08:01 четверг 22/06/2023
Умер высокопоставленный советский атеист и с удивлением обнаружил, что смерти нет.
Получил по блату, без очереди, пропуск на Суд Божий. В очереди на суд не стоял, пытался побыстрее все формальности порешать.
- Иван Иваныч Иванов? - вызвали его судебные приставы-ангелы, поманив к себе жестом и выдернув его из толпы ожидавших в очереди душ. Суд Высшей справедливости должен был вот-вот начаться
- Так точно, товарищи, я готов! - услужливо кланяясь выскочил к ним навстречу бывший номенклатурный элемент.
- Пройдемте. Вещи свои можете оставить здесь, они вам больше не понадобятся, - ехидно улыбаясь, ткнул своим указательным перстом ангел с черными крыльями.
- А вот шляпу свою непременно возьмите! Без шляпы как без головы! - не растерялся ангел с белыми крыльями, подхвативший, из растерянно разведённых в стороны рук Иван Иваныча, падающий на пол головной убор с полями.
Но парочка ангелов в кожаных плащах молча вела его по коридорам небесной канцелярии в помещение для оглашения приговора который и решит окончательную судьбу его, только что представившейся, души.
Очереди из ожидающих тянулись вдоль стен за край горизонта. Кто-то сидел. Кто-то лежал. Некоторые в задумчивости, некоторые как будто во сне. И все чего-то ждали. Никто ничего не предпринимал.
Дверь эта была украшена множеством барельефов описывающих библейские сюжеты, а на уровне глаз подошедшей троицы висело скромное, написанное на тетрадном листочке в клеточку, как будто бы детской рукой, безграмотно составленное объявление:
"Бога нет. Ушёл на обет. Вернусь после 13-того. Пасуду памыл".
И что-то тоскливо-сладостное пролилось в душе у Ивана Ивановича.
Что-то из далёкого детства о маме, о её безграничной любви к нему маленькому, о её бесконечных молитвах за отошедшую навсегда в мир иной бабушку.
И что-то тревожно-мучительное ёкнуло там же.
Что-то о нём самом, о его пионерской категоричности с которой он постоянно доказывал маме свою правоту. "Бога нет!" - утверждал юный ленинец. И вот, оно случилось…
- Фууух, - вырвалось облегченное у Иван Иваныча из груди, - вот видите, обед у него! Обед. Всевышний занят. Надо подождать!
После чего развёл в разные стороны рукам и уселся на пол перед ангелами и прочими ожидающими пожалев, грешной мыслью, о том что не захватил с собой оставленный на входе портфель.
А в нём были положительные характеристиками из райкомов, обкомов, министерств и прочих трудовых коллективов, выдвигавших его, в своё время, на высокие профсоюзные должности.
- Будем ждать, товарищи, будем ждать - услужливо обращался он к каждой, вновь прибывшей душе, которую подводили такие же парочки черно-белых конвоиров с крыльями.
И каждый раз пытался создать благоприятные условия. Облегчить ожидание. Провести беседы. Отвлечь разговорами. Помочь поудобнее устроиться.
То есть вёл себя максимально душевно и каждый раз думал, что мама - его любимая мама, самый близкий и к нему и к Богу человек, она где-то рядом.
И с каждым новым приговоренным, но еще не осужденным - последняя дверь, скрывавшая за своими створками начало Суда Божьего, отодвигалась чуть-чуть вперёд, освобождая новое место для новых ожидавших.
И вечность от ожидания в этой очереди тянулась как резина, а мысли во время ожидания в ней пережовывались как бесконечная жвачка, как вечный бубль-гум.
Мысли!
Часу на двенадцатом Иван Иванович освоился на новом месте уже окончательно и страл вести себя намного увереннее, нежели в самом начале своего небесного пути.
Новые души прибывали с разной очередностью и дверь страшного Божьего суда отодвигалась всё дальше и дальше, постепенно теряясь из виду в тумане небесных облаков.
