— И нам жаль, — начал Тёмный Патрик. — Но ты жив, все присутствующие тоже не спешат встретиться со святым Коламба.
— Но как?! — Арсений помог мне приподняться. — Ничего не понимаю! Точно помню, что повернул рукоять.
Дати засмеялся, надо было всё-таки дать тогда ему по тыкве, пока была такая возможность. В принципе, находясь в состоянии аффекта, мог себе позволить эту неоправданную жестокость.
— Постарайся проскочить в рай за полчаса до того, как о твоей смерти узнает дьявол! — произнёс Патрик с улыбкой, а затем показал пальцем на Диклана, у которого была новая футболка «Pink Floyde».
— Вы грамотно использовали все наши подарки, — похвалил великан.
Сеня улыбался какой-то глупой беззаботной улыбкой. Я подмигнул ему. Намекнув на то, что с него рассказ о предшествующих моему воскрешению событиях.
— Как вообще удалось победить Кромахи? — не выдержал я.— Как мне удалось выжить?! Не воскрес же я, в самом деле?!
— Вмешались братья и Тёмный Патрик, который по совместительству является, как тебе объяснить, — лепрекон задумался. — Нашим мэром.
— Они специально заманили Кррромахи сюда, — промурлыкал Ренни.
— А что по поводу второй части вопроса? — не унимался я.
— Тебя спас тот, кого ты спас, — ответил Патрик.
— Ренни?! — мини-тигр горделиво фыркнул. — Как?
— Не заметил, что твой питомец особенный? — сказал Диклан.
— Сам ты — питомец! Белоус — самый настоящий боевой дррруг и товарищ!
Котёнок лизнул меня в щёку. Все засмеялись, даже Дати. Фрид, кстати говоря, и не думал обижаться.
— Проклятый пацифист, — подумал я и тоже улыбнулся ему.
— Помнишь, обронил фразу про необычного кота?
— Смутно, если честно, — признался я.
— Так вот, у альбиносов есть особые возможности: исчезают при прыжке в камин, способны растворяться в тумане, превращаться в огонь, могут появляться в виде зверей больше человеческого роста.
— Это я заметил! Тигррра, — Ренни любил всеобщее внимание к своей шкуре.
— Могут носить одежду или обходиться без неё, — продолжил Дармид. — По крайне мере, я слышал об этом.
— Совершенно верно, они умело пользуются предметами (кто не верит, не видел моего питомца за компом с игровой мышкой).
— Охраняют руины с сокровищами, общаются с брауни и эльфами. — сказал Патрик и подмигнул юному зверю.
— Самое главное, что белые кошки могут воскрешать недавно умерших, — сказал Дати. — Просто перепрыгнув через них.
— Что и произошло совсем недавно, — уточнил и закончил за него Диклан.
— Да, так и было, — подтвердил Арсений.
— Чудеса, но где мы сейчас? Камень уничтожен? Вы, так понимаю, справились с Кромахи?
— Рррастерзали, — прорычал смелый котёнок. — Посмотррри вокррруг повнимательнее. На что это место похоже?
— Похоже на…— пробежался взглядом по сторонам, овальное помещение в форме римского амфитеатра, огороженное высокой стеной, без крыши. — Какой-то очень старый театр.
— Всё правильно. Это копия знаменитого Шекспировского «Глобуса», — сказал Диклан. — Видишь надпись?
У входа стояла статуя Атланта, поддерживающего земной шар. Этот земной шар был опоясан лентой с надписью:
— Totus mundus agit histrionem? Весь мир – театр. — перевод помнил со школы.
— Это более известный перевод, — сказал Дармид.
— На самом деле: «Весь мир лицедействует», — перевёл Севантин.
— Эрудит, — обиделся я.
— Лозунг нашего братства, — вставил своё слово Дати.
Посмотреть своими собственными глазами на точную копию «Глобуса», так сказать, изнутри удаётся не каждому. Огромные колонны по сторонам поддерживали крышу над тыльной частью сцены. Потолок под этой крышей назывался «небесами» и был разрисован «облаками». Люк давал возможность исполнителям «спускаться», используя некоторое приспособление из верёвок и канатов. Сцена примыкала к задней части здания, над её глубинной частью возвышалась верхняя сценическая площадка, точнее «галерея». Выше находился «домик» — строение с двумя окнами.
