Механик Джон Картер. 8640
Сидевшая за рулем потрепанного “шевроле” жена неустанно о чем-то говорила, время от времени ругалась на других водителей и нервно сигналила. Джон тоскливо смотрел в окно, стараясь по мере сил абстрагироваться от не умолкавшей ни на минуту супруги. Из этого словесного потока даже в обычное время было сложно вычленить связную информацию, а уж сейчас...
– Джонни, ты меня слушаешь? Я говорю, как только окажешься на борту, сразу же свяжись с домом. Я должна тебя видеть каждый день и знать, что с тобой все в порядке.
“Опять то же самое”, – с грустью подумал Картер, механически кивая в ответ.
Перед каждым новым походом повторялась одна и та же сцена, в ходе которой ему приходилось давать одни и те же обещания. Благо, на корабле все это практически сразу же забывалось – внутри проклятой стальной коробки было слишком много своих проблем и добавлять к ним общение с истерично настроенной женой он попросту не хотел.
Над крышами домов показались антенны авианосца и Джон слегка поморщился, вспомнив бесконечные расспросы близких и дальних родственников, искренне восторгавшихся местом его службы.
Рассуждая чисто технически, “Барак Обама” авианосцем не являлся – мобильные многофункциональные платформы уже давно переросли классические корабли такого типа. Но далекие от флота люди слишком часто использовали привычное им старое название, вызывая тем самым искреннюю злость корабельного механика.
– К черту всех.
Машина доехала до конца улицы, затем выбралась на открытое пространство и остановилась возле массивных ворот.
Скучающие часовые в форме морской пехоты, украшенный витками колючей проволоки глухой забор, неприметные здания, одинокий звездно-полосатый флаг... а над всем этим доминировал гигантский корпус корабля, с трудом приютившегося возле слишком короткого для него пирса.
Когда взгляд Джона наткнулся на отчетливо различимую белую надпись, он не удержался и еще раз тихо выругался.
Картер давно покинул ряды оголтелых расистов и вполне нормально относился к первому чернокожему президенту Соединенных Штатов Америки, но бурная молодость, а также наколотая на руке свастика до сих пор серьезно осложняли ему жизнь. Особенно при общении с рабочим звеном корабля, где проклятых негров было заметно больше, чем белых.
Механик недовольно поморщился, но все-таки собрал волю в кулак и выбрался из машины. Потянулся, достал из багажника свои вещи, а затем медленно двинулся к воротам.
На контрольно-пропускном пункте Сьюзен наградила мужа страстным поцелуем, после чего долго следила за тем, как он идет в сторону серой громадины. Ее искренняя забота слегка поднимала Джону настроение, но в целом оно, настроение, по-прежнему было предельно отвратным.
– Восемь месяцев, – тихо прошептал Картер, подходя к трапу. – Дерьмо...
Кинув сумки в каюту и доложив о прибытии старшему механику, он не слишком-то удивился, узнав что его смена начнется уже через два часа, а дежурить придется на пункте наблюдения возле второго реактора.
Занимавший пост его непосредственного начальника Леброн Диллинджер имел черный цвет кожи, знал о проклятой татуировке и уже второй год систематически портил своему подчиненному жизнь. Взыскания, штрафы, неудобные вахты, неприятная работа...
Само собой, реактор обладал всей необходимой защитой и находиться рядом с ним можно было без какой-либо опаски. Тем не менее Джон все равно беспокоился по поводу возможной импотенции – хотя бы потому, что неприятные случаи подобного рода с ним уже происходили.
К счастью, вовремя нанятый Сьюзен психолог ловко объяснил случившееся различными хитрыми терминами, списав все на неосознанные ожидания самого Джона, а не на его физическую неполноценность. Верить этому шарлатану хотелось и после пары сеансов ситуация снова пришла в норму, но жить спокойно, зная что прямо за стеной варится адская ядерная смесь, Картер все равно не мог.
– Черномазая сволочь...
Оставшиеся до смены полтора часа он постарался провести с максимально возможной пользой. Разобрал вещи, стер нарисованную на двери каюты свастику с парой бранных слов, лишний раз почистил зубы, съел завалявшийся в рюкзаке апельсин, а затем шлепнулся на койку и остаток свободного времени развлекался, гоняя на висевшем перед носом планшете забавных пичуг.
Увы, но все хорошее рано или поздно заканчивается.
– Здорово, Расист, – поприветствовал его сидевший за пультом сменщик. – Смотрю, ты по-прежнему любишь это место?
В отличие от большинства техников, Чарли был белым и конкретно на него Джон за кличку никогда не обижался. Более того, иногда даже пытался шутить в ответ.
Но не сегодня.
– И тебе привет. Как тут?
– Все системы в норме, сбоев нет. Да и откуда им взяться, если мы у причала стоим и здесь почти ничего не работает. Можешь спокойно расслабляться и дальше поджаривать свои бубенцы.
Выдав дежурную остроту, Чарли гнусно захохотал, после чего приятельски хлопнул Джона по плечу и вышел из отсека.
– Ну, посмотрим, – тихо пробормотал Картер.
Сесть в мягкое продавленное кресло, немного отрегулировать его по высоте, сделать запись в журнале, проверить несколько экранов с данными... и все. Остальные пять часов сорок минут можно было ничего не делать.
Теоретически, у него имелась возможность почитать книгу или даже заснуть – любое изменение ситуации в любом случае сопровождалось достаточно громким звуковым сигналом. Вот только как можно заснуть, зная о том что толстая сволочь Диллинджер прямо сейчас смотрит на картинку с камеры слежения и держит наготове открытый файл с бланком рапорта?
Приходилось сидеть и пялиться в мерно ползущие по экрану одинаковые цифры.
Младший лейтенант Джозеф Викс. 8640
Джозефу было скучно. Скука клубилась вокруг, смотрела на него погасшими стеклами тактических экранов, пряталась среди пустых кресел...
К сожалению, изменить сложившуюся ситуацию он не мог.
Все должно было закончиться само собой, но только через сутки – в тот момент, когда “Барак” окажется в открытом море, а батарея рельсовых орудий встанет на боевое дежурство. Вслед за этим появится настоящая работа, его группа начнет отслеживать самолеты, корабли...
Капитан, поначалу смотревший на чрезмерное рвение своего подчиненного крайне неодобрительно, во время предыдущего похода все же пораскинул своими старыми мозгами и сделал логичный вывод, что постоянная боеготовность – дело отнюдь не лишнее. Собственно, начиная с этого момента непрерывное ведение целей рельсотронами прочно вошло в штатный регламент корабля, а Викс получил благодарность вместе с соответствующей отметкой в личном деле.
Увы, но на время стоянки в порту этот регламент не распространялся и Джозеф никуда не мог приложить свою кипучую энергию.
С другой стороны...
Младший лейтенант воровато оглянулся, а затем переключил несколько тумблеров. Расположенная за пультом управления стена тут же мигнула и показала вид на Сан-Диего. Поверх изображения городских кварталов высветилась прицельная сетка, зажглись жирные красные точки, пунктирные линии...
Почти мгновенно звякнул динамик внутренней связи.
– Рельс-один, ответьте мостику. Что у вас происходит?
Викс мысленно чертыхнулся, но ответил ровным тоном бывалого вояки:
– Рельс-один на связи, сэр. Провожу внеплановую проверку систем наведения и моделирования обстановки, сэр. Разрешите продолжить?
На несколько секунд повисло тягостное молчание.
Он отлично представлял себе, как именно крутятся шестеренки в голове у дежурного и какие именно сомнения его одолевают. С одной стороны, только что случился несанкционированный запуск, о котором нужно было доложить вышестоящему начальству. Но сама по себе такая проверка вполне входила в компетенцию младшего лейтенанта, а включение тактического экрана ничем никому не грозило – орудия были заблаговременно отключены с мостика.
