Не смотря на откровенно не впечатляющий сюжет 3.7, стоит признать, что обновление оказалось богатым на интересных персонажей. Речь в первую очередь идет о баннерах, вторая половина которых принесла с собой двух колоритных героев Тейвата. Некоторое время назад я уже рассказывала читателю об аль-Хайтаме, и вот наконец-то у меня есть повод поговорить о Каэдэхара Кадзухе, ведь этот самурай особенно мне дорог…
«Подхваченный ветром, омытый грозой, с мечом, хоть босой, но вернусь я домой». Меня зовут Каэдэхара Кадзуха. Я скиталец, странствующий по всему свету. Раз уж мы с тобой путешественники, давай я составлю тебе компанию.
Буду откровенна, когда в далёком обновлении 1.6 сюжет только-только познакомил с Кадзухой, он напомнил мне покойного друга. Моего друга, естественно. Отчасти это заслуга хорошей английской озвучки, а отчасти – прописанного характера. Иначе говоря, на фоне остальных героев Тейвата самурай навсегда завоевал мою симпатию мелочами, нашедшими в душе эмоциональный отклик, никак не связанный с игрой. К сожалению, приглядевшись к биографии бродяги, выяснилось, что в её строках нет завлекающих тайн или интриг, поисками которых люблю заниматься я и мои коллеги по перу, но в то же время она пестрит недосказанностями и пробелами, что, впрочем, не портит впечатление о персонаже. По крайней мере у старых игроков, потому что за пролетевшие с момента 1.6 два года у Кадзухи было много экранного времени как в основном сюжете Инадзумы, так и в событиях, которые с лихвой восполнили некоторые пробелы в Истории самурая и даже рассказали чуть больше ожидаемого. Признайте, мало кто под небом Тейвата может похвастаться тем же, что и обсуждаемый скиталец. Но, к слову, Кадзуха выделяется еще кое-чем, что претендует на определенную закономерность: баннеры с участием самурая совпадают с последними обновлениями регионов, а точнее говоря – с предпоследним или финальным, как это произошло во время его релиза в 1.6, а после – в 2.8 и 3.7. Вот такой забавный, но незначительный момент.
Что же касается боевого потенциала самурая, как игрового персонажа, мнения, как всегда, разделились на два лагеря… а затем поделились еще раз. Иначе говоря, за что Кадзуха нравится одним (дизайн, анимации, стихия…), тем же он раздражает других. Относительно яркий пример: кому-то он оказался не по душе простотой исполнения своей роли на поле боя, и, откровенно говоря, я была раздосадована, когда прочитала недовольство «двухкнопочной механикой», вспоминая, как легко самурай навыком накапливает энергию для взрыва стихий или вовсе отправляет на тот свет группу монстров, заставляя удивлённо хлопать глазами и вопрошать: «А где…?». Да, я не особо скрываю, что Кадзуха мой любимчик по всем пунктам, а потому в моих глазах он пример сильного и полезного персонажа на поле боя со своими недостатками, ведь у всех нас были определенные ожидания в адрес самурая. Например: на момент его анонса к обновлению 1.6 я ожидала, что у персонажа будет более главенствующая роль в отряде, а когда выяснилось, что это происходит только при наличии шестого созвездия, посчитала подход злой шуткой над простыми игроками. К счастью, после релиза оказалось, что Кадзуха и без созвездий всё равно сильный и полезный, а кратковременное появление на поле боя – скорее отражение взглядов скитальца, прописанные в его характере и имя которым - сдержанность.
Отступление: правда об охоте за оружейными мастерами
Как я уже говорила, в строках биографии Кадзухи нет интриг и тайн. И все же, мне стоит привнести некоторую ясность – их нет именно в строках Истории обсуждаемого персонажа, потому что релиз самурая состоялся незадолго до открытия границ Инадзумы, что накладывало на содержание определенные ограничения. Тем не менее, они (те самые интриги и тайны) существуют за её пределами и соединяют в одно четкое повествование разрозненные кусочки мозаики, такие как причины падения клана Каэдэхара, а также линии еще от нескольких персонажей, будто подтверждая слова кицунэ Сайгу, когда-то сказанные ученице: всё в Тейвате повязано. Отдельно отмечу, что разрозненные части истории долгой мести одному конкретному кузнецу преподносились игрокам почти в обратной хронологии в разное время и не менее разными методами: начиная от последствий, упомянутых в строках биографии Камисато Аято и заканчивая сюжетной аркой третьей главы промежуточного тома, ставшей по совместительству заданием легенд Странника. Впрочем, справедливости ради стоит признать, что первыми все же были разграбленные Фатуи записи в Татарасуне, но их полустертое содержание лучше оставить в стороне, ведь первые две главы биографии Странника легко их заменяют. И, несмотря на то что полная картина до правок в Ирминсуле достойна отдельного разговора, в некотором смысле она важна для понимания отдельных частей биографии Кадзухи.