Таким образом в театре было четыре места действия: просцениум, глубоко вдававшийся в зал и окружённый публикой с трёх сторон, на котором шла основная часть действия. Глубинная часть сцены под галереей, где разыгрывались интерьерные сцены, включая галерею, которая использовалась для изображения крепостной стены или балкона. «Глобус» вмещал до трёх тысяч зрителей, по моим скромным оценкам. Лепреконов в него набивалось гораздо больше.
— Что тут делает Тёмный Патрик? Боюсь, меня не удастся удивить, — меж тем осматривал наряды братьев и Патрика, они удивительным образом рознились.
Диклан носил футболку, джинсы и кроссовки, Дармид закутался в шкуру непонятного зверя, Дати удивил строгим синим костюмом с полосками на брюках и остроносыми ботинками, но их сэнсэй — это нечто! С виду коренастый мужичок лет пятидесяти, с колючей бородой, седина почти не затронула кудрявые волосы. На голове напёрстком сидел укороченный вариант трибли пыльно-чёрного цвета, пиджак без пуговиц в тон шляпе, брюки довольно сильно износились, но хозяин их не выкинул, а, наоборот, старался всячески продлить им жизнь. Короткие рукава не закрывали густую растительность на руках. Рубашку Патрик не носил, тем самым напомнил мне армянина. Последнее, что бросилось в глаза — это изображение клевера на шляпе, на котором было выбито ножом или шилом «Чёрный Патрик из Скепшира».
— У вас истории одна к одной, — сказал я.
— Игорь, помнишь ту самую сказку про трёх братьев, Кромахи и Тёмного Патрика?
— Ну, — ответил ленивым междометием.
— Я простой, тёмный горец и не привык жить при дворе, в замке, среди великих учёных мужей. Я тот, кто может быть счастлив только в своей убогой хижине, возделывая картофельное поле на склоне горы, — повторил Патрик конец истории, жестикулируя при этом руками как дирижёр.
— Ничего себе убогая хижина и склон горы, — возмутился я.— Название ещё придумал странное – Скепшир!
— Скепшир — это зашифрованное название этого места! — улыбнулся вечно беззаботный Диклан.
Я обернулся, чтобы посмотреть на сцену, на которой стоял. Если это имитация «Глобуса» Шекспира, думал я, то если в Скепшире поменять буквы местами, то мы получим «Шекспир»! Зажглись свечи. Мы увидели сидевших в тишине зрителей. В театре был аншлаг.
— Теперь понятен фактор победы, — тихо прошептал и поклонился, вместе с остальными действующими лицами.
— Вот это поворот событий, — подумал я.
Мы убили одним выстрелом всех зайцев. Во-первых, победили, а во-вторых, пора оправдать неудачу друга и выявить паршивую овцу в стаде. Интуиция подсказывала, что колдун по-прежнему среди нас.
— «Totus mundus agit histrionem», — думаю, сказанное мной было без акцента. — Леприконы и леприконихи, время начать вторую часть спектакля. Здорово, что все здесь сегодня собрались. Подчёркиваю, все, потому что сегодняшнее представление посетил весь честной Скепшир. И это здорово, дамы и господа.
В зале послышались повторные аплодисменты, быстро поднял руку и продолжил речь, которую, кстати говоря, абсолютно не готовил.
— Вы все знаете Севантина Августа?
— Да, — выкрикнула толпа, по ответу было не понятно, какой пол преобладает в зале.
— Знаете его как хорошего и порядочного лепрекона или, напротив, как отъявленного негодяя?
— Как хорошего и порядочного лепрекона, — вновь единым хором ответили жители Скепшира.
— Чудненько, — потирая руки, сказал я.— Проверим ваши показания, положите левую руку на сердце соседу и, если загорится красный, скажите мне.
Лесному народцу нравилась шоу и то, что к ним обращаются. Они, не задумываясь, выполнили это простое поручение. По всему трёх ярусному театру зажглись лишь зелёные огоньки. Я ждал именно этого.
