оглавление канала
После сытной еды меня опять потянуло в сон, но спать было некогда. Я потерла лицо ладонями, чтобы прогнать сонное состояние. Все тело ныло и стонало, прося об отдыхе. Но я цыкнула на свой организм, дескать, повремени немного, не сейчас, родной. Вот, домой вернемся, тогда… И он нехотя смирился. А я спросила Авдея:
- Дед, а я давно тут валяюсь?
Старик в задумчивости потер нос.
- Дак… Это… Вчерась тебя ночью нашли, а сейчас вечер. Стало быть, часов двенадцать прошло, а может и чуть поболее.
Я, прихлебывая, из все той же помятой, без ручки старой кружки брусничный отвар, потянулась к своему вещмешку. Постоянно шипя и морщась от боли в разбитых пальцах, с трудом развязала узел, и вытащила, завернутую в бабушкин старый платок, шкатулку с Ключом. Убедившись, что вода ее не повредила, затолкала обратно. Авдей внимательно за мной наблюдал. Заметив, как решительно я сдвинула брови, словно прочитав мои мысли, сердито проговорил:
- Даже и не думай!!! Одну больше не отпущу!!! – Потом кивнул на пса, который тоже настороженно следил за моими действиями, и добавил. – Вон и Хукка против. Так, псина?
«Псина» коротко гавкнула, выражая тем самым свою солидарность со стариком. Ох уж мне эта, мужская солидарность! Никуда без нее! Уже было понятно, что дед настроен серьезно, и если я опять сейчас отправлю их домой, то он, как известный король-самодур из фильма-сказки «Обыкновенное чудо», будет пробираться за мной «по кустикам и по камушкам». Но попытку образумить старика, я все же предприняла.
- Слушай, дед, Божедар у них в плену. Его надо как-то вытаскивать. Это довольно опасное мероприятие, и я очень не хочу потом объяснять Алексе, почему его дед не вернулся домой. Пойми, эти граждане юмора не понимают и не ценят, и настроены очень серьезно и решительно. Договориться с ними не получится. Так что, сам понимаешь, что будет, если попадем к ним. И потом, мы с Божедаром им нужны, по крайней мере, пока. Если я правильно понимаю, охота идет не только за Ключом. И пока им нужна эта информация, нас не тронут, в смысле, физического устранения. А вот ты им совсем без надобности. И сам понимаешь, лишний свидетель им ни к чему. Так что иллюзий на сей счет не питай. Я не от хорошей жизни в реку сиганула. А теперь там, у них Божедар. И его надо вытаскивать любыми способами…
Дед хмуро на меня посмотрел, и проговорил серьезно и строго:
- А ты что ж, дочка, думаешь? Во время войны фашист с нами в игрушки играл? Или мы с ним? Кощеево племя – оно такое, ни жалости, ни пощады. И вразумлять их бесполезно. Тут только кто кого. Так что, и мыслить не моги, одной отправиться! Все! Разговор окончен! Ты, вон, и сама еще еле ходишь… - И уже мягче добавил. – Ты, Вереюшка, не серчай на меня и глазами-то не высверкивай. Меня уже в этой жизни чем-то напугать трудно. Я все повидал. А пригодиться могу, тут и разговоров даже нет.
Я чуть не застонала от бессилия. Ну что ты с ним будешь делать!
- Дед, ты не понимаешь… Сейчас не сорок первый. Они обвешаны всякими современными приблудами, как дохлый карась тиной. И ночью видеть могут, и по теплу тела определяют, где человек скрывается. Чего только нет! Ты о таком даже и не слыхивал!! Так что эта война будет идти не на равных, об этом забудь!
Старик хитро прищурился.
- Так и мы, чай не лаптем щи хлебаем. Зато я тут всякую тропку, всяк камушек знаю, как свой двор. И укрытия всякие там и схроны. Проведу так, что им и в голову не придет, что так может быть!