История долгой мести действительно началась в Татарасуне примерно 400 лет назад до начала приключения Путешественника, с дружбы кузнеца из рода Нива и куклы Кабукимоно, ставшего в последствии Сказителем, а также с большого обмана о первом инциденте с горном Микагэ. Об этом рассказывается в третьей главе промежуточного тома. Поверив лживым словам Дотторе под личиной Эшера, что Нива Миядзаки вместе с семьёй сбежал из Инадзумы, Кабукимоно поддался уговорам другого интригана и присоединился к Фатуи, затаив обиду как на конкретного кузнеца, так и на свою создательницу за бездействие. К слову, обида на Эи хорошо проиллюстрирована во второй главе биографии Странника.
Последующие пол века (а может быть и больше, ведь даты упоминаются весьма расплывчато) Сказитель способствовал падению «Райдэн гокадэн», но внезапно охладел к мести, придумав для остальных (и читателя в том числе) неправдоподобное объяснение:
Тыква пробуждения
Странник никогда бы не признался в этом. Он никогда бы не признался, что всё дело было в желании отомстить мастеру мечей. А ещё он не рассказывал правды о том, как бросил свои планы на полпути, потому что потерял к ним интерес. Перенятым у какого-то учёного мужа тоном он повторял только: «Это был всего лишь маленький эксперимент над человеческой природой».
Причина того, почему Сказитель остановился на пол пути раскрывается во временном событии «Краски фиалкового сада» обновления 2.6, конкретно в предсмертном письме-признании Каэдэхара Ёсинори, прадеда Кадзухи и сына убитого Нивы, о деталях встречи с мстительной куклой, после которой «чудом» выжил вместе с главой клана Камисато. Интересный момент: может быть точку в мести поставила сентиментальность, чьи крохи остались в Кабукимоно, а может тот факт, что ответ Ёсинори на вопрос Сказителя о Ниве не соответствовал словам Эшера. В любом случае событие делает особый акцент на другое – на разрушительные последствия вмешательства куклы в наследие школы ковки Иссин, а именно тайные изменения в одном чертеже. Ёсинори и глава Камисато знали о правках, но, испугавшись возмездия непосредственно близким, решили унести этот секрет с собой в могилу. Долгие годы «Дело о странном незнакомце» было пятном позора на обоих кланах, а бережно хранимая тайна стала той причиной, почему клан Каэдэхара растерял былое величие.
В обновлении 2.8 кроме задания легенд самого Кадзухи, где иллюстрируется наследие и судьба Акамэ Канэнага – кузнеца-предателя времён первого инцидента Татарасуны, любопытным был временно доступен большой пласт из прошлого бродяги в рамках события «Летнее морское путешествие», где раскрывается та часть биографии самурая, которой не нашлось места в Истории из-за ограничений на момент релиза, а именно о семье, о клане и пронесенных через века трудностях. Очень эмоциональное событие, которое глубоко раскрыло участвующих в нём персонажей, и жаль, что новые игроки не смогут к нему прикоснуться. Но вернёмся к сюжету. Отец Кадзухи, Каэдэхара Кагэхару, чтобы избавить сына от бремени возрождать после него угасающий клан, сковавшего его самого по рукам и ногам, принял решение взять на себя ответственность за упадок семейного дела и утраченное фамильное ремесло. И хотя из его слов выходит, что преследовать его будет только испорченная репутация, на деле всё могло оказаться сложнее. Из реплик Озвучки Камисато Аяки можно выделить две, которые, как мне кажется, касаются обозначенного решения, но качество русской локализации и построение предложений заставляют меня сомневаться, идёт ли речь о Каэдэхара Кагэхару или всё же о сбежавшем в Снежную Акамэ Канэнага, а потому напомню, что оставляю за собой право на ошибку в дальнейших выводах:
Узнать больше об Аяке III
Когда-то клан Камисато перенёс тяжёлый удар: нам не удалось защитить оружейника государственной важности. Фатуи не давали нам покоя, мы потеряли многих людей и подверглись жесточайшей критике. Отец сильно постарел от переживаний, а положение клана Камисато в сёгунате стало чрезвычайно шатким. Взяв бразды правления в свои руки, брат без устали работал над тем, чтобы повернуть ситуацию в нашу пользу. И пусть положение нашего клана восстановлено, а комиссия Ясиро снова объединилась, мы по-прежнему полагаемся на брата, ожидая от него решений по вопросам любой важности.
