Когда началась Великая Отечественная, бабушке было 10 лет. Она вместе с родителями и младшей сестрой Лидой жила в приграничном городе Вильянди Эстонской ССР.
В день начала войны отца не оказалось рядом с семьёй. Он был офицером и находился на учениях в другом городе.
Публикую фрагмент из её воспоминаний о первых днях Великой Отечественной. Это история о разлуке, страшной дороге в эвакуацию и недолгом, но счастливом воссоединении семьи.
Перечитав эти воспоминания уже в который раз, я обратила внимание на то, с какой благодарностью пишет бабушка о людях и о государстве. Наверное, во многом благодаря этому единству спустя четыре долгих года и стала возможна великая Победа.
"...В июне обстановка в городе стала несколько напряженней. Иногда вечерами слышалась стрельба. Нам запретили уходить далеко от дома и не пускали гулять вечером.
В воскресенье 22-го июня мы играли во дворе дома, когда по радио объявили о нападении на нас фашистской Германии. В городе стало совсем тревожно.
И вот в ночь на 28 июня к нам пришли с сообщением о немедленной эвакуации. Мама разбудила нас, мы надели наши летние платишки. Во дворе стояла грузовая машина. В нее сели еще несколько детей и женщин. За городом к нам присоединилось еще три или четыре машины. Детей накрыли брезентом, поэтому мы не видели, что происходит вокруг. Было только страшно.
Машины неслись с большой скоростью. Но вскоре вокруг нас поднялся страшный грохот, треск. Это на машины напали немецкие самолеты. Они расстреливали грузовики из своих пулеметов. Одна машина загорелась, все, кто там был, погибли. Но остальные все-таки доехали до пограничной станции Кингисепп.
Даже сейчас, спустя почти 70 лет, вспоминать те дни тяжело и страшно.
Большая площадь перед вокзалом была забита беженцами, их вещами и узлами. В основном это были женщины, дети, старики. А над ними почти без перерыва летали фашистские самолеты. Они летели низко над землей и строчили из пулеметов по безоружным и беспомощным людям. С плачем, криками ужаса люди метались по площади в надежде спастись от настигающих самолетов. Некоторые таскали за собой свои немудреные пожитки. Но убежать от самолетов было нельзя. Убитые и раненые оставались на месте, где их застала пулеметная очередь, а обезумевшая от ужаса толпа продолжала метаться по площади.
В редкие моменты, когда самолеты улетали, люди осаждали вокзальное начальство, чтобы им предоставили возможность попасть в эшелоны, уходящие на восток. В основном это были товарные вагоны. Но нам повезло, и мы попали в единственный пассажирский плацкартный
вагон. В нем можно было хотя бы спать на полках и был туалет.
То ли из-за этого единственного в товарном эшелоне вагона, то ли и остальные так же страдали от постоянных налетов авиации, но нас постоянно бомбили и обстреливали вражеские самолеты. Поезд останавливался, все выскакивали из вагонов, разбегались в лес, прятались в кустах или в траве. Самолеты низко носились над людьми и расстреливали их. Загорались вагоны, кричали дети и взрослые. Это был настоящий ад.
Когда самолеты улетали, к эшелону начинали возвращаться люди.
И всегда после налета терялись дети или их матери. Они оставались там, где их настигла пуля.
Мы ехали не по определенному маршруту. Поезд постоянно менял направление движения. То мы ехали на восток, то поворачивали обратно, то нас везли на север. Так мы очутились в Вологодской области. На станции Нея нас всех выгрузили из вагонов и оставили табором возле вокзала. Говорили, что всех расселят по ближайшим деревням. Но, вероятно, на всех не хватало места, поэтому мы снова погрузились в вагоны и поехали дальше.
Надо сказать, что все это время мы были голодными, никто не брал с собой запасов продуктов. К счастью у одной женщины был мешочек белых сухарей. Вот детям и выдавали по сухарику в день.
Вскоре мы остановились в Рыбинске. Это большой железнодорожный
узел. На вокзале всем беженцам выдавали бесплатно горячий суп и кашу. К
сожалению, когда я подлезла под несколько эшелонов и добралась до вокзала, все уже разобрали. Поезд наш не должен был стоять здесь долго. Обливаясь слезами от горя, что я не сумела достать еды, замирая от ужаса, что поезд уже ушел, я бежала вдоль вагонов.
И тут я увидела маму, которая стояла у вагона, что-то мне кричала и плакала. Она тоже испугалась, что я не успею вернуться.
А самое замечательное было то, что какие-то люди из соседнего поезда выдали нам целый котелок горячего супа, поделившись своим
успешным походом на вокзал.
После нескольких дней катания туда и обратно мы оказались на станции Ярославль.Здесь нам привалило настоящее счастье. Всех приехавших
повели в столовую. На столах стояли полные тарелки нарезанного кусками хлеба, каждому принесли по целой тарелке супа и каши. Мы накинулись на это богатство как дикари.
Мама боялась, что у нас заболят животы. Ведь почти месяц мы голодали. Но ничего подобного не случилось. А ушли мы из столовой, забрав весь оставшийся на столе хлеб.
После этого поезд остановился на станции Котельнич. Здесь нам объявили, что нас повезут в город Горький. Мы все были такие грязные и оборванные, что женщины решили немного привести себя и нас в порядок. После некоторого блуждания по городу мы вышли к реке. Река называлась Вятка. Перед этим мама надрала какой-то рогожи, кто-то выпросил в магазине кусок мыла. Мы нашли укромный уголок за кустами недалеко от моста через реку. Только мама успела нас раздеть и направить в воду, как нас остановили свистки и из кустов выскочили вооруженные люди Оказалось, мы нарушили запретную зону. Мост ведь это военный объект. Какие-то переговоры вели женщины с охраной после проверки документов, но мы все-таки в реке помылись.
А 28 июля после целого месяца переезда с места на место, голодания, страхов и потерь мы приехали в Горький.
Высадили нас на Московском вокзале, разместили недалеко в школе и к великой для всех радости повели обедать в ресторан Московского вокзала. Надо особо отметить, что все кормления проходили бесплатно. Только гораздо позднее, будучи уже взрослой, я задумалась над той огромной заботой, которую проявило государство о миллионах своих граждан, попавших в тяжелую ситуацию. А какую заботу проявляло оно о детях. Ведь несмотря на тяжелую войну, огромные расходы на армию и вооружение, все школьники получали в школе бесплатные завтраки, а в начальной школе еще и горячую кашу. Каждое лето дети фронтовиков получали бесплатные путевки в пионерские лагеря. Этим правом пользовались и мы с сестрой. <...>
Итак мы расположились в какой-то школе недалеко от вокзала. Перед войной отец находился на учебе в Горьком, но где он был, когда мы оказались в Горьком, мы не знали, ведь весь этот месяц у нас не было с ним связи. На другое же утро мама отправилась в областной военкомат, а мы с сестрой остались в школе.
И вдруг через некоторое время в комнату входят вместе мама и отец. В военкомате маме быстро нашли его. Он все еще был в Горьком, ужасно переживал, посылал телеграммы, но никаких сведений о нас не было. Мама плакала, что мы все потеряли, остались без жилья и одежды, но отец говорил, что главное - мы остались живы и нашли друг друга".