Так что...
– Рельс-один, проверка разрешена. Впредь оповещайте о ней заранее. Отбой.
Джозеф улыбнулся, а затем нежно провел рукой по управляющей сфере. Спроецированный на стене Сан-Диего ушел вниз – теперь картинка рисовалась с высоты птичьего полета.
От огромной туши корабля к берегу протянулись двадцать красных линий, упиравшихся в ближайшие дома.
– Команда. Расчет повреждений, тип – “город”.
– Команда не принята, – раздался механический женский голос.
Лейтенант чертыхнулся и проговорил более разборчиво и четко:
– Команда. Расчет повреждений, тип – “город”.
Изображение снова мигнуло, а затем выдало дополнительные линии, пронизывавшие первую очередь зданий и уходившие вглубь жилых кварталов.
– Команда. Второй тип боеприпасов.
Линии частично исчезли, сменившись небольшими секторами.
Джозеф крутанул сферу в обратную сторону и снова увидел боковую проекцию города. Здания, на которых оказались нарисованы красные кружки, отчетливо подсвечивались тревожным красным цветом. Одно, два, три... восемь.
Младший лейтенант с улыбкой маньяка наставил на экран указательный палец:
– Паф!
В какое-то мгновение ему остро захотелось, чтобы орудия включились. Чтобы можно было нажать на сенсорном экране большую красную кнопку. И следить, следить, следить за тем, как валятся друг на друга пораженные вихрем стали небоскребы...
Викс позволил себе несколько секунд мечтательно пялиться в экран, после чего грустно вздохнул и включил штатный тест.
Воевать было не с кем.
Разумеется, существовал Китай, за последние десятилетия превратившийся в настоящего военного исполина. Существовала Россия – хоть и ставшая не так давно союзником, но все равно подозрительная и ненадежная. Существовала Объединенная Европа, также представлявшая из себя мощный геополитический центр. Но все эти противники в случае чего не стали бы сидеть и ждать, пока гигантский корабль приблизится к их берегам. Тем более – приблизится на дистанцию выстрела из рельсовых орудий, а не на те полторы-две тысячи километров, в пределах которых могла работать современная авиация.
К сожалению, в теоретическом глобальном конфликте любимое оружие лейтенанта представляло собой лишь никому не нужное излишество, а вся мощь, сосредоточенная внутри высокотехнологичных установок, оставалась лишь страшилкой для отдельных неядерных держав.
– Да уж... – Он грустно хмыкнул и поскреб затылок. – Да уж.
В принципе, “Барак Обама” был способен вести настоящую затяжную войну против любой из стран Африки или Южной Америки. Рано или поздно закончилось бы авиационное топливо, иссякли запасы снарядов и ракет... но рельсотроны считались практически вечными, а их заряды, представлявшие собой обычные стальные болванки, легко изготавливались из подручных материалов. Так что ходить вокруг берегов Черного континента, наводя ужас на прибрежные регионы, корабль мог сколь угодно долго.
Джозеф хмыкнул еще раз, нежно проведя по экрану пальцем.
Ракеты можно сбить. Самолеты можно не пропустить к цели. Артиллерийский залп так просто не собьешь, хотя задача эта при современных технологиях все же частично выполнима – например, за счет постановки осколочной завесы. А как остановить весящую сотни килограммов и прошивающую пространство со скоростью больше десяти километров в секунду болванку?
Ему довелось участвовать в показательных стрельбах, проводимых для Объединенного штаба. Закрытый всей возможной броней танк, получив выпущенный из рельсового орудия снаряд, попросту раскололся – будто оброненное на пол сырое яйцо. Один выстрел, ничтожная доля секунды – и вместо машины осталась лишь груда искореженных обломков.
– Всегда бы так...
Увы, но на деле все возвращалось к тому же самому – подобное великолепие было эффективно лишь на дистанциях прямой видимости, оставаясь исключительно оружием ближней и средней дальности.
Особого смысла в том, чтобы отправлять стальные сувениры за горизонт, не имелось.
Викс никогда не признался бы в этом даже самому себе, но под его присмотром находилась одна из самых бесполезных на корабле систем. Зато самая дорогая.
Выключив тест, лейтенант снова перевел пульт управления в спящий режим и развалился в кресле, предаваясь ленивым размышлениям. Впрочем, его стратегические думы довольно быстро прервал незаметно подкравшийся сон – крепкий, здоровый, но вызвавший весьма негативную реакцию у проверяющего офицера.
Роберт Ки, кок. 8640
Проклятая жестяная коробка стремительно набивалась прибывавшими из увольнительных людьми, а Роберту, равно как и десяткам других коков, приходилось крутиться, словно попавшему в колесо хомячку. С суши вернулся еще далеко не весь личный состав, но накормить пять-шесть тысяч прожорливых глоток тоже было весьма непросто.
Он выругался, смахнул со лба пот и начал еще яростнее работать тесаком, кромсая коровью тушу на мелкие кусочки.
Ответственные за морозильные камеры люди снова врубили температуру на десяток градусов ниже нормальной, опасаясь, что провизия пропадет. Их можно было понять – они выполняли свою собственную задачу. Но вот то, что ему приходилось рубить схожее по твердости с гранитом мясо...
– Долбаные пассивные геи, – ожесточенно шептал кок, сражаясь с остатками ребер. – Вас бы...
– Боб, какого черта ты здесь копаешься? – Шеф-повар Джузеппе Энцо, чьей основной обязанностью являлось согласование меню с капитаном и подбадривание нерадивых подчиненных, добрался и до его угла. – Тебя что, в детстве совсем не кормили, раз ты готов каждый грамм мяса отскоблить с этой кости? Чертов экипаж хочет жрать!
Роберт, с трудом оставив при себе мнение обо всем происходящем, кивнул и бросил кости с остатками мяса в остальной мусор.
Энцо, покровительственно кивнув, двинулся дальше.
Откровенно говоря, начальник был прав – провизии на корабле хватало и некая расточительность являлась вполне простительной. Тем более, что люди действительно хотели есть прямо сейчас.
Он выпрямился и окинул взглядом цепочку работавших рядом товарищей.
Отделенное от костей мясо летело вперед, на один из транспортеров. Кости, шкура и прочий мусор – назад, на второй.
Местом, куда попадают отбросы, кок особо не интересовался. Точнее, ему было известно что все ненужное прямо сейчас улетает в специальные контейнеры, которые потом будут опорожнены за борт на радость подводным обитателям. А вот будущая пища отправлялась в следующий зал, где расходилось на несколько потоков – что-то жарилось, что-то варилось, что-то прокручивалось в фарш...
Экипаж корабля был многонациональным. Неудивительно, что представители самых различных культур обожали привередничать и воротить нос то от одних, то от других блюд, требуя вносить изменения в меню или же просто разнообразить надоевший им рацион.
– Чертовы обжоры...
На разделочный стол перед Робертом упала новая туша. В лицо прилетели отскочившие при ударе льдинки.
Кок вздохнул, стиснул зубы и поднял тесак.
Элизабет Кокс, доктор медицины. 8640
– Едва не опоздала, – Элизабет, ураганом ворвавшаяся в госпитальный отсек, заметно оживила обстановку. – До сих пор никак не привыкну к этому чертову распорядку и к тому, что здесь нельзя нигде задерживаться.
Двое мужчин, сосредоточенно размышлявших до этого момента над шахматной партией, одновременно подняли головы и изучающе уставились на прибывшую.