— Чудно, значит продолжаем! — сам того не замечая, стал нарезать круги по сцене, а меня в это время освещал луч луны, ходивший за мной попятам; Ренни вопреки своей привычке обитать в кармане ходил рядом, грелся вместе со мной во всеобщем внимании:
— Итак, дамы и их господа, подвёл вас к самой проблеме, интересующей меня с того самого вечера, когда мы с Севантином разговорились по душам. Друг мой, выйди из тени.
— Куда встать? — Сеня был растерян.
— Второй луч, пожалуйста, — свеча зажглась и свет через хитрый механизм и кучу призм устремился к Августу. — Я предполагаю, что этому скромному и порядочному молодому человеку помешали сделать предложение с помощью магии или подмешенного в эль зелья. Неважно, кто. Важно, зачем? Затем, чтобы в расстроенном расположении духа тот покинул Скепшир. Затем, чтобы потом спустить всех собак на несчастного влюблённого!
Народ в театре зажужжал, гигантский улей напомнил пикирующих белок-летяг. Воспоминание, от которого так и не избавился до сих пор.
— Положите руку на сердце, а затем скажите «я невиновен» или «я невиновна». Девушек проверяю тоже, следите за тем, кому кладёте руку на сердце. Он или она не сможет вам соврать, — снова раздался рой, состоявший из двух частей, сейчас мне удалось уловить, что девушек и парней поровну.
— Нашёл!
Девушка рыдала навзрыд, её лицо было красным, в руках кружевной платочек в который та прятала часть лица, оставив глаза и чёлку, шляпка у неё была сдвинута до бровей.
— Я не виновна…
— Это она работала в том самом месте, где украли шкатулку! — сказал человек уличавший девушку в измене.
— Джульетт? — вновь послышался хор голосов со всех сторон. —Зачем?!
Девушка не ответила.
— Я могу понять, сей поступок, но не могу понять мотив.
Рыжая девушка с множеством веснушек и родинок не знала, куда себя девать от взглядов удивлённых лепреконов. Ей хотелось вжаться в пол, стать букашкой, чтобы избежать разочарования в глазах доверявших ей жителей Скепшира. Было в ней, что-то, что манило меня. Может, её маленький носик с небольшой горбинкой? Увидел её лицо, когда она опустила платок и обомлел. Девушка смотрела бирюзовыми, похожими на море глазами, маленький ротик, а под ним небольшая ямочка, добавляющая ей шарма.
— Кэрри! — Севантин Август снова портит мимолётное и чудное мгновение, пришибу когда-нибудь! Надо записать в список дел данный пункт!
— Кэрри, любовь моя! — не унимался влюблённый.
На втором ярусе краснея от чувств сидела девушка, про таких у нас в станице говорят: «кровь с молоком девка!». Полная противоположность Джульетт, которая была самая миниатюрная жительница за всю историю поселения (на дюйм ниже матери и на два дюйма ниже отца).
— Сеня! — мне пришлось крикнуть, чтобы остановить поток чувств.
— Что? — рыжий плут смотрел на Кэрри словно ребёнок на сладкое через витрину магазина, разве что не облизывался при этом действии.
— Не время делать предложение, — сказал я, прикрывая рот тыльной стороной ладони. — Мы не разобрались до конца!
— Хорошо, ты прав, дружище, — с грустью выдохнул он.
— Судьбу её решать не мне, но, граждане, позвольте сказать несколько слов в защиту обвиняемой! Девушка находилась в состоянии близком к безрассудству, умышленно вреда деревне не хотела причинить, верно, я говорю?
— Верно…— Джульетт кивнула звонким голосом, и принялась дальше тихонько рыдать, озираясь по сторонам.
— Настоящий преступник себя выдал, тот человек, что стоит напротив неё и есть Кромахи! Старый плут ловко подкинул тот факт, что девушка работала там же, где и сундук. Ведь это секрет! Предположим, что Джульетт знала, но откуда знал этот худощавый, словно щепка лепрекон?
Возникла пауза.
— А ведь, правда! — послышался мужской голос.
— Держи его! — кричала пожилая женщина, рассекая воздух клюшкой, парень, сидящий ниже её, в последний момент успел уклониться от непроизвольного удара по затылку.