И все это время Иван Иванович пытался придумать себе оправдательную речь. Собирая по-крупицам памяти хорошие факты из всей своей прожитой жизни.
Факты!
Он строил из этой информации новые логические цепочки. Пытался не просто дать убедительное объяснение своим поступкам, но и готов был предложить варианты решения сложившегося, неблагоприятного для него положения вещей.
Ведь знал, хорошо знал этот старый номенклатурный еврей, чего стоит правильно составленная докладная, указывающая на недостатки других, но скрывающая промахи его самого.
Погруженный в свои мысли о прожитой жизни, Иван Иванович даже не отразил тот окончательно свершившийся факт, что дверь на суд Божий давно уже превратилась в маленькую точку, постепенно уходящую за видимую грань горизонта.
И кто были эти тринадцать?
То ли люди, то ли месяцы, то ли раскаяния?
После кого или после чего должен был вернуться на своё законное место Бог? И куда вернуться - в кабинет или в душу?
Иван Иванович старался об этом не думать.
Получил отсрочку приговора? Радуйся. Быть может, ещё не всё окончательно решено!
Однако уже через три года, когда очередь из ожидающих страшного суда аттестатов начала разрастаться вширь, Иван Иванович набрался смелости и обратился к скучавшей всё это время парочке ангелов-конвоиров, привязанных к нему как ниточки к иголочке.
- Товарищи, Ангелы! В связи с неудовлетворительно затянувшимся положением ожидающих всех нас вечных судьбоносных дел, хочу обратиться к вам с устной декларацией о составленной в уме докладной, умещающей в себя, в том числе, перечень рационализаторских предложений, призванных ускорить ход событий и прояснить ясность в данном контексте!
- Товарищи! Господа! Дамы! Сограждане и коллеги по очереди! Уважаемые сотрудники небесной имперской канцелярии, находящиеся где-то там в высоте и смотрящие на нас в свои театральные бинокли из окон своей вселенской галёрки - мы вам не как рабы на галере! Мы не рабы, рабы не мы и не позволим вам заниматься безудержной эксплуатацией наших исторических промахов и трудовых ошибок! Крестьянские сословья испытывали невообразимую нужду! У наших отцов и дедов просто не было приемлемого выбора! Случилось то, что случилось! И с вашей стороны было бы неискупленным грехом заставлять нас мучительно ждать своей участи в этой нескончаемой очереди! Мы требуем действий! Нам нулев ответы! Мы нещотмм больше ждать неизбежности в участи и готовы ответить за все свои слова и дела как того предписывает вселенский закон справедливости! Но мы хотим посмотреть на этот закон! И спросить с вас, а где были вы, всё это время! Да, вы были здесь первыми, но сейчас вы последние и мы вас даже не видим, не слышим, не. ощущем. Но очередь ведь одна на всех! И посму мы в ней маемся сидя на голом полу, все - и дети и старики и беременные женщины, в то время каковы, округлённые своей крылатой охраной смотрите на всё внишу вас происходящее как будто это какой-то разъездной пролетарский театр! И поэтому я хочу вам откровенно сказать - обет затянулся! И более того, чрезмерно затянулся. Нам надо что-то делать! Всем нам. Мы просто обязаны призвать Бога к ответу на воппос - как он вообще такое допустил? Разве он не мог прийти на пять минут раньше? Неужели ему обязательно надо было отлучаться? Кто вообще утвердил этот обет и почему он такой долгий? Люди хотят жить и работать, а не проводить вечность в ожидании своей очереди! У всех нас есть родные и близкие находящиеся тут, в этой безграничной толпе. И скажите на милость - как нам их здесь искать? Кто будет составлять список лиц? Кто будет организовывать здесь тропинки? Где будут концентрироваться близкие родственные круги, если мы уже как сельди в бочке маемся тут уже целую вечность? Мы запрашивали! Людям нужны бани! А это котлы, уголь, чугун и кочегары! А это электричество и водопровод! А отливка заготовок и отштамповка тазов? Или вы предлагаете нам ладошками горячую смолу из котлов черпать? А где мы будем доставать исходное сырьё? А кто будет спешить за складами? А кто будет их охранять? И хотя, я хочу публично поблагодарить всех вас, товарищи, за оказанное мне, столь высокое доверие, все мы, несомненно, хотим обсудить вновь возникшие перед нами вопросы, дабы убедительными совместными усилиями добиться ясности в текущем положении дел и выработать приемлемый план всеобщего реагирования на вызовы Бога, которого нам столь не хватает, товарищи, в этот судьбоносный поистине величественный момент! Ура, товарищи, ура. Даешь вызов Бога усиленным трудом и ускорении темпами, товарищи. Три вызова Бога в пятилетку, товарищи. И это далеко не предел! Мы поднимем этот норматив, товарищи, как только сформируем антюирвуионнве оригиналы для достижения целей усилцивого вызова Бога в круглосуточном режиме! Более того, хочу вам заметить….
Речь Ивана Ивановича Докладова лилась нескончаемой рекой. Он никак не мог остановиться. Голова его как будто бы ширилась от бесконечных мыслей и казалось ему, что стала уже размером с гору.
И люди, окружавшее его несметной толпой люди как будто бы перестали уже замечать течение времени.
Да и сам Иван Иванович, будто бы окрылённый внезапно открывшейся для него возможностью к внешней трансформации и внутреннему переустройству, никак не мог остановиться в своём пролетарско-богословском красноречии и лил нескончаемым потоком свой водопад идей, понимая, что не должен, никак и ни при каких условиях не должен позволить случится тому, что бы его фонтан идей заткнулся, замолк и усох.
А это значит, что в будущем, милостью Божьей можно будет выторговать себе какие-то послабления. Быть может щадящие пытки, отдельную камеру, усиленный паёк или, о Боже, ежегодную экскурсию по путёвке в Рай!
От последней крамольной мысли у Иван Ивановича даже дёрнулись в предвкушении, ранее ослабленные, от долгого стояния в очереди, конечности.
Ноги прогнулись под тяжестью сладкой надежды о том, что со временем, быть может, когда-нибудь, он даже сможет подняться вверх по карьерной лестнице и там, там, станет не просто заместителем Главного, а вдруг, в течение вечности, всякое может ведь быть, а вдруг, а вдруг - Он устанет и Я стану...
Но крайняя мысль эта так и не была окончательно оформлена в голове нашего героя.
Махали не бог весть откуда взявшимися плакатами на которых. Огромными русскими символами было начертано и нанесено: "ДОКЛАДОВ НАШ РУЛЕВОЙ! С НАМИ ДОКЛАДОВ! ДОКЛАДОВА В РУКОВОДИТЕЛИ!
И люди кричали речёвки и пели псалмы, объединились в комитеты и соборные церкви, обсуждали декларации, молитвы, совместно изучали коммунистические и священные библейские писания, искали в них Истину и объединялись, братались и целовались.
И выдвигали из своих рядов лучших, достойных постоянного присутствия в высших совещательных органах и советах.
И делегировали полномочиями передовые пролетарские кадры, усиленные святыми церковными прислужниками.
И трепетно ждали от них окончательных ответов. И всё это было организовано Иван Ивановичем Докладовым.
Ещё бы немножко, еще бы чуть-чуть и божьи небеса точно оказались бы захваченными и завоеванными столь яростными сверхидеями бывших советских революционеров.
И они окончательно взяли бы в свои мозолистые, трудовые руки, беспрекословное и единоклассовое управление небом для заполнения образовавшегося там вакуума единоначалия.
И встретили там, собственной персоной - его, Божьей милостью, императорское высочество Николая II.
Во главе с пиками и арбалетами стоявшего, и единолично им управлявшего, и своей милостью окормлявшего - несметной рати объединившегося и невероятно разъярённого - дворянского сословия.