– Что такое? – Она кинула быстрый взгляд на висевшее рядом зеркало. – Вы так на меня смотрите, будто я забыла одеться.
– Да нет, Лиззи, – добродушно возразил старший, убеленный сединами, шахматист. – Мы просто до сих пор не можем привыкнуть к твоей манере появления. Что на этот раз? Пробки в городе или сломавшийся лифт?
– Я забыла пропуск и меня не хотели пускать на базу. А часовой не согласился связать меня с капитаном.
Оба врача синхронно хрюкнули. Затем молодой встал и, двинувшись к располагавшемуся на столе кофейнику, поинтересовался:
– А ты уверена, дорогая, что общение с забывшими пропуск подчиненными – это то, чего прямо сейчас страстно желает капитан нашей посудины? Ему эту махину через четыре часа выводить в плавание, если что.
– Ну, не обязательно капитан, могли бы и с дежурным соединить. А так пришлось тащиться обратно за долбаным пропуском. Ладно, черт с ним. Проехали. Дон, налей мне тоже кофе.
– Ты что, спать не собираешься?
– Я в прошлый раз выход проспала, теперь хочу посмотреть, как это бывает. А у вас тут что? – Девушка подошла к доске и принялась внимательно изучать фигуры. – Док, а ведь вам через четыре хода будет мат. Я смотрю, этот прожигатель жизни неплохо научился играть в шахматы.
Доктор Льюис, которого все на корабле звали просто Доком, горестно вздохнул и щелчком отправил однодолларовую монету в направлении Дональда. Тот ловко поймал свой выигрыш, радостно улыбнулся и неосторожно отхлебнул горячий кофе, тем самым подарив коллегам несколько минут светлой радости.
– Тоже мне, друзья... я себе язык чуть не сжег, а вам – веселье...
– Мы можем наложить тебе повязку, хочешь?
– Ладно, молодежь, – Док, улыбаясь, поднялся со стула. – Оставайтесь на дежурстве, смотрите на удаляющийся берег, а я, пожалуй, посплю. Насмотрелся уже на все эти отправления...
Без доктора Льюиса общение постепенно сошло на нет и Элизабет, прихлебывая никак не желавший остывать напиток, отправилась наводить порядок в своем отсеке. Впрочем, там все было точно так же, как и раньше – моряки по-прежнему не желали распространять по кораблю холеру или брюшной тиф, так что ориентированная на противодействие всем возможным разновидностям вирусов и бактерий лаборатория месяцами стояла без дела.
– Опять ничего не делать... кошмар.
Во время прошлых походов страдавшая от безделья Элизабет иногда вызывалась помогать остальным коллегам, но работы все равно было мало. В изолированном мирке огромного авианосца болезням просто не находилось места – по большей части, врачи имели дело лишь с всевозможными простудными заболеваниями, а также редкими пищевыми отравлениями.
Потыкав пальцем в экран компьютера и не найдя там ничего интересного, Лиззи забралась на дежурную кушетку, начав размышлять о смысле жизни.
Работа, на получение которой ее сподвиг роман с бывшим коммандером “Барака”, оказалась хорошо оплачиваемой, не очень пыльной и вполне сносной. Проблема заключалась только в том, что сам роман давно закончился, бывший возлюбленный отправился командовать каким-то эсминцем, а она так и осталась на авианосце, связанная с ним пятилетним контрактом. Благо, что уже почти половина срока прошла.
С каждым проведенным здесь месяцем Элизабет все чаще мечтала о типичной американской жизни – постоянной работе, семье, домике в пригороде, пикниках по выходным...
Гигантская плавучая крепость в эту картину никак не входила, хотя и предоставляла немало возможностей для поиска нового спутника жизни. Впрочем, сделать это мисс Кокс пока что не удавалось – те офицеры, которые воспринимались ей благосклонно, обычно уже давно имели семьи, а холостяки либо не отвечали ее высоким стандартам, либо вообще оказывались геями. Впрочем, надо отдать должное флоту, таковых на авианосце было немного.
Зато с избытком хватало туповатых мужланов, совершенно не достойных ее внимания.
Погрузившись в размышления о жестокости окружающего мира, Элизабет незаметно заснула, тем самым напрочь перечеркнув очередную возможность проследить за выходом из порта.
Коммандер Рональд Терон. 8640
Коммандер чувствовал себя откровенно невыспавшимся и злым – ему в очередной раз пришлось отстоять на мостике целую ночь, принимая отчеты по проверке различных систем гигантского корабля.
Все шло в штатном режиме – авианосец был построен не так уж давно и на нем до сих пор не случалось серьезных поломок. Но головной боли от этого меньше не становилось.
Особенно сильно Терона раздражали российские зенитные комплексы, зачем-то установленные на гордость американского флота и теперь жившие здесь своей собственной жизнью. Да, новоявленные союзники наловчились делать зенитные системы такого уровня, до которого Америке было еще далеко. Но Рональд все равно считал подобную интеграцию откровенной глупостью.
Особенно учитывая количество возникавших из-за нее проблем.
– Сэр, докладывает зенитная палуба. Сбой систем русского комплекса произошел из-за того, что протокол запущенный нами проверки вступил в конфликт с протоколом проверки, идущей по плану в фоновом режиме. Сэр, русский консультант настаивает на полной перезагрузке системы и отдельно требует донести до вашего сведения, что, по его мнению, мы представляем собой стадо тупых обезьян, неспособных запомнить, что принудительная проверка комплекса возможна только в случае первоначальной расконсервации либо при переустановке программного обеспечения после критических сбоев. Сэр.
Рональд выругался сквозь зубы. Обслуживавший установки персонал действительно недалеко ушел от стада макак, раз не смог запомнить такую простую вещь. Но явно вставший не с той ноги консультант тоже повел себя как гондон. Нет бы объяснить все спокойно и снова пойти на боковую...
– Приказываю провести полную перезагрузку систем под непосредственным наблюдением специалиста. Конец связи.
Чувствуя легкое удовлетворение от того что теперь русскому специалисту придется бодрствовать вместе с остальным экипажем, коммандер принялся наблюдать за быстро сменявшими друг друга строчками, отражавшими ход стандартного теста работоспособности реакторов.
Тест был длинный, но все сообщения горели успокаивающим зеленым цветом.
– Капитан на мостике!
Он незаметно вздохнул, предвкушая тот момент когда можно будет передать нити управления в надежные руки Шефа, а самому отправиться на отдых.
Участвовать в процессе выхода корабля из порта сонному офицеру не хотелось абсолютно.
– Сэр, за время вашего отсутствия значимых происшествий не было. Все тесты проведены успешно, все системы работают в штатном порядке, корабль полностью готов к выходу на боевое дежурство.
– Вольно, Рональд. Журналистов здесь не наблюдается. Говоришь, значимых происшествий не было? А какие были?
Капитан не особенно жаловал то и дело совавших нос не в свое дело репортеров, но старался быть “своим парнем” для команды.
– Только чертов русский комплекс, капитан. Из-за небольшой оплошности персонала пришлось перезапускать систему. Но прошло уже почти десять минут, все должно выйти на рабочий режим с минуты на минуту.
Как будто услышав его слова, включилась связь с зенитной палубой – дежурный сообщил, что комплекс действительно начал работать.
Впрочем, Шеф не удовлетворился лаконичным докладом и въедливо расспросил о неполадке. После чего, услышав исчерпывающие объяснения, приказал исключить подобные проверки из штатного расписания смены, оставив их исключительной прерогативой консультанта.
Коммандер снова ощутил пробивавшееся сквозь усталость злорадство. За последние два года зенитный комплекс барахлил лишь пару раз, так что прикомандированный к нему русский большую часть времени нагло бездельничал, предаваясь всем доступным на борту авианосца развлечениям и получая за это дикую зарплату. Теперь же для него появилось хоть какое-то обременение.