Сразу видно ему не впервой сидеть перед ней в театре. Создавалось впечатление, что злодея эта история не касалась. Он преспокойно стоял посреди возмущённых взглядов — Мариарти и кардинал Ришелье в одном флаконе.
— Держи! Держи! — подхватила толпа, которая начинала заводиться.
— «Celtic crucis»! — крикнул Патрик.
— Так предсказуемо…— осуждённый сдерживал свою ненависть. — У меня не осталось сил на сопротивление. Патрик, ты ведь знаешь, сколько надо сил, чтобы сотворить это заклинание? Все эти годы копил?
Злоба горела недобрыми огоньками в чёрных глазах. Патрик промолчал, не дав лишний раз повода к унижению. После заклятия лжелепрекон раздулся и округлился. Похоже, не только Дати пользовался заклинанием «стройности». Интересно, верховный маг колдует, не произнося ни слова? Вот, что значит опыт.
— Предлагаю понять, простить и отпустить на все четыре стороны, предварительно лишив магической силы, шептунов закупорить в бутылки! — выдохнул. — Я всё, ваша честь, спектакль окончен, гасим свечи.
Посмотрел на Тёмного Патрика. Сделал поклон.
— Скепширцы, — повернулся и поклонился ещё раз.
— Победителей не судят, — улыбнулся Тёмный Патрик. — О них пишут историю, раз ты распорядился так, то, принимая во внимание, твою помощь, я согласен его отпустить, но с одной поправкой — ограничить наказание лишением магических вещей, с помощью которых Кромахи всё провернул. Если заберём магию, то арестант не протянет и суток.
— Шептунов-голубчиков расфасовал по бутылкам, — подмигнул мне Дати. — Люблю это дело! Но на долго всё равно не хватит.
Рыжая девушка перестала плакать, на её щеках появился румянец. Мой взгляд невольно вылавливал и выделял её из толпы, но не мог понять, почему. Улыбка, манеры и жесты. Она сама — нечто невообразимо прекрасное!
— Тебе не привыкать к изгнанию ворон! — съязвил Диклан, не боясь обратить гнев колдуна на себя. — Прощай, старый друг!
— Моя очередь применить «Iusti vindicativi»! Воспользуюсь древним законом лепреконов. Смена обстановки пойдёт ему на пользу! Итак, «Pro causa»! Шутки ради, на север не глядя!
Хлопок! Мыльный дымчатый пузырь лопнул, оставив противно пахнущий серный дымок. Понятия не имею, куда направил колдуна.
— Представление окончено, разбежались по кроватям! — гаркнул Дармид.
Ко мне незаметно подошла рыжая красавица. Кудрявые локоны смахивали на тёплые осенние лучики солнца, которые излучали внутреннее сияние.
— Завтра утром должна была уехать к тёте в соседний городок Уилкшир на пару дней, но, думаю, останусь, чтобы посмотреть завтрашнюю игру.
Девушка осеклась, увидев подоспевшего ко мне растрёпанного приятеля. Какой сладкий голос! Со мной флиртовали, а я? Стоял дуб дубом! Джульетт сделала поклон и ретировалась.
— Завтрашний матч обещает быть жарким! — подмигнул мне друг.
К тому, что Сеня всё делает не вовремя — привык, но никак не мог понять и смириться, почему у него это получается постоянно!
— Finita la comedia, — сказал напоследок и намекнул, что сегодня мы с Ренни ночуем у него.
Что ж, весьма кстати, ночь на дворе как-никак. Почтенная публика, медленно, но верно расходилась по своим домам. Патрик общался со своими учениками. Мы с Сеней и котом ждали, когда же, наконец, сможем выйти. Воздух необходим, чтобы привести себя в порядок. Из головы не уходил образ. Я пошутил на счёт запасного выхода, Патрик обещал обдумать идею. У меня внутри обосновалась Джульетт, с её родинками, веснушками и голубыми, цвета апрельского неба, глазами. Не помню, о чём шла беседа. В моей голове звучало пение ангелов и звон полевых колокольчиков.
— Пошли, — снова Сенин бас спустил меