. Почему для реализации этой затей был приглашен именно Шишко судить не берусь. Скорее всего, как и во многих иных случаях, тут играли свою роль рекомендации. Несмотря на то, что круг знакомств Льва Петровича и графини Стенбок-Фермор был конечно очень разным, тут вполне могли быть «пересечения» как «по линии» духовного ведомства, поскольку Мария Александровна довольно активно занималась благотворительностью, так и по «дачным знакомствам» Лахтинской мызы, которая по прежнему принадлежала Стенбок-Ферморам и где располагался их семейный особняк – известный «Охотничий замок». В любом случае, с выбором графиня явно не прогадала и Шишко построил для нее действительно очень яркое и стильное здание. Единственное подобное в его довольно длинной архитектурной карьере.
Разрабатывая сей проект Лев Петрович не был склонен к каким либо особенно смелым экспериментам с формами, но явно очень хорошо был знаком с последними европейскими архитектурными журналами. Особенно австрийскими – наверное самыми популярными тогда в архитектурных кругах столицы. В результате довольно длинный фасад дома получил весьма характерную и узнаваемую декоративную отделку, заметное разделение двух «деловых» и трех жилых этажей, два симметричных эркера над парадными, сдержанную «растительную» лепнину, стильные металлические ограждения и непременную угловую башенку причудливой формы.
Планировка парадных тут не была ограничена требованиями экономии места и сделана была весьма размашисто. Громадный холл с колоннами и арочными сводами совсем из другого времени и стиля дополнен вполне модерновыми каминами и напольной плиткой.
Просторные лестничные пролеты и широкие площадки с оригинальным лестничным ограждением и расстекловкой широких окон, входные двери «индивидуального дизайна»…
Лепной декор скромный, но его редкие детали очень органично «держат стиль».
Одним словом, безусловно модный и весьма симпатичный дом для публики со средним и высоким достатком, Шишко вполне удался даже на таком, далеко не самом удобном участке, практически не имевшем привычной «глубины».
Что характерно, в последствии, в доме этом в разное время будет жить довольно много представителей профессий, так или иначе связанных с архитектурой. Да и сам Лев Петрович будет снимать здесь квартиру в течение пяти лет….
Завершая эту историю наверное стоит обаятельно сказать, что на самом дел за «доходные проекты» графиня Стенбок-Фермор бралась отнюдь не от хорошей жизни. Наследником львиной доли огромного состояния ее супруга был их единственный сын – корнет «отцовского» лейб-гвардии гусарского полка граф Александр Владимирович Стенбок-Фермор, который смог промотать наследство просто с удивительной скоростью. Уже в 1903-м его матушка была вынуждена лично просить императора об опеке над имуществом сына. Тем более к этому добавилась еще и авантюрная история о связи молодого знатного гусара с актрисой Ольгой Платоновной Ножиковой, которая, в конце концов завершилась скандальным браком. Александр Владимирович с супругой в основном проживал за границей, а наследство продолжало таять на глазах несмотря на интенсивную распродажу активов. Лахту разделили на дачные участки для сдачи в аренду, но дела это сильно не поправило. Естественно все эти перипетии самым непосредственным образом затрагивали и Марию Александровну. Она перебралась на жительство из Царского села в Петербург. Несколько раз меняла адреса и постепенно продавала собственную недвижимость. Уже в 1907-м у нее осталось четыре дома, а к 1910-му и вовсе два. Впрочем именно этот дом графиня так и не продала до самой своей кончины. Она умерла в 1916-м и ее единственный сын вернулся в Россию только на похороны матери.
Архитектор Лев Петрович Шишко сделал просто блестящую карьеру, хотя специализироваться он будет в этой карьере на строительстве общественных зданий, львиную долю которых составят различные учебные заведения. Параллельно он будет вести и интенсивную научную работу опубликовав множество специальных трудов, а в 1915-м станет директором Института гражданских инженеров, который некогда заканчивал сам. Вполне удачно Шишко продолжит свои занятия и при советской власти. Скончается он в годы войны. В 1943-м. И что примечательно. Местом смерти Льва Петровича стал.. поселок Лахтинский…
Такая вот история.