Рональд был слегка несправедлив в своих суждениях – любую глобальную поломку пришлось бы устранять именно консультанту, несшему за свой комплекс всю возможную ответственность. Но чертовы союзники, как назло, сделали систему очень надежной и текущее безделье иностранца раздражало Терона до невозможности.
– Пятиминутная готовность, господа.
Шеф подошел к расположенному по периметру мостика экрану. Коммандер, так и не нашедший повода уйти к себе в каюту, двинулся следом.
– Проклятые новые технологии. Лет тридцать назад мы спокойно смотрели на мир через обычное стекло. А сейчас... даже не поймешь, правду тебе показывает эта стенка или нет.
Он понимающе хмыкнул – к обзорной панели тоже требовалось привыкнуть.
В штатном режиме экран отражал передаваемое внешними камерами изображение – обычную картинку, ни капли не менявшуюся при приближении либо удалении наблюдателя. Это было достаточно удобно, но сильно ограничивало возможность посмотреть вверх или вниз – объективный вид на окружавшее авианосец пространство получали только те, кто находился в самом центре мостика. С другой стороны, у каждого офицера имелась возможность надеть тактические очки или шлем. В таком случае система сразу же начинала подстраиваться, рисуя на сетчатке именно то изображение, которое соответствовало текущему положению оператора.
Сейчас в тактических шлемах находилась только штурманская группа.
– Осталась минута, сэр.
Капитан раздраженно отвернулся от экранов.
– Отстыковку начать!
Сквозь толстые стены помещения проник басовитый рев сирены. Под ногами у Рональда едва заметно вздрогнул пол.
– Отстыковка произведена, сэр.
– Левый ход, пятьдесят ярдов... пятьдесят проклятых метров!
Уставший и едва сдерживавшийся от зевка Терон снова почувствовал раздражение, но на этот раз смешанное с пониманием – случившаяся около десяти лет назад смена привычных любому американцу единиц измерения на крайне неудобные европейские до сих пор воспринималась им в качестве откровенной издевки правительства над собственным народом.
Не зря тому неадекватному президенту все-таки устроили импичмент...
– Есть левый ход, пятьдесят метров.
– Подготовка к развороту.
– Есть подготовка к развороту.
Никак не участвовавший в общей работе коммандер взял со стола очки, натянул их на голову и привычно перетерпел мельтешение разноцветных пятен. А затем взглянул на удалявшиеся причалы Сан-Диего уже по-настоящему.
Система визуального наблюдения дополнила реальность с такой точностью и четкостью, что обзорная панель как по мановению волшебной палочки превратилась из экрана телевизора в самое настоящее окно. Такое, о котором только что с ностальгией вспоминал Шеф.
Город медленно удалялся.
Рональд, проведя пальцем по дужке, приблизил изображение, рассматривая толпы расположившихся неподалеку от контрольно-пропускного пункта зевак.
В окрестностях, несмотря на ранний час, оказалось достаточно много народа – любое движение одной из трех существовавших в мире многофункциональных платформ всегда являлось значимым событием для всевозможных бездельником. Вдруг рулевой ошибется и колосс раздавит пару корабликов поменьше?
Ему неожиданно стало весело.
– Корабль лег на курс, сэр.
– Разгон до двадцати пяти узлов – начать. Развертывание походного режима – начать.
– Есть, сэр!
Где-то в глубине корабля послышалось тонкое гудение – снятые с блокировки конденсаторы рельсовых орудий начали жадно поглощать энергию. Из палубных шахт в небо унеслись два дрона, задачей которых являлось отслеживание обстановки и сбор информации об окружавшем корабль пространстве. Хорошо просматривавшийся с мостика зенитный рельсотрон внезапно лихо крутанул своей башней – скорее всего, оператор не удержался от соблазна и решил еще раз проверить свою установку. Обзорная стена, повинуясь чьей-то команде, раскрасилась графиками, строчками данных и отметками ведомых целей.
Как обычно, Рональд удивился тому, сколько всякого люда ошивается в абсолютно чистом и спокойном небе.
Несколько зеленых отметок – это свои, береговая авиация. Несколько желтых – это подтвержденные гражданские самолеты...
Вдалеке загорелся красный кружок, почти сразу же сменивший цвет на желтый – какой-то гражданский летчик пересек зону контроля авианосца, но оперативно отправил идентификационные коды в ответ на поступивший запрос.
Могучий гигант стремительно поднимался во весь рост, становясь грозным и неуязвимым.
– Докладывает десантная палуба! Инцидент с летальным исходом, сэр!
– Сэр, штаб флота на линии! Просят вас, капитан!
Все было как всегда. Стоило только выйти в океан – и началось...
Рональд с досадой отложил в сторону очки. Он абсолютно точно знал, что именно ему придется разбираться с несчастным случаем у десантников. Чертовы обязанности...
Уже проходя к двери лифта, коммандер поймал на себе одобрительный взгляд Шефа и серьезно кивнул в ответ.
Десантник Фил Скотт. 8639
Филу хотелось блевать. Собственно, блевать хотелось всем вокруг, но десантники старательно сохраняли непроницаемые выражения лиц, мужественно удерживая рвотные позывы.
Лежавший перед ними Разиня оправдал свою невезучесть на все сто процентов и получил-таки свое.
Обидно, глупо, на самом старте похода. Не из-за происков матерого врага, а по вине плохо закрепленного оружейного контейнера, рядом с которым ему захотелось поспать.
Легкие вибрации от корпуса, чья-то преступная халатность... и уже через через десять минут крейсерского хода проклятый ящик падает, размазывая мозги бедолаги по всему полу.
Скотт машинально отметил, что досталось даже гусеницам стоявшего неподалеку “абрамса”. Его снова начало мутить.
Минут через пять вдалеке наконец-то послышались чьи-то шаги. Стоявшие вокруг трупа морпехи сразу же подобрались. Каждый чувствовал приближавшиеся к его личной заднице неприятности и старался выглядеть молодцевато и подтянуто.
– Отделение, стройся!
Узнав до боли знакомый рев, маленькая кучка брезгливо морщившихся людей практически мгновенно превратилась в суровый и внушающий уважение отряд бесстрашных воинов. Сразу после этого из-за танка вышел сопровождаемый старшиной Васкесом коммандер Терон.
Офицер остановился возле трупа и замерших рядом с ним десантников. Уставился на останки Разини.
Филу хотелось думать, что коммандера тоже тянет блевать. Но внешне это желание так и не проявилось.
“Хорошо маскируется, офицеришка”, – мелькнула в голове совершенно неуставная мысль.
– Кто?
– Рядовой Лукас Вольф, сэр! Позывной – “Разиня”, третье отделение.
– Причины ясны. Ответственные за размещение груза?
– Складская служба Сан Диего, сэр!
Скотту показалось, что коммандер скрипнул зубами.
Терона можно было понять. Портовые крысы убивали его экипаж, а единственное что он мог сделать – это отправить в штаб рапорт.
Десантник неожиданно проникся к офицеру дружескими чувствами.
– Ответственный за проверку?
– Помощник интенданта Розмари Викерс, сэр!
Он тут же вспомнил симпатичную маленькую интендантшу, заведовавшую их участком. Фил никогда не мог понять, с чего вдруг она пошла на такую должность, но девушка продолжала работать и вполне справлялась с учетом многочисленного арсенала. Справлялась до этого самого дня.
Коммандер взял в руки рацию.
– Найджел, десантная палуба, третий отсек, несчастный случай с летальным исходом. Со штабом свяжусь сам, ответственная на месте – Розмари Викерс. На тебе гауптвахта и расследование.
– Ясно, конец связи, – послышалось в ответ.
Скотт мысленно пожалел все еще не подозревавшую о своей судьбе девушку. Возможно, сейчас она лежала на кровати, читала какую-нибудь книжку про любовь и переживала за главную героиню. А жернова судьбы в лице коммандера Терона и шефа корабельной полиции Гатлинга уже подхватили зернышко ее судьбы и приготовились оставить от него лишь пыль...
– Где пострадавший?
Из-за танка показалось новое действующее лицо – доктор Льюис. Где-то вдалеке раздалась брань – помощники доктора никак не могли протолкнуть сквозь узкие двери отсека взятое с собой оборудование.
Старого хирурга десантники любили и уважали, помня о том, что после неудачно сложившегося боя только он и его ассистенты встанут между ними и смертью. А Скотту когда-то именно Док вырезал аппендикс, тем самым вернув бегавшего от врачей упрямого дурака буквально с того света.
– Бросьте, Льюис, – устало проговорил Терон. – Здесь все ясно и ваша помощь не потребуется. Просто составьте рапорт и пусть бедолагу увезут в морг.
Дождавшись ответного кивка, коммандер повернулся к десантникам:
– Вашей вины в случившемся нет, но чистоту в отсеке наводить придется именно вам. Старшина, проконтролируйте.
Офицер ушел. Практически сразу после него ангар покинул Льюис.
Морпехи остались наблюдать за тем, как труп их невезучего сослуживца грузят на все-таки затащенную в ангар каталку.
Тони Хоук, оператор CNN. 8642
– Что ты говоришь? – Тони с остервенением ударил по барахлившим наушникам. – Ни черта не слышно!
Вертолет издавал гораздо меньше шума, нежели аналоги столетней давности, но общаться без радиосвязи внутри него все равно было невозможно.
– ...амеру вкл... идиот, подл... м!
Эпатажная блондинка Мэри Лайк – его напарница по заданию, звезда новостных выпусков и просто очень красивая девушка, – сейчас напоминала рассвирепевшую мегеру. Мало того, что незапланированный вылет на“Обаму” испортил ей начавшуюся подготовку к свадьбе, так еще и само задание оказалось продолжительностью чуть ли не в месяц – авианосец должен был зайти в Сасебо только спустя двадцать пять дней.
Самому Хоуку на все это было откровенно наплевать. Ему нравились корабли, нравилась его работа, нравилось текущее поручение. Не нравилось только общество постоянно капавшей ему на мозг неудовлетворенной стервочки, но с этим, как обычно, приходилось мириться.
К счастью, возможности для исправления ситуации все-таки имелись – напарницу можно было скинуть за борт или банально соблазнить. Второй вариант являлся даже более простым – коллеги не без оснований считали Тони красавчиком.
– Нет, лучше утопить...
– ...о ты ска...л?
– Ничего!
Лениво ворочавшиеся в голове мысли совершенно не мешали ему выполнять свою работу. Впереди развернулся обзорный экран, руки устроились на джойстиках управления, а пальцы привычно нажали на кнопки запуска системы. Спустя несколько секунд из брюха вертолета выдвинулась камера и перед Тони наконец-то возникло живое изображение.
Пилот, его тезка, сразу же возмущенно произнес что-то в микрофон, но Хоук привычно не обратил на это никакого внимания. Вся их команда состояла из профессионалов, так что легкое изменение геометрии корпуса вряд ли могло довести съемочную группу до беды.
– Сделай облет вокруг корабля, – как можно громче произнес он. – Нужна картинка этого красавца.
Винтокрылая машинка слегка замедлилась, снизилась до уровня корабельной палубы и полетела вдоль авианосца.
На губах оператора появилась довольная улыбка. Снимать расположившуюся стройными рядами авиатехнику было интересно. Приветственно размахивавшие руками моряки вносили в картину необходимую динамику. Взлетающий истребитель оказался настоящей вишенкой на торте.
Их вертолет немного ускорился, позволяя запечатлеть весь процесс, а потом набрал высоту одновременно с уходившим в небо самолетом.
Тони захотелось выругаться от радости, но он сдержал свой порыв и продолжил съемку.
Рядом медленно проплыла носовая зенитка. Хоук неосознанно передернул плечами – два из шести стволов следили за их машиной, постоянно держа кабину на прицеле.
– Черт...
– Что такое?
– Ничего, идем дальше...
К счастью, никаких психов за пультом управления огнем не оказалось и вертолет, завершив полукруг, спокойно опустился на гостевую площадку. Пришла пора заняться самой неблагодарной частью работы – переноской аппаратуры.
Разумеется, уже спустя пару минут блондинистая стерва куда-то исчезла вместе с лейтенантом из пресс-службы авианосца. Тони-пилот оказался ничуть не лучше и ушел к местным механикам – договариваться о техническом обслуживании своей птички.
Незавидная роль грузчика досталась Тони-оператору. К сожалению, когда он перетаскал свои собственные коробки и решил скрыться с палубы, оставив на ней вещи остальных членов съемочной группы, рядом практически мгновенно оказался раздраженный матрос, передавший ему категоричное распоряжение “немедленно к чертовой матери убрать отсюда посторонний хлам”.
Тихо ругаясь на весь мир, Тони вернулся на свежий воздух и взялся было за чужой багаж, но тут же остановился.
– Пошли они к черту...
Тренированному оператору не составило большого труда запихнуть оставшиеся сумки и коробки обратно в вертолет. Сделав это, он с силой захлопнул отсек и победно улыбнуться.
Впрочем, практически сразу же в его мозгу родилась другая мысль – Хоук подумал о том, как именно он собирается соблазнять свою журналистку, если сейчас цинично бросит здесь ее вещи и, фактически, заставит девушку потом таскать их до каюты самостоятельно.
Заработать на этом хоть какие-то очки было бы чрезвычайно сложно.
В конце концов, компромисс был найден. Тщательно порывшись в груде оставшихся сумок, Тони выволок три принадлежавших Мэри баула, но оставил в отсеке все то, что вез с собой пилот.
Соблазнять своего тезку он точно не планировал.
Старший научный сотрудник, подполковник Ильин М. Д. Уральские горы
Маленькая красная отметка на огромной карте Тихого океана медленно подбиралась к внушительному зеленому кругу. Подбиралась уже второй день и спустя три с половиной часа должна была зайти внутрь.
Сразу после этого эксперимент требовалось начать.
Подполковник устало прикрыл глаза:
– Гриш, разбуди перед самым началом.
Сон пришел мгновенно. Сон тревожный и беспокойный, состоявший из сюрреалистических картин и диковинных существ, наполненный страхом, неуверенностью...
Когда пришла пора вставать и возвращаться в лабораторию, Ильин даже не почувствовал что спал. Тремя часами нельзя было прогнать многомесячную усталость. Но работа, как всегда, была важнее всего.
В операционном зале постепенно собрался весь научный состав. На двух огромных экранах появились упитанные лица президента и министра обороны.
Он зашел за маленькую кафедру в углу зала и откашлялся. Гулявшие по комнате шепотки стихли.
– Товарищи, вы все в курсе, что именно нам предстоит сегодня сделать. Многолетняя работа, секретность, сотни тысяч человеко-часов... и теперь мы готовы к первому боевому, так сказать, эксперименту. Эксперименту, который раз и навсегда должен изменить баланс сил в современном мире...
Ильин облизал пересохшие губы и глотнул воду из припасенной бутылочки. Собственная косноязычность вызывала раздражение, но он мужественно продолжил:
– Господин президент, господин министр, вы не до конца владеете всей ситуацией, я знаю. К сожалению, режим чрезвычайной секретности, введенный предыдущим правительством, позволил нам включить вас в число посвященных только недавно, на этапе завершения проекта. ..
Президент, буквально несколько дней назад выдавший окончательное согласие на проведение эксперимента, недовольно скривился. Министр остался невозмутимым.
– Вы все видите карту. Красная отметка – это американская авианесущая платформа...
– Вы их вот так специально отслеживаете? Они это не слишком любят.
– Это пассивное наблюдение, господин президент. Сейчас все равно каждый видит каждого.
– Говорите, видят? Напомните, какие у нас есть гарантии того, что вашу установку не засекут?
– Серьезные, господин президент. Мы уже проводили тестовые запуски, но ни один из них не привлек к себе никакого внимания.
– Мне по-прежнему не нравится эта идея. Возможно, нам стоит свернуть программу. Прямо сейчас.
В отличие от своих предшественников, этот глава государства отличался чрезмерной мнительностью и осторожностью. По мнению Ильина, такое качество не очень-то подходило лидеру огромной державы, но высказываться на этот счет он не собирался.
Министр обороны пошевелился и легонько кашлянул:
– Господин президент, я могу лишь повторить свои аргументы. Великая шахматная партия продолжается и то, что прямо сейчас Соединенным Штатам выгодно иметь Россию в союзниках, ничего не значит. Они по-прежнему держат свои базы у наших границ, поддерживают ближневосточный терроризм, разрабатывают новые системы стратегических вооружений и отказываются учитывать наши интересы. Мы проигрываем. Каждый день, каждый час...
– Я все это знаю, – лицо президента исказила неприятная гримаса. – Хорошо. Действуйте.
Заметив на себе взгляд министра, Ильин сделал еще один поспешный глоток и продолжил:
– Товарищи, согласно полученным нашей разведкой сведениям, именно сегодня авианосец пройдет самую южную точку своего маршрута. Собственно говоря, он уже находится в зоне действия нашего прибора и совсем скоро мы увидим, на что способно пятое измерение... простите, это не является общепринятым научным термином, но в нашей лаборатории мы используем такое определение...
Подполковник сделал паузу, взглянул на информационный экран, а затем немного растерянно пожал плечами:
– Нам потребуется еще не меньше тридцати минут. Если хотите, я могу ответить на любые ваши вопросы...
Тедди Монтгомери, оператор С-801. 8642
Корабль постепенно уходил все дальше в нейтральные воды. Здесь не имелось никаких гражданских авиалиний, самолеты потенциальных противников летали где-то очень далеко, а вертолет журналистов оставался на ангарной палубе. Дежурной смене оставалось лишь контролировать перемещения родных истребителей.
– Тоска...
Само собой, на тихий шепот никто не обратил никакого внимания. Поняв это, Монтгомери с легким раздражением покосился в сторону игнорировавших его соседей, но вовремя спохватился и снова уставился в экраны.
Несмотря на то, что обычно рядом с оператором находился только выполнявший обязанности начальника смены лейтенант Стивен Энке, сегодня в отсеке управления присутствовал еще и русский консультант Глеб. Тедди хорошо запомнил его имя, но фамилией никогда не интересовался – иностранец вел себя достаточно просто и вполне довольствовался неформальным обращением.
Прямо сейчас Стивен и Глеб с комфортом восседали в специально доставленных из ближайшей кают-компании креслах, неторопливо обсуждая возможности применения зенитного комплекса для поражения наводных и подводных целей.
Лейтенант Энке пытался доказать оппоненту, что работавшая в огромном диапазоне высот система при желании может использоваться даже на минусовых отметках. Русский в ответ лениво соглашался, но указывал на неприспособленность ракет этого типа к эффективному преодолению водной толщи, а также намекал на какие-то программные ограничения.
По большому счету, Тедди совершенно не интересовали подобные нюансы. Но он точно не отказался бы выпустить ракету-другую в каких-нибудь подводных пиратов. Просто ради развлечения.
Изображение на экране внезапно моргнуло и покрылось мелким цифровым шумом. Монтгомери непонимающе приоткрыл рот – за год его службы такое было впервые.
– Э, сэр, тут...
Объяснить он не успел – умная машина выдала резкий звонок и на дополнительном информационном табло высветилась шокирующая надпись:
“Облучение неизвестного типа. Перекрытие диапазона сканирования. Постановка помех. Уровень тревоги – красный. Возможна атака. Вероятность атаки: 86%.”
Сзади послышался удивленный возглас лейтенанта:
– Что за хрень?
Русский соображал гораздо быстрее.
– Парень, вылезай, быстро, – не удовлетворившись словами, консультант буквально вытолкнул оператора из кресла и запрыгнул туда сам.
Одновременно с этим пискнул сигнал внутренней связи.
– Внимание по кораблю. Говорит капитан. Протокол “Зеро”. Выполнять!
Тедди показалось что авианосец вздрогнул всем своим огромным корпусом. По спине оператора пробежала стайка неприятных мурашек – он в первый раз за все время службы ощутил, что находится под прицелом. В голове пронесся хоровод заполошных мыслей.
Кто, зачем, откуда...
В самом пункте управления ничего не изменилось – разве что Глеб начал с совершенно фантастической скоростью что-то печатать на виртуальной клавиатуре.
Медленно тянулись минуты. Экран очистился от цифрового снега, масштаб изменился, а изображение приобрело совершенно другой вид – теперь вместо плоской карты с отметками целей там появилась трехмерная модель окружающего ландшафта.
Не так удобно для реальных действий, но более информативно...
– Твою мать, – русский эмоционально прошептал что-то еще, но Тедди его не понял.
Изображение корабля резко уменьшилось, а сфера, наоборот, распухла почти на весь экран. Но, кроме самого авианосца, внутри нее по-прежнему находились всего четыре зеленые искорки. Дружественные самолеты. И ничего больше.
Глеб пробормотал нечто совсем уж неразборчивое, после чего снова начал печатать.
Располагавшийся в самом центре экрана схематичный кораблик исчез. На экране возникло объемное изображение восточной части Тихого океана. Затем неподалеку от нарисованного экватора вспыхнула яркая зеленая точка, а все вокруг оказалось испещрено многочисленными черточками и надписями.
Русский что-то нажал и количество отслеживаемых объектов резко уменьшилось.
– Самолетов нет... ракет нет... остались спутники... идентификация, идентификация...
Тедди завороженно следил за тем, как из моря информации остается только самый мизер. Восемь точек над самой поверхностью Земли и две – где-то очень-очень высоко.
Глеб устало откинулся на спинку кресла:
– Лейтенант, векторы атаки определены. В красной зоне находятся восемь низколетящих спутников. Принадлежность – Гана, Камерун, Зимбабве. Мы можем уничтожить четыре из них – те, которые прямо сейчас входят в зону контроля. Еще два вектора уходят на геостационарную орбиту. Достать источники можно только с помощью стратегических ракет – если, конечно, ваш капитан готов отправить их в космос. Все, я свое дело сделал.
Лейтенант, выйдя из ступора, отпихнул Тедди в сторону и бросился к интеркому.
– Мостик, говорит зенитная палуба. Есть результат. Над нами восемь... над нами десять условно враждебных объектов. Африканские спутники, сэр! Да, сэр, они в реестре. Господин Аксенов говорит, что мы достаем четыре из них, а остальные – только с помощью ядерных ракет... Есть подождать, сэр! Есть передать координаты, сэр...
Пол отсека внезапно наклонился. Монтгомери вцепился в спинку намертво закрепленного кресла, сумев остаться на месте, но другим повезло гораздо меньше.
