Этим списком я хочу доказать, что хорошие фантастические книги пишут не только за границей. Если вы не читали хотя бы один из этих шедевров, то советую вам сходить в библиотеку на этой неделе.
5. Цикл МЕТРО, Дмитрий Глуховский
Всем знакома надпись на тяжелых дверях: «Нет выхода». В мире «Метро» эти слова можно понимать буквально. Выход означает смерть — от радиации, от обитающих на поверхности чудовищ, от голода и жажды. Но человек — такое существо, что может приспособиться к чему угодно, и продолжает жить, и искать, общаривая сумеречное пространство постъядерного мира в надежде на то, что выход всё-таки есть.
Вы возможно знаете, что существует игра Metro Exodus, созданная как раз по мотивам Глуховского. В данном случае первой я прошел игру. По атмосфере книга и игра очень похожи, воспоминания оставляют приятные. Атмосфера складывается из постоянного давления на людей неведомого ужаса, который потом может оказаться явлением материального плана или остаться хтонической жутью плана мистического. Описание заброшенных станций впечатляет: жили там люди, да сгинули. Приятно читать о знакомых местах в России, изменившихся после ядерной войны: это придает повествованию веса. Люди ведут себя в целом логично: выставляют дозоры на станциях, щемят друг друга, убивают ради разнообразных ништяков, никто ничего просто так не делает. Книга изобилует рассуждениями об избранности, о смысле жизни, о вере вообще и вере в существ высшего порядка в частности. Автор отлично справился с созданием мира.
4. Кукольник, Генри Лайон Олди
Лючано Борготта по прозвищу Тарталья — человек с трудной судьбой. Юный изготовитель марионеток с захолустной планеты Борго. Невропаст, мастер контактной имперсонации, исколесивший с гастролями половину Галактики. Сиделец печально известной тюрьмы Мей-Гиле на первобытной Кемчуге; позднее — младший экзекутор. Директор театра «Вертеп», возглавивший группу крепостных крестьян графа Мальцова, помещика-филантропа. Подследственный на вудунском курорте Китта; раб помпилианского гард-легата Гая Октавиана Тумидуса, гребец в ходовом отсеке галеры.
Я долго вчитывался, я до конца не уверен, что в романе нет темпорального парадокса и что все концы сходятся с концами. Книга разбивается на эпизоды и сцены, и прочитывать каждую отдельную сцену — немаленькое удовольствие. Оценивать, как это сделано. Впитывать эти странные метафоры. Эти неожиданные образы. Этот похожий на сильно окультуренного дикобраза текст. Но какова фантазия! Космогония, человеческий зоопарк! Не потому, что здесь обилие самых разных характеров, хотя они тоже есть, а потому, что единое, несмотря ни на что, человечество представлено самыми разными видами в самом биологическом смысле этого слова. Гематры, помпилианцы... Вообще мир, построенных на энергии психики. Это по крайней мере заслуживает внимания.
3. Пикник на обочине, братья Стругатские
Человеческое общество столкнулось с чрезвычайными обстоятельствами глобального масштаба. После посещения пришельцами Земли появились... Зоны. Однако общество не готово к «подаркам» пришельцев.
Великая сила «Пикника» заключается в том, что ему сразу веришь. Случайность и необъяснимость «контакта», смертельно опасный покинутый индустриальный пейзаж, реакция человечества — от прекраснодушных ученых с горящими глазами до «продавцов смерти» с глазами мертвыми, от военных с пулеметами вдоль Зоны до сталкеров, чей инструментарий выживания заканчивается на мешочке гаек, наметанном глазе и куче суеверий, от бессмысленных безымянных жертв первых дней до напуганных и озлобленных соседей по дому — все это стоит железобетонной стеной даже не правдоподобности — достоверности. При этом «Пикник» — это мастер-класс по тому, как подать сложную фантастическую тему не разжевывая каждую деталь. Недосказанности, опущенные события и даже пропущенные года — всё это рисует картину почти в той же степени что и само повествование. Всё это завернуто в, как всегда, прекрасный язык Стругацких и украшено самыми живыми диалогами по эту сторону научной фантастики. Как всё это помещается в такой небольшой повести — большая загадка.
2. цикл Дозоры, Сергей Лукьяненко
На Земле живут «простые люди» и «Иные», к которым относятся маги, волшебники, оборотни, вампиры, ведьмы, ведьмаки и проч. Иные делятся на две армии — Светлых (объединенных в Ночной дозор) и Темных (Дневной дозор). И поскольку простодушия начала ХХ века к концу столетия уже не осталось (а заодно и идеи Бога), Добро со Злом не борется, а находится в динамическом равновесии. То есть соблюдается баланс Света и Тьмы, и любое доброе магическое воздействие должно уравновешиваться злым. Даже вампиры законным порядком получают лицензии на высасывание крови из людей, так как и вампиры — часть общего порядка. Темные стоят за свободу поведения и неприятную правду, Светлые же все время сомневаются, не приведет ли доброе дело к негативным результатам, и потому связаны по рукам и ногам. Два Дозора увлекательно интригуют и борются друг с другом в многоходовых комбинациях; плести сюжеты про эту мистическую «Зарницу» можно до бесконечности, чем автор и занят. За Дозорами приглядывает Инквизиция (Сумеречный Дозор), тоже из Иных, которые следят за точным соблюдением Договора и баланса Добра и Зла.
Хочу выразить огромную благодарность Сергею Лукьяненко и другим авторам, тема «Дозоров» для которых оказалась близка! «Дозоры» однозначно заняли серьезную нишу в жанре фантастики, фэнтэзи и пр. — ни до ни после не создавалось произведений, в которых на существующую действительность столь органично накладывалась действительность другая, иная.
1. цикл НИИЧАВО, братья Стругатские
В один прекрасный вечер молодой программист Александр Привалов, возвращаясь из отпуска, прямо посреди дремучего леса встретил двух приятных молодых людей. И подпав под их обаяние, поступил на работу в один загадочный и престижный НИИ, где не терпят лодырей и бездельников, где правит энтузиазм и оптимизм, а сказка становится былью.
Настоящий шедевр. Несмотря на кажущуюся детскую простоту, книги наполнены глубочайшими мыслями. Пьянящий весенний ветер «Понедельника», написанного в разгар «оттепели», когда вера в науку была безграничной, а будущее казалось фантастически прекрасным. «Сказка о Тройке» с её жестко-высушенной атмосферой великого бюрократического застоя. Стругацким, жившим в обе эпохи, удалось законсервировать атмосферу времени так великолепно, что мы ощущаем ее запах, несмотря на полувековое расстояние. Оба произведения наполнены сатирой, порой мягкой, но в большенстве случаев — жесткой. Герои не могут пробиться сквозь барьер «замершей» бюрократиии, и что-бы ее расшевилить надо либо проявить вверх изворотливости и смекалки(как в первом, более оптимистическом, варианте) либо помощь вышестоящих структур (как во втором варианте). Это один из самых моих любимых циклов и самое плохое в этом цикле то, что он состоит только из двух частей, а хотелось, чтобы его было как можно больше.