Узнать больше об Аяке IV
Основополагающие принципы искусства ковки клинков, которому учит сёгун, могут различаться в зависимости от положения звёзд, способа применения оружия, используемых материалов, состояния плавильной печи, личных качеств мастера и стихийных изменений. Все эти различия между оружейниками и породили такое явление как Райдэн Гокадэн. Мастеров, способных создавать прославленные клинки, воспринимают как посланников духов, наделённых священными способностями. Все они подчиняются комиссии Ясиро, занимающейся любыми культурными, художественными и церемониальными вопросами. И, конечно же, в предательстве оружейника винят клан Камисато и неэффективность его работы.
Вторая реплика интересна только своей второй половиной, потому что выделяет для читателя кое-какой немаловажный момент, который также был озвучен в событии «Краски фиалкового сада»: клан Камисато несёт ответственность за тех, кто у них в подчинении, в том числе за утрату их мастерства, за что клан мог быть призван к ответу за решение отца Кадзухи. Особенно если поступок главы Каэдэхара расценили признанием вины в государственной измене.
Какой бы ни была бы правда, в том же временном событии «Летнее морское путешествие» в определенный момент раскрывается, что Кадзуха становится круглым сиротой, на чьи плечи рухнуло бремя главы семейства. Сюжет не рассказывает при каких обстоятельствах это произошло, но момент специально выделен серым фильтром, а немногочисленные фразы самурая пестрят неуверенностью в собственных силах и порицания себя за ошибки. Примечательно, что в одной из фраз разбитый Кадзуха читает хайку и этому есть более-менее логичное пояснение, которое и без контекста в последствии многое говорит о самурае:
Ёимия о Кадзухе
Такие беззаботные люди, как я, предпочитают говорить всё прямо, а те, кого что-то гложет, часто говорят о древней поэзии или красотах природы. Они обсуждают цветы и птиц, ветер и луну. Только о действительности, которая их окружает, они молчат. А ему есть что рассказать, не сомневаюсь.
Бродяга: начало пути
Как выразился сам самурай, когда он встал во главе клана, тот рассыпался у него на глазах. К сожалению, об этом биография бродяги скромно помалкивает, потому что содержание её строк начинается с первого шага по дороге приключений, к которой Кадзуху настойчиво подталкивал отец и о которой неоднократно рассказывал, вдохновляя, дед. Так уж вышло, что последние тонкие связи с кланом и начало пути иллюстрируется во второй главе, словно показывая читателю померкнувшую ценность прошлого.
Да, содержание не показывает любопытным груз переживаний, которые были у Кадзухи будто семейное наследство, но это не означает, что их не осталось вовсе после продажи дома и окончательного решения следовать за ветром. Как можно было уже понять, самурай, как художественный персонаж, раскрывался совсем иначе чем остальные герои Тейвата. К примеру, всё в том же событии «Летнее морское путешествие» неожиданно выяснилось, что за время своего беззаботного приключения по островам Инадзумы (у меня есть подозрения, что в то время Указ Сакоку уже действовал) Кадзуха писал покойному отцу письма, таким образом выговариваясь и уменьшая тяжесть переживаний.
Письмо Кадзухи
Моему дорогому отцу Каэдэхаре Кагэхаре:
Когда клан Каэдэхара распался, я собрал вещи и покинул родовое гнездо. Странствуя по миру, я многому научился.
Сегодня, когда я гулял в горах у моря, я вспомнил пейзажи, которые вы рисовали в своих блокнотах, и чувства захлестнули меня. Праздные путешествия не являются традицией нашего клана, в отличие от любования пейзажами. Я полагаю, именно прадед положил этому начало.
Вы говорили, что он любил выращивать маленькие деревья и ему нравились их гибкие ветви. Но дед был не таким, он больше любил камни. Когда я был маленьким, на заднем дворе нашего дома было полно диковинных камней, которые собирал дедушка. В то время я думал, что все они были ценными сокровищами. Теперь, когда я повзрослел, я уверен, что некоторые из них были просто камнями для испытания мечей, которые он принёс из кузницы. Тогда я мало что знал о камнях, считая, что все они имеют большую ценность. Но может ли в жизни быть так много сокровищ?