Русский не удержался на ногах и, отчаянно ругаясь, покатился в угол. Туда же улетела вся лишняя мебель. Мимо, выделывая замысловатые па, пробежал лейтенант. Этот танец закончился возле стены, о которую Стивен впечатался всем своим немаленьким весом.
Корабль содрогнулся от мягкого, но могучего удара. Ноги оператора оторвались от пола и он буквально повис на кресле, стрункой вытянувшись в воздухе. Откуда-то снизу донеслись новые ругательства.
Спустя несколько долгих секунд все качнулось в обратную сторону, начав возвращаться в нормальное состояние.
Затем включилась связь с мостиком:
– Уничтожить к чертовой матери все вокруг! Выполнять!
Тедди снова ощутил пробежавший по телу неприятный озноб.
– Что это, сэр?
– Это война, рядовой, – вставший на ноги лейтенант в очередной раз оттолкнул его и бросился к пульту. – Соберись!
Стивену было далеко до скорости русского, но намечать цели он начал вполне уверенно.
Тони Хоук, оператор CNN. 8642
Тони вальяжно прогуливался по корме авианосца, время от времени рассматривая все окружающее через видоискатель маленькой повседневной камеры.
Мэри неожиданно свалилась с острым приступом морской болезни – хотя минимальное волнение и не могло сколько-нибудь серьезно поколебать огромную тушу корабля, девушке все равно хватило. В итоге он оказался предоставлен самому себе и теперь в полной мере наслаждался свободой – делал небольшие видеозарисовки, болтал с экипажем или же просто болтался по палубе, дыша свежим воздухом.
Сейчас был именно такой момент.
Оператор подошел к самому срезу кормы и, ухватившись за туго натянутый леер, принялся рассматривать выбегавшую из-под корпуса пенную струю.
Хотелось курить, но на флоте подобные вольности были строго-настрого запрещены еще лет десять назад.
– Чертовы бюрократы...
Спустя минуту Тони горестно вздохнул и, постаравшись изгнать из головы мысли о сигаретах, направился к стоявшим вдалеке самолетам. Все-таки верхняя палуба была длиной почти в полкилометра и благодаря этому неплохо заменяла собой стадион – прогулки по ней очень хорошо отвлекали от никотиновой ломки.
Двадцать метров, тридцать, пятьдесят...
Когда он оказался возле главной корабельной надстройки, по всему периметру авианосца одновременно вспыхнули яркие оранжевые лампы, воздух прорезала звонкая трель сирены, а пространство заполнилось бегущими куда-то людьми.
До удивленно смотревшего на весь этот беспорядок оператора только через десять долгих секунд дошло, что объявлена боевая тревога и именно сейчас нужно что-то снимать, а не стоять столбом. Камера пушинкой взлетела к плечу, наметанный глаз принялся вычленять зрелищные моменты...
Нервно рыскающие из стороны в сторону стволы зенитного орудия. Бегущий к самолету пилот. Молодой матрос, неуклюже соскакивающий с трапа на мокрую палубу... мокрую?
– Откуда здесь дождь... вот черт!
Хоук поднял взгляд, ругнулся и сразу же направил вверх камеру.
Прямо над авианосцем творилось что-то непонятное. Ярко-синее тропическое небо стремительно чернело, темная клякса быстро расползалась во все стороны... и шел дождь.
– Нужен общий план...
Почувствовав нездоровое возбуждение, Тони опрометью бросился обратно к корме. Споткнулся, чуть было не упал, но все же добрался до самого края, прижался спиной к ограждению и выровнял картинку.
– Да я, мать его, бог журналистики...
Уходящий вдаль мокрый серый настил, крошечные люди, громадная надстройка, расползающееся в небесах зловещее черное пятно,...
Хоук упивался происходящим. Кто-то заметил его и начал махать руками, требуя немедленно убраться с палубы, но оператор не обратил на это никакого внимания. Работа была важнее.
Целую минуту в кадре ничего не происходило, а затем по нервам человека ударил беззвучный грохот. И огромная стальная махина, надежнее которой не было ничего в этом мире, начала стремительно заваливаться на правую сторону.
Несколько долгих мгновений успевший схватиться за стойку ограждения оператор чувствовал себя в невесомости. Потом борт авианосца встретился с водами Тихого океана и могучий толчок едва не вырвал скользкую угловатую трубу из его судорожно сжатых рук.
Окутавшийся облаками брызг исполин наполовину скрылся под водой. Где-то далеко впереди исчезали в беснующихся волнах сорвавшиеся с креплений самолеты. Из вентиляционных отверстий левого борта выплеснулся длинный огненный факел, сопровождавшийся разлетающимися во все стороны обломками металла. Послышался грохот взрыва.
Он висел, мертвой хваткой вцепившись в единственную доступную опору, а совсем рядом с его ботинками крутился бурлящий пенный круговорот.
– Дерьмо, – выдохнул оператор, продолжая сжимать ободранными до крови пальцами крепления троса. – Господи...
Непонятно откуда взявшаяся волна мягко ударила в палубу, накрыла Тони с головой и чуть не утащила с собой. Затем схлынула так же быстро как и появилась, а опрокинутый на бок стальной гигант качнулся обратно, возвращаясь в свое привычное положение.
Скрючившегося на корме человека еще раз окатило не успевшей убраться с палубы водой. Камера, до этого крепко державшаяся на своем ремне, непостижимым образом сорвалась, весело подпрыгнула и, увлекаемая остатками потока, скользнула к далекому борту.
Тони выругался, отчаянно махнул ногой и успел-таки достать аппарат, кое-как прижав его к настилу.
Пронеслась шальная мысль о недопустимости утраты рабочего инструмента. Какое-то мгновение Хоук готов был даже броситься вслед за ним в океан – отдавать морскому богу уникальные кадры он не собирался.
Но до крайностей дело все же не дошло. Корабль окончательно выровнялся и Тони перехватил свой бесценный прибор рукой. Затем с трудом поднялся на ноги и осмотрелся.
Палуба качалась, вода рядом с авианосцем бурлила и волновалась, но что конкретно сейчас произошло, оператор так и не понял. Впрочем, слишком уж заморачиваться на этот счет он не собирался – информация об инциденте все равно должна была пройти через его группу. А сейчас требовалось зафиксировать странное природное явление...
Никакого явления больше не наблюдалось.
Тони внимательно посмотрел на камеру у себя в руках, на небо, снова на камеру...
Страшная черная клякса попросту отсутствовала.
– Я что, грибов объелся...
Мотнув головой, он тщательно проверил работоспособность аппарата, включил его и снова навел на палубу.
Как оказалось, очень вовремя.
Откуда-то из-за надстройки ввысь ударили фонтаны плазмы. Один, второй, третий...
Военный журналист прекрасно знал, как выглядит пуск гиперзвуковых ракет из русского зенитного комплекса. И сейчас, наблюдая за стремительно исчезавшими в небесах лоскутками пламени, успел искренне удивиться:
– Святое дерьмо, мы что, воюем?
Спустя мгновение его настиг удар звуковой волны. Тони выронил камеру, старательно зажал уши, а затем не менее старательно раскрыл рот, пытаясь хоть как-то спастись от грохота и выровнять давление на барабанные перепонки.
Думать о том, каково сейчас приходится находившимся возле пусковой установки людям, не хотелось. С другой стороны, не факт, что после такого купания на палубе вообще хоть кто-то остался.
– Какого черта здесь вообще происходит...
Совсем неподалеку раздался тяжелый металлический лязг и Хоук нашел в себе силы поднять голову.
– Твою же мать!
Других слов попросту не оставалось, а все остальное он делал уже на инстинктах. Схватить камеру и бежать, бежать отсюда...
