Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку, русским воинам, павшим за Отечество, и их родственникам
С началом царствования Павла I, приверженца Фридриха Великого и всего прусского, в армии начались реформы. В первые же двадцать дней нового царствования был отпечатан и разослан в войска новый Устав – "букваль-ный перевод с прусского, со всеми его недостатками". Суворов называл его «немороссийским переводом рукописи, изъеденной мышами, и найденной в развалинах старого замка».
Для проведения в жизнь этих «новых идей», в армии вновь были введены телесные наказания, отмененные при Потемкине; для этого каждому на-чальствующему лицу вместе с новой формы одежды полагалась трость с костяным набалдашником.
Екатерининская одежда, простая, удобная и без лишних украшений, была также отменена одним из первых указов. Солдата опять «затянули» в мун-дир и узкие панталоны, одели в штиблеты, на голове снова появились коса и пукли с пудрой, и «российский воин, – как говорилось в панегирике того времени – воспринял геройский и наиболее военной службе приличествующий вид».
Нижегородский драгунский полк (Непобедимый. Нижегородцы: 200 лет боевой истории), ведя боевые действия на окраине России, испытал на себе «прелести» новых военных порядков не в полном объеме, но они тяжело отразились и на нем.
*
В Нижегородском полку реформы Павла I начались с того, что он был переформирован из десяти – в пятиэскадронный состав. При этом из людей, оставшимися «излишними» по новому штату – в количестве 470 человек – приказано было образовать два маршевых эскадрона и отправить на укомплектование полков Московской милиции.
Для переформирования полка два эскадрона соединялись в один, и он получал название по имени своего командира. 1-й и 10-й эскадроны образовали шефский эскадрон – в то время, кроме командира, у каждого полка был еще и шеф. 2-й и 9-й – командирский, 3-й и 8-й – полковника Львова, 4-й и 5-й – майора Телепнева, а 6-й и 7-й – капитана Орлова. С этого времени командир эскадрона утверждался самим государем и без его воли заменяться не мог. Одновременно были заменены и старые екатерининские знамена. Старые нижегородские штандарты были у полка отобраны и сданы в арсенал, а взамен их выданы новые с изображением в середине креста и надписью «С нами Бог». В шефском эскадроне крест был белый, а углы штандарта оранжевые с черным, в остальных – белый крест имел три оранжевые полоски, а углы штандарта были черные.
Для рядовых драгун даже в домашнем быту все стало регламентироваться по пунктам и подвергаться строгой проверке; за нарушение любого пункта полагалось наказание. Офицеры также подвергались взысканиям, арестам и даже увольнениям со службы за малейшие отступления даже от формы одежды. А офицерам, которые просрочили с возвращением из отпуска или при переводе, посылались предписания. В них писалось: «в 4-м пункте 8-й главы нового устава изображено: о просрочивших офицерах рапортует шеф или полковой командир инспектору, а сей самому Государю, причем о просрочке такого офицера повсюду с барабанным боем публикуется, после чего такого должно посадить на два года в крепость, а потом выкинуть из службы».
По тем или другим причинам в течение только первых двух лет царствования императора Павла из полка были исключены более двадцати офицеров. Опала внезапно настигла и шефа полка князя Щербатова – в ноябре 1797 г. он также был уволен со службы, а на его место назначен генерал-майор Толстой, который также был сменен через двадцать дней после своего назначения.
Еще чаще, чем шефы, сменялись полковые командиры: 7 марта 1798 г. полковник Львов сменил Ивашова, через полгода на место Львова назначен полковник Ланге, через год его меняет полковник Гуриели, его вскоре – полковник Шультен.
Не сложно предположить, как такая «чехарда» влияла непосредственно на войска. Непостоянство и неопределенность усугублялись еще и частой сменой командующих войсками на Кавказской линии. Гудовича в 1798 г. сменил граф Морков, Моркова – Киселев, Киселева – Ураков, Уракова – Кнорринг, и все это за каких-то полтора года. Это могло бы привести к серьезным бедствиям и войска, и весь край, который они охраняли, но к счастью в то время на линии (система пограничных кордонных укреплений русских войск) было относительно спокойно.
В эти тяжелые годы полку довелось потерять и свое старое имя: 25 апреля 1798 г. всем полкам было повелено именоваться по фамилиям шефов (аналогично тому, как в первые годы после создания драгунских полков по имени командира полка), и 44-й Нижегородский драгунский полк стал драгунским полком генерал-майора Грушецкого.
Мысль Петра I при создании драгунских полков назвать их по именам русских земель и дать им знамена с гербами этих провинций была достаточно глубокой. Служа под этими знаменами, солдат осознавал себя принадлежащим к великому государству, интересы которого и защищал. А при новых названиях тот же солдат стал считать себя чуть ли не «принадлежностью» какого-то генерала, как недавно, до поступления на службу, считал себя собственностью того или другого помещика.
Граф С.Р.Воронцов писал: «Когда я имел несчастие командовать корпусом, возвратившимся из голландской экспедиции, и навестил наших солдат в госпитале, на все мои вопросы «какого полка?» я получал один и то же ответ: «Прежде был такого-то, а теперь не знаю, полк дан какому-то немцу».
Это было одним из самых непопулярных нововведений.
Или вот такой эпизод, хотя из времен немного более поздних, когда командиром Нижегородского полка был Постельс, офицер достойный, но проведший всю службу внутри России. Не успев привыкнуть к кавказским порядкам и не понимая их причину, он приходил в негодование из-за отступления от уставных формальностей, встречавшихся на каждом шагу.
Как-то, в процессе «разбирательства» проступка одного из офицеров полка, он сказал: «Я сделаю Нижегородцев настоящими гусарами!» Думается, что скорее всего он и имел ввиду что-то внешнее, формальное; «но мы-то,- говорил один старый Нижегородец – понимали это иначе и не хотели быть ни гусарами, ни уланами, мы хотели оставаться Нижегородцами; это был наш титул, которым мы не без основания гордились».
Так и все другие гордились – и «не без основания» – своей принадлежностью к Владимирскому, Астраханскому, Таганрогскому полку и т.д.
А когда наступил 1800 год, последовал высочайший указ, по которому Нижегородский полк должен был войти в состав Нарвского, и после столетней исторической жизни переставал существовать отдельной войсковой единицей. Нарвский полк хоть и принадлежал к старейшим полкам русской армии, но был на четыре года моложе Нижегородского, и за ним не было такого длинного формуляра. Шеф Нижегородцев генерал-майор Грушецкий был уволен со службы, а Шультен из командиров полка был понижен до эскадронного командира.
*
Но 12 марта 1801 г. наступило новое царствование, и через 18 дней после восшествия на престол Александр I повелел отделить Нижегородские эскадроны от Нарвского полка и возвратить Нижегородскому полку его прежнее историческое имя.