... Я пишу это письмо, отдыхая в тенистом месте на вершине горы. Позже я сожгу его, а затем потушу пепел водой из горного ручья. Таким образом, я верю, что это послание дойдёт до вас, хотя вы больше не можете получать письма. После вашей кончины я распустил слуг и привёл в порядок семейное имущество. Я выручил немного денег, которые помогли мне выжить. У наших бонсаев был более печальный конец. Мне пришлось их все продать, чтобы оплатить наши долги. Все, кроме того, что остался от прадеда. Он был конфискован Комиссией Тэнрё... я думаю, на складе ему лучше, чем в моих руках.
Прошло много времени с тех пор, как я был здесь. Горный ветерок так же приятен, как и в первый раз, когда вы привели меня сюда, отец.
Я снова отправляюсь в путь.
Прощайте.
Каэдэхара Кадзуха
К слову, о беззаботном путешествии самурая рассказывают три главы, и, пусть каждая из них со своим подтекстом, для читателя они делают особенный акцент на близость Кадзухи с природой, но в то же время подводят к мысли, что с момента когда был продан отчий дом и пока Инадзуму не встряхнули престранные решения, у бродяги Каэдэхара не было четкой цели в жизни, он просто шёл куда глаза глядят вместе с ветром. Возможно, благодаря тому что самостоятельное путешествие по Инадзуме было именно что беззаботным, многое для Кадзухи было в новинку, о чем повествует третья глава его биографии, но в то же время она иллюстрирует и другое – что он не был наивным.
Впрочем, содержание главы показывает любопытным не только забавный эпизод, но и его обратную, моральную сторону, а именно, что Кадзуха не так благороден, как порой кажется, и по крайней мере в тот момент он был не готов взваливать на свои плечи ответственность за судьбу мало знакомого человека. Этому эпизоду можно подобрать несколько пояснений, но выскажу только одно предположение: тогда переживания о печальной судьбе клана, подтолкнувшие его к путешествию, еще донимали самурая. К подобному выводу можно прийти после прочтения главы, рассказывающей об обретении Глаза Бога:
Содержание главы в очередной раз напоминает читателю о связи персонажа с природой, но уже преподносится как контекст, потому что именно в этой части Истории Кадзуха оставил все те мысли, что донимали его после смерти отца и кто знает, может письмо родителю он написал именно после судьбоносной ночи, будто поставил твердую точку в своём долге перед кланом, решив наконец-то жить без него.
Кадзуха: искусство меча
Куда бы не унесли меня ветра путешествий, память о доме остаётся со мной. Этот меч... единственное, что связывает меня с родиной.
Ветер перемен над Инадзумой
С тлетворностью некоторых решений, принятых в регионе вечности, игроки вместе с Путешественником столкнулись лично и даже приняли непосредственное участие в противостоянии, пройдя по Инадзуме близким к Кадзухе путём. Возможно, кому-то тоже это покажется символичным, но в действительности схожие жизненные повороты становятся заметны, только если детально углубиться в биографию самурая, а в остальное время они будут незаметны. Тем не менее, всего по двум главам биографии можно проследить начало гражданской войны в регионе вечности, как ответ на указ об охоте за Глазами Бога, и её конец. Собственно говоря, четвертая глава как раз повествует о начале, раскрывая о самурае много личного:
Глава знакомит читателя с неназванным другом Кадзухи. Рассказ этот до раздражения скудный, ведь не привносит глубины в отношения двух инадзумцев, из-за чего к Томо (игроки «подарили» этому человеку такое имя) в отрыве от самурая сложно проникнуться симпатией. Да, игроки будут ему сочувствовать, но лишь благодаря переживаниям и поступкам Кадзухи, которые дают четко понять, что их связывала дружба, а не простое знакомство. К сожалению, событие, пролившее свет на клан Каэдэхара, о друге самурая не рассказало почти ничего, только намекнуло на его жизненную позицию, довольно странную для жителя Инадзумы.
Эпизод с дворцовой дуэлью является особым в жизни Кадзухи не только из-за друга, но также благодаря проявленному со стороны самурая своеволию, что было расценено как измена. Именно после него растерявший беззаботность мальчишка пустился в бега, но о кое-каких важных деталях биография из-за ограничений умолчала. Так, например, избежать ареста и покинуть Инадзуму Кадзухе помог Камисато Аято:
Событие «Летнее морское путешествие»
Лодочник: Ты Каэдэхара? Взбирайся на лодку, я тебя вывезу!
Кадзуха: Но почему вы мне помогаете? Ведь я в розыске.