За спиной у журналиста медленно раскрывались створки огромной шахты.
– Время развертывания – две минуты... пуск через десять секунд после открытия... время развертывания – две...
Тони успел. Успел добежать до ближайшего угла надстройки, успел плюхнуться на живот и даже успел взять в кадр полностью раскрытую шахту.
Пуск ракеты был плавным и неспешным. Раскрашенная в серо-белые полосы длинная сигара выскользнула из своего укрытия, на полсекунды замерла в раздумьях, а затем, все набирая и набирая скорость, ушла в небо.
Этого спрятавшийся позади какого-то металлического выступа оператор уже не увидел – он снова зажимал уши и отчаянно кашлял из-за накрывшего всю палубу густого едкого дыма.
Камера продолжала бесстрастно фиксировать кусок надстройки и заслонявший собой большую часть кадра мокрый ботинок.
Старший научный сотрудник, подполковник Ильин М. Д. Уральские горы.
– Мать вашу, вы что, промахнулись и вышвырнули черт знает куда километр морской воды?
– Господин президент, корректировка уже произведена, энергии нам хватает...
Подполковник, чувствуя как его волосы стремительно седеют, а звезды на погонах – столь же стремительно уменьшаются, еще раз нажал на большую красную кнопку.
Коммандер Рональд Терон. 8133
– На пусковой площадке человек, сэр! Кажется, это тот самый журналист.
Щеголявшая свежим синяком Холли Тим преданно уставилась на Шефа, но тот не обратил на нее никакого внимания. А Рональд, только что отдавший приказ находившимся в воздухе пилотам держаться в стороне от корабля, покосился на энсина с крайним раздражением.
В условиях прямого военного конфликта капитану было совершенно все равно на судьбу какого-то гражданского. Особенно после того, как неведомое оружие неведомого противника проделало в океанской глади рядом с бортом авианосца огромную дыру, которая сразу же схлопнулась, увлекая в себя гигантский корабль и болтая его, словно утлую шлюпку.
– Он сам виноват, Холли, – бесстрастно произнес Шеф. – Немедленный запуск!
– Есть, сэр!
Экран показал убегавшего от шахты журналиста и Терон одобрительно кивнул. Если уж гражданский выжил в том аду, что творился на палубе совсем недавно, когда угодивший в водяную яму “Барак” ворочался с боку на бок и разбрасывал во все стороны людей и технику...
– Сэр, докладывает зенитная палуба! Четыре из восьми целей уничтожены. Остальные ушли из зоны контроля. Наблюдаются новые потенциально враждебные объекты, входящие в радиус поражения. Их траектория отслеживается, перехват может быть выполнен с вероятностью в сто процентов.
Один из штурманов начал было аплодировать, но тут же прекратил, поймав на себе злой взгляд капитана.
– Все приближающиеся объекты уничтожать без дальнейших приказов. Доклад по “дьяволу”.
– Сэр, статус ракеты – зеленый. Начальная дальность до целей – тридцать семь тысяч километров и сорок две тысячи километров. Подлетное время – пятьдесят девять минут и почти семьдесят минут.
– Слишком долго...
Рональд пробормотал это себе под нос, но капитан все равно его услышал:
– Нормально, коммандер. Первые спутники уничтожены, возможно, враг был среди них. Ждем.
– Сэр, помехи усиливаются.
– Сэр, смотрите, опять!
Он взглянул в сторону экрана и замер. Очертания окружающего мира подернулись завесой серого тумана, свет потускнел, реальность исказилась...
– Господи Иисусе, – послышался чей-то шепот. – Святая Дева...
– Внимание! – Терон сбросил наваждение и повысил голос. – Приготовиться к удару!
В следующую секунду мягкая колотушка еще раз опустилась на океанскую гладь, убирая гордость американского флота из привычных людям измерений.
Старший научный сотрудник, подполковник Ильин М. Д. Уральские горы
– Это вам за спутники, сволочи! – Обычно уравновешенный и спокойный подполковник, с болью в сердце воспринявший потерю сразу четырех приборов наведения, радовался как ребенок.
– А где гарантия, что они именно уничтожены? – В голосе президента послышалось неприятное сомнение. – В первый раз вы вообще промахнулись.
Ильин несколько сник. Предоставить гарантий он не мог.
– Господин президент, судя по данным спутников, корабль исчез. Значит...
– И куда он делся?
– Мы не можем сказать это наверняка, – осторожно произнес подполковник. – Скорее всего, перенос осуществляется в зону влияния какой-либо гравитационной линзы.
– Линзы, значит.
– Крупного небесного тела, господин...
– Кстати, о спутниках, – перебил его министр обороны, – Сколько именно миллиардов стоил ваш прототип? Дело в том, что я прямо сейчас вижу, как к нему летит ракета. И сделать с этим мы ничего не можем. А если бы могли, то не стали бы в целях конспирации. Возникает вопрос – мы в прибыли или в убытке?
Ильин замялся, не зная что ответить, но за него это сделал глава государства:
– Завтра будет ясно. Взрыв на орбите развяжет нам руки – мы прилетим и проверим весь район. Если эта американская хрень осталась на плаву, то вам, товарищ ученый, придется отправиться еще севернее. Или еще глубже. А вот если она все-таки исчезла, то появятся другие варианты.
Президент отключился, оставив весь исследовательский отдел в глубоких раздумьях.
Неизвестная науке ящерица. Неизвестное науке море
Гревшаяся на солнце черная рептилия обернулась на донесшийся откуда-то сверху странный гул. Затем встревоженно приподнялась и замерла.
Мир содрогнулся. Резко взвыл ветер, по небу расползлась тьма...
Примитивный разум не смог полностью оценить всю угрозу от непонятного явления, но рефлексы оказались надежнее – ящерица опрометью бросилось под защиту скал.
Вовремя.
Огромный объем рухнувшей в океан воды создал гигантскую волну, стремительно разошедшуюся по сторонам и очень быстро добравшуюся до одинокого клочка суши. Раздался треск сталкивающийся валунов, к небу взлетели фонтаны брызг...
Местные обитатели были довольно привычны к такого рода катаклизмам – погибали от них только самые глупые или невезучие, а все остальные прятались, пережидали удары стихии, после чего снова возвращались к обычной жизни.
Инстинкт, заставивший животное укрыться в надежной каменной расщелине, не подвел – прокатившийся через островок вал оставил рептилию живой и здоровой. Окружающая природа тоже уцелела – даже приземистые деревья, чем-то напоминавшие собой обычные земные пальмы, смогли успешно перераспределить и рассеять энергию могучего удара.
Ящерица выглянула из укрытия и снова полезла на мокрые камни.
Увы, не успела она расположиться на новом месте, как над беснующимся морем возникло еще одно заполненное водой пространство. Увенчанное гигантским серым силуэтом.
Застыв на мгновение, полупрозрачный холм повторил судьбу своего предшественника, неудержимым потоком обрушившись вниз и расплескавшись новой волной.
Появившийся вместе с ним корабль провалился еще ниже, практически целиком скрывшись из виду. На поверхности остались только надстройки и кучи всевозможных антенн, окруженных кипящей пеной.
Несколько секунд спустя истекавший потоками воды“Барак Обама”начал медленно и неохотно подниматься обратно, возвращаясь в свое нормальное состояние.
Еще через пару минут новый вал докатился до линии прибоя, ударил о скалы, пронесся сквозь заросли деревьев...
Везение покинувшей свое укрытие ящерицы закончилось. Принесенный разбушевавшейся стихией валун оборвал ее существование так же неотвратимо, как кузнечный молот давит случайно попавшую под него мошкару.