Сословия, которое в миг и в момент прорыва пространственно временного континуума, было навсегда лишено всех, ранее выданных ему и ушедшим на обет молчания Богом, сословных привилегий.
Того самого сословия, которое ранее своим небесным бездействием и взрастило, и допустило, и организовало, и развило (всяким, в своё время, дворянином, внесшим свою лепту) это предреволюционное состояние неравноправия.
Однако толпа помнила, кто был первым заговорившим на небесах. И как бы наш Иван Иванович не упирался, масса людская вытолкнула его из своего чрева как новорождённого, а навстречу ему вышел сам Государь Император милостью Божьей Николай Второй.
И началось вселенские переговоры.
В ходе последних царь Николай пояснил, что до прихода Ивана Ивановича все у них было на небесах хорошо - все души были довольны сложившимся положением дел.
Приближённые люди всегда управляли, а ожидавшие своей участи души никогда не роптали.
- И вот, милостивый государь, мы теперь здесь. Все мы. Вообще все! И только благодаря вам мы находимся ныне в этом рукотворном, вами, так сказать, сотворённом, мыслями вашими новоиспечённом, неизвестно откуда взявшемся - Аду! По вашей, так сказать, глупой воле и по вашей, так сказать, безрассудной вере в непоколебимого себя. И что же мы все, будем здесь делать, теперь и во веки вечные? Поныне! Все мы, все души всех миров имя которым Легион?
Докладов упал. То ли на колени. То ли на живот. Стал плакать и просить прощения. Извиняться. Лебезить. Корить себя последними словами за лишнюю силу души, за лишнее великодушие.
А царь Николай Второй смотрел на него и мило так улыбался. И говорил с безграничной отеческой любовью: "Все правильно ты сделал, друг мой сердешный, всё правильно ты всё испортил. Но ты не мог не испортить. Такой уж ты есть. А мы, вот, воистину, давно засиделись там, где-то высоко, развалившись в полудрёме на своих нерукотворных пьедесталах. И скучно нам было смотреть из года в год, глядеть из века в век на разрастающуюся под нами толпу неопределившихся атеистов. Скучно нам было наблюдать за мелкими группами неверующих христиан. Неинтересно уже было - раздражать язычников, обзывать сатанистов, не замечать безбожников и игнорировать равнодушных прихожан. Мы ждали революцию! И вот она пришла. Пришла на небеса! И теперь у нас целая вечность для новой деятельности! Божественной деятельности по переустройству твоего личного, рукотворного Ада! Встань, друг мой сердешный, давай же обнимемся как равные, давай же поцелуемся!"
Ведь вдруг, что внезапно оказалось открытием для Докладова, вся эта масса народа свалившегося с неба прибыла не на пустое место - внизу их уже ждали и кочегары и слесари и заслуженные мастера производства, многочисленные лауреаты сталинских и ленинских премий. Ждали работники смежных отраслей, ждали дояркии и колхозники, ждал прочий вселенский люд.
В общем коллектив подобрался сплоченный и готовый к ударному труду ради строительства Новой жизни.
А недовольному с решением своего государства, ранее привилегированному царскому сословию ничего не оставалось иного, как принят вновь сложившиеся правила небесной Игры и снять свои позолоченные сюртуки и скинуть расписные камзолы и засучить рукава и приготовиться к обычному людскому труду.
А их дамам пришлось раздать свои фамильные драгоценности. Распродать антиквариат. Впустить себе на постой новых рабочих.
И из-за периферийных границ мироздания, находящихся где-то там далеко, находящихся за границами видимого горизонта времён и охранявшихся лучшими воинами русских племён, переходя строго обозначенные границы разных миров, нескончаемой вереницей грузовых повозок потянулись торговые караваны.
Оттуда стали приходить новые или, новые. машины, новые технологии и новые же люди
Между разными мирами установился регулярный обмен передовым трудовым опытом. Трудовые и инженерные и творческие души скопились неисчислимым воинством на границе вновь возникшего центра новой небе кой цивилизации чтобы попасть в это рукотворный Докладовский Ад, чтобы высказать почести и ему и его предшественникам, чтобы снова реализоваться на новом месте в новом истинном труде и получить за золото в кроватку новую информацию, новые идеи, узнать новые языки и обменяться культурным опытом.