Лодочник: Ну конечно, Ясиро… Кхм! Анонимный спонсор заплатил мне, чтобы помочь тебе выбраться. Но это всё, чем они смогут тебе помочь. Дальше тебе придётся полагаться только на себя.
Аято о Кадзухе
Когда-то давно клан Каэдэхара подчинялся клану Камисато. Мои предки, возможно, и не смогли спасти его семью от упадка, но даже сегодня я обязан поддерживать его. Теперь, естественно, я уже не смогу восстановить былое благосостояние его клана. Но вот помочь избежать ареста комиссией Тэнрё вполне мне по силам…
Скиталец: новые горизонты
Предлагаю любопытным самим оценить какой важности след оставила в жизни Кадзухи помощь Аято. Первая глава биографии самурая как раз повествует о том, как бродягу занесло на борт «Алькора», где он и остался. Отдельно отмечу, что без деталей, раскрытых в событии «Летнее морское путешествие» встреча беглеца и Грозы морей уже не выглядела бы так красиво, потому что она случилась на острове Рито, именно там, где Кадзуха расстался с лодочником…
Первая глава наиболее интересна второй половиной, ведь в ней иллюстрируется сложности в общении с командой. Дело в том, что по незнанию моряки интересовались мечами, что ассоциировалось у Кадзухи с тяжёлыми воспоминаниями: о семейном деле, о клане, о друге, о решении, стоившем ему в Инадзуме свободы… Поэтому самурай показан колючим, но ровно до того момента, пока команда не начала задавать другие вопросы.
О жизни на борту «Алькора» также повествует и пятая глава, но многим она может показаться излишне пафосной, а потому не интересной. Просто в ней важный смысл несёт только первый абзац:
Точно не известно, сколько Кадзуха плавал по морям вместе Бэй Доу до знакомства с Путешественником, но за это время корабль стал для самурая домом, который, как и он сам, вечно в пути и нигде не задерживается надолго, а команда – если не семьёй, то верными товарищами определенно. Где-то в этот же промежуток времени беглый скиталец все-таки вернулся в Инадзуму. Ведя гражданскую войну, бедный на ресурсы Ватацуми, был вынужден закупать припасы у контрабандистов и у Бэй Доу в том числе, что позволило Кадзухе ненадолго присоединиться к сопротивлению, потому что его цели были близки самураю. К сожалению, делать выводы о этом можно только по коротким фразам из сюжетной арки региона вечности и по репликам Озвучки некоторых персонажей:
Кокоми о Кадзухе
Кадзуха некоторое время состоял в рядах сопротивления. Если я не ошибаюсь, он очень хорошо ладил с Горо - они часто сражались бок о бок в бою. У Кадзухи беззаботный характер, он не любит ограничений, но когда он был в наших рядах, то беспрекословно выполнял все приказы. На мой взгляд, он не только выдающийся фехтовальщик, но и очень зрелый человек.
Горо о Кадзухе
Я повидал самых разных странствующих самураев, и ни один из них не похож на Кадзуху. Он словно ветер, который проносится по земле. Он нигде подолгу не задерживается, но всегда что-то приносит окружающим. Когда мы с ним сражались бок о бок, то я лучше понял, что означает быть по-настоящему свободным и беззаботным. Словом, мы с Кадзухой отлично поладили!
Кадзуха о сёгуне Райдэн
С тех пор как я покинул Инадзуму, я часто задавался вопросом: не из-за той дворцовой дуэли ненавижу ли я сёгуна Райдэн? Не из-за смертельного удара, который она нанесла моему другу? Я долго об этом размышлял, и пришёл к выводу, что нет. Мой друг принял благородную смерть в дуэли, и в действиях сёгуна не было несправедливости. Моё негодование вызвано Охотой на Глаза Бога. Никто не смеет лишать другого человека надежды и мечтаний. Даже божество.
Вдвойне символично, что именно в рядах сопротивления Кадзуха стал свидетелем окончания гражданской войны, прославившись на весь регион вечности и даже за его пределами.
Бэй Доу о Кадзухе
Кадзуха? Этот паренёк заблокировал удар сёгуна Райдэн в резиденции Тэнсюкаку? Впечатляет! После окончания войны он вернулся в флот Южного Креста, сказав, что будет путешествовать с нами некоторое время. Я, конечно, очень рада. Если однажды он решит отправиться в путешествие один, я выпью бочонок за его проводы. Ха-ха.
В свою очередь на фоне слова Грозы морей шестая по счёту глава биографии самурая выглядит как красивое послесловие.