Ну вот… Как и ожидалось, «по кустикам, да по камушкам». Я отчаявшись переубедить его, только рукой махнула.
- Ладно… Я тебе все сказала. Если так, то нам выходить пора. Теперь скажи мне, вы меня после водопадов нашли или до?
Авдей сложил губы гузкой, от чего его борода встала ежиком, сделав его похожим на забавного лесовичка, и протянул:
- Так после… Версты полторы, как после. – А потом спросил. – А разве вас не на водопадах взяли?
Я легонько помотала головой, от чего все вокруг меня закружилось и поплыло. Ничего, на свежем воздухе лучше будет. Это я себя так успокоила. Но деду моего мотания было недостаточно, и он пристал ко мне, как репей к конскому хвосту.
- А где ж тогда? В речку ты тогда, как попала?
На то, чтобы достоверно и красочно соврать, у меня сейчас просто не было сил. Поэтому я ответила ему правду.
- Там, повыше водопадов с километр, переправа есть хорошая. Как перешли на ту сторону, на берег полезли по камню вверх. А на берегу нас и ждали. Божедара на мушке держали, под автоматным дулом, а мне удалось спрыгнуть.
От моих слов дед некрасиво открыл рот и вытаращил глаза. А потом на выдохе произнес:
- Так это переправа у Чертовой скалы! Ты что, с Чертовой скалы сиганула???!!!!
Я разозлилась. Нужно идти, а у нас тут диспут, блин! Не скрывая своего раздражения, пробурчала:
- С чего было, с того и сиганула! Удобнее место искать некогда было. Все, дед! Кончаем базар, идти надо! И так вон сколько времени уже потеряли! А Кощеи там, поди, уже из Божедара все жилы вытянули, пока мы тут с тобой географией занимаемся!
Я решительно поднялась (не настолько быстро, как мне того хотелось, конечно), закинула за плечи свой вещмешок, и направилась к выходу. Хукка был уже у двери. Низко пригнувшись в проеме, чтобы еще не приложиться к притолоке своей многострадальной головой, я вышла наружу. День, серый, хмарный, клонился к вечеру. Дождь перестал, и тяжелый сырой туман поднимался из пожелтевших трав, выползал из-под кореньев старых, замшелых стволов елей. Воздух был сырой и пах прелью. Я вздохнула полной грудью. В голове даже прояснилось немного. Вот и славно. Я же так и думала, что на свежем воздухе мне будет легче.
Авдей, погремев за спиной какими-то железками, со скрипом прикрыл старую покосившуюся дверь, и подпер ее корявым сучком, пробурчав, то ли себе, то ли мне.
- Чтоб зверье не залезло, а то позорят. А там крупа, сахар с солью…
Поддернул лямки своего мешка, и огляделся, выискивая тропу. Река была недалеко. Я слышала, как она перекатывает камни своим течением совсем рядом. Поглядев в ту сторону, я спросила старика:
- Где тут есть ближайшая переправа на тот берег? Или лучше вернуться назад, к тому переходу, по которому мы переходили реку с Божедаром?
Дед, сдвинув свою бесформенную полинялую кепчонку на лоб, почесал затылок. Покрутил головой, а потом с сомнением посмотрел на меня.
- Ты что, думаешь сможешь забраться на Чертову скалу??? И не думай!
Я было хотела возразить ему, что смогла же я туда забраться вчера, но вовремя одумалась. Вчера я была в несколько лучшей физической форме, если мягко говорить. А сегодня, дед прав, мне такое восхождение вряд ли по плечу. Видя, как я сникла, он успокаивающе проговорил:
- Ладно, дочка… Переправа, так переправа. Ниже по течению есть одно местечко. Там река немного растекается, и не такая бурная. Там и перейдем. Но к реке пока лучше не соваться. Думаю, тебя будут искать именно на реке.