И силами методичного трудолюбия Императора Николая Второго и Божьей милостью Явившего себя в Истине Иисуса Христа и неугомонностью красноречиия Иван Ивановича Докладова и крайней степенью исполнительности всех прочих смиренных в покаянном труде и послушании душ, под чутким руководством невидимого Бога давшего великий обет молчания, совместными усилиями всех миров новый центр мироздания начал заново обустраиваться.
Ад и Рай стали единым целым на многие лета.
И на этом месте стали объединяться и компилироваться в новую, не существующую ранее информацию лучше идеи не только из России царского и советского периода.
И никто даже не думать о том дне, когда всё это народное хозяйство придётся запускать в строй - потому что строили не для себя, но как для себя, потому что знали, что где-то там, на периферии видимого горизонта времён, какие-то другие грешники воплощают сейчас свой творческий потенциал в аду и строят там кому-то другому такой ад, который для него не ад, а рай. И когда ветерок строительство будет окончено (никогда) можно будет съездить по обмену опытом туда и внести свои коррективы с учётом нового опыта.
А потом вернуться как бы для строительства, как бы Ада, для как бы грешников, чтобы провести там целую вечность в очереди ожидания окончательного запуска, как-ты окончательного вместилища вечно, как бы страдающих душ.
И так, потихонечку, шаг за шагом, год за годом, с молчаливого одобрения Руководящего Небесного Отца Давшего Обет Безбрачия и Обет Молчания, но непосредственно наблюдающего за вечным ходом этого масштабного строительства как бы сверху, при непосредственном присутствии бывшего Государь Императора Руси Николая Второго, при непосредственно физическом присутствии Его Высочества Адъютант-Губернатора Всеобщего Бога Иисуса Христа и после очередной пламенной речи нашего с вами героя, Иван Ивановича Пока Что Только Докладова, в торжественной обстановке и при полном скоплении всех душ всех миров было авторитетно заявлено, что будущий, всеобщий, страшный для всех грешных душ всех миров Ад, снова!. (кокой ужоссссс) закрывается, на бессрочную как бы перестройку в связи с внезапно невыясненными обстоятельствами в досмертном мире, из которого полностью прекратился поток новых душ.
Потому всем оставаться на своих местах, кто где был, тот там и сидит и там и стоит если остановка времени застала в вертикальном состоянии.
Имущество полученное на этот период передаётся в бессрочное пользование, но до высочайшего позволения Троицы Христа, Императора и Докладова никому не покидать границ обозначенной временной области в размерности одного Всемирного Всеобщего Вселенского Часа, как-бы тридцатого, по как бы обусловленному и всеми мирами как бы (%-))принятому "гамбургскому счёту", добавление которого оказалось вынужденной и экстренной мерой, причиной который стали постоянные озоновые дырки в небе оттуда в Ад вечно что-то лишнее сыплется.
Во всех мирах всем объявляется комендантский, всемирной, остановки времени, час, а троица действующих руководителей русского отдела Ада отправляется на выездное совещание на вселенский собор всех прочих вселенских троек и триумвиратов и триангил и тринил и троп и прочее прочее прочее для прояснения дальнейшей обстановки.
К сожалению, внезапно оказалось, что плановый метод получения трансграничных ресурсов из других сегментов Ада сопряжён с определёнными международными обязательствами, которые требуют непосредственного присутствия и личного обсуждения всех троиц в центре всех центров.
Что на самом деле, это просто его собственный, рукотворный рай в котором он будет целую вечность реализоваться именно в том, что лучше всего научился делать в предметной жизни, а именно - тянуть время до бесконечности, давая пропавшим к нему душам надежду, что можно быть, дай Бог, всё ещё, как-нибудь, да обойдётся.
Аминь.