Рассказ жительницы осаждённого города
Ветеран Великой Отечественной войны Надежда Семёновна МИХЕЕВА — житель блокадного Ленинграда. Все тяготы голодных и холодных дней она пережила в центре Северной столицы совсем юной двенадцатилетней девочкой. Каждый раз, постилая белую простынь на кровать, она вспоминает маму и маленького братишку, которые не дожили до снятия блокады. Но никогда не сетует на жизнь, потому что, как никто, умеет её ценить.
Бегство в Ленинград
Детство Надежды Семёновны прошло в Гатчине. Вместе с братьями — Николаем, которому было тогда десять лет, и пятилетним Гошей — война застала её тоже там. Когда немцы близко подступили к их городу, семье пришлось срочно эвакуироваться в Ленинград. Они бежали из дома почти без вещей в кузове грузовичка, который чудом огласился их подхватить.
В Ленинграде семью поселили в здании школы на улице Рубинштейна, куда отправляли всех беженцев. Потом перевели в школу на улице Разъезжей, а затем и вовсе выселили на вокзал.
«Мы несколько дней провели в поезде на Витебском вокзале, ждали, когда нас куда-нибудь увезут. Мама тем временем разыскала нашего дедушку, который сказал: «Собирайтесь, уходим». Через вокзал никого не выпускали, пришлось долго идти в обход по линии», — вспоминает Надежда Семёновна.
Но и в Питере желающих приютить семью с тремя маленькими детьми было немного. После долгих поисков её маме, Евдокии удалось, наконец, пристроить сыновей в интернат. А её саму с дочкой добрые люди пустили квартирантами в одну из комнат питерской трёшки. Мебели там не было, спать приходилось на полу, но это была хоть какая-то крыша над головой.
Мама иногда получала от отца с ленинградского фронта весточки в треугольных конвертах. Пару раз он наведывался сам, с гостинцами – чёрными солдатскими сухарями, которым дети были безумно рады.
Голодная зима
1941-го Самая тяжёлая зима выдалась в 1941 году. Продуктов не было, немцы перед блокадой разбомбили бадаевские склады, всё сгорело. Когда начались морозы, каждый день в магазин за хлебом выстраивалась длинная очередь, потом выходил продавец, говорил, что хлеб не привезли, и все голодные расходились. Когда хлеб всё-таки привозили, это были мёрзлые буханки, которые рубили ножом на брусочки по 125 граммов.
От голода люди стали умирать. Вскоре не стало хозяина их квартиры, и Надя с мамой перебрались в его комнату, а потом печальная весть пришла и в их семью — скончался младший брат.
«Мама принесла нашего маленького Гошеньку, положила на кровать. А я была на соседней, не вставала, от голода не было сил. Он тихо-тихо лежал, не стонал, уже даже еду не принимал. В один момент смотрю, он уже мёртвый лежит», — продолжает рассказ Надежда Семёновна.
Евдокия поплакала, зашила сына в простынь и понесла хоронить. Для трупов в городе был специально огорожен двор, где их штабелями складывали на мёрзлую землю. «Вы уж маленького-то поберегите», — причитала мать, боясь, чтобы хрупкое тельце Гошеньки не затерялось в горе других тел. Потом усопших забирали и увозили закапывать в братские могилы на Пискарёвском кладбище.
Узнав о смерти младшего сына, отец приехал и забрал из интерната старшего Николая. Мальчишку приняли в полк, полюбили, научили стрелять, доверяли небольшие поручения, которые он с радостью выполнял.
Невский проспект (проспект 25-го Октября), 1942 год Фотограф Давид ТРАХТЕНБЕРГ, «Ленинградская правда»
Твою маму убили!
О трагедии Надежда узнала внезапно. Только закончился очередной обстрел города, и мама побежала на 9-ю Красноармейскую улицу на помощь раненым. И в этот момент туда прилетел последний снаряд, который уложил сразу всех.
«Я в то время была в школе. Прибегает подруга: «Сенчукова (девичья фамилия Надежды Семёновны. — Ред.), твою маму убили!». Мы всем классом сорвались на 9-ю, видим, все погибшие лежат, закрыты простынями и она...» — рассказывает Надежда Семёновна.
Маму требовалось как-то похоронить. Вместе с тётей Верой они пошли забирать тело. Осколок снаряда вспорол Евдокии живот, были изранены обе ноги, а присохшую кровь уже невозможно было отмыть. Останки зашили в простынь, взвалили на телегу и повезли в ближайшую церковь, где складировали погибших.
За прилавок за тарелку супа
Тётя Вера забрала племянницу к себе. Конечно, Надя не собиралась сидеть у родни на шее и отправилась искать работу. С семью неоконченными классами образования это было непросто, поэтому пришлось сперва окончить курсы продавцов, а потом её взяли в Ленинградский райпищеторг.
«Попала в булочную, а там так тяжело было хлеб резать, что работать не смогла. Хорошо, на тот момент организовывали молодёжные бригады в продуктовые магазины. Собрали по четырнадцать девчонок моего возраста, разделили на две группы и поставили работать посменно, выдавать продукты по карточкам. Стоять за прилавком приходилось с утра до ночи, но нам там хотя бы давали тарелку супа», — вспоминает Надежда Семёновна.
А потом с фронта вернулся отец. На тот момент он уже демобилизовался, успел съездить в Гатчину и выяснил, что их родной дом чудом уцелел, только вещи все вынесли, но это дело наживное. Так Надя вернулась в родные пенаты и устроилась на работу в местный магазин. А потом способную девушку взяли помощником в отдел кадров.
Увёл с работы в загс
Время шло, Надежда вступила в пору восемнадцатилетия, по выходным с друзьями они часто ходили в парк на танцы. Там она и встретила своего суженого — Василия. Долго в женихах он ходить не стал, как-то в обеденный перерыв набрался храбрости, пришёл к Надюше на работу и повёл девушку прямиком в загс. Молодых расписали, и они отправились сообщить радостное известие родителям.
«Дома был папа, на тот момент у него уже была вторая жена — тётя Клара. Она в это время мыла полы на кухне. Мы говорим: «Нас можно поздравить, мы поженились». Так у неё тряпка из рук выпала от удивления», — вспоминает Надежда Семёновна.
***
Надежда и Василий прожили долгую и счастливую жизнь, у них родились сын и дочка. Прежде чем осесть в Загорске, они успели пожить в Румынии и Латвии. Более 20 лет наша героиня проработала в НИИПХ. В Сергиевом Посаде её знают как активного члена Совета ветеранов района/ округа.
Оксана ПЕРЕВОЗНИКОВА