Не иначе, как мое «плаванье» у меня последние мозги отшибло! А ведь дед был прав! У Божедара они Ключ, по понятным причинам, не найдут, значит, будут искать меня, точнее, мое тело. То, что я умудрилась выжить после такого, им и в голову не придет. В лес пока не сунутся, и этим нужно воспользоваться. Если Божедар понял правильно мой намек, когда я его перед прыжком назвала «Найденом», значит, немного голову он им сможет поморочить. Но, не долго. Не думаю, что дирижером у них там Ольховский. Следовательно, раскусить «беспамятство» Божедара этот «дирижер» сможет, пускай и не сразу. Я шла за Авдеем, и размышляла на эту тему, пытаясь оценить наши шансы пробраться в лагерь неприятеля и вытащить оттуда Божедара. Хукка трусил со мной рядом, изредка поглядывая на меня с немым вопросом в умных собачьих глазах: «Ты как, хозяйка?» Я отвечала ему бодрым подмигиваньем, которое давалось мне не без труда, и пес опять утыкался носом в землю, что-то вынюхивая.
Незаметно в лесу стало темно. Это была не просто ночная темнота, это был непроглядный ночной мрак. Не знаю, как Авдей умудрялся в этом чернильно-черном киселе находить тропу. Но, умудрялся. Правда скорость продвижения пришлось сбросить из-за меня. Не хотелось признаваться самой себе, что я больше не в состоянии двигаться. Ноги словно налились чугуном, а в голове стоял легкий звон, да еще эта темень, в которую я старательно таращилась до рези в глазах, опасаясь налететь либо на ствол дерева, либо на камень. В конце концов, я не выдержала, и тихо позвала:
- Дед… давай передохнем…
Он материализовался почти тут же, похожий на призрак некоего лесного, не то чуда-юда, не то лешего, и проговорил шепотом:
- Мы уже почти пришли. Слышишь, как пороги шумят? – Он поднял указательный палец вверх. Дождавшись моего кивка, продолжил. – Так вот там, за порогами еще с полверсты и будет переправа. Но я бы сейчас туда не совался.
Не в силах больше стоять, я опустилась на поваленный ствол молодой ели, и устало спросила:
- Почему сейчас не стоит. Ночь нас прикроет…
Дед пристроился рядом со мной, и тяжело вздохнув, проговорил:
- Так-то оно так… Только, не спокойно на той стороне.
Всю мою одеревеневшую усталость, как ветром сдуло. И я молча уставилась на деда, чувствуя, как напряглись все мои мышцы, словно я прямо сейчас была готова кинуться в битву. Коротко глянув на меня, он проговорил еще тише.
- Неужто не слышишь, как неясыть угукает возмущенно?
Я напрягла свой слух, и вправду, через несколько мгновений, несмотря на шум реки, услышала недовольный и резкий крик ночного мышелова. Да, усталость играет со мной плохие шутки. Не дожидаясь дальнейших объяснений, я сама тихо проговорила:
- Неясыть возмущена. Кто-то нарушил ее охотничьи угодья, и испортил охоту. – Потом глянула на Хукка, который плюхнулся сразу, как я только присела, к моим ногам, и сторожко поводя ушами вслушивался в ночь. – А почему Хукка не беспокоится? Он должен был почувствовать, будь то люди или зверь.
Дед покрутил головой, словно в поисках чего-то, и уверенно проговорил:
- Ветер от нас на реку дует, да и далеко, видать, они еще, вот и не чует.
Мысли в моей бедной голове запрыгали, как сумасшедшие бурундуки. Если они опять со своими тепловизорами, то нас засекут на раз. А силы чтобы прикинуться камнем у меня сейчас точно не хватит! Вот же гадство какое! Но потом, я принялась рассуждать, пытаясь мыслить логически. Какого лешего они ночью по лесу шастают? Если ищут мое тело по реке, то, во-первых, почему ночью? Если считают, что я мертва, то спешить им уже точно некуда. А во-вторых, почему не на реке, а в лесу. Неувязочка. Да и поведение Хукки меня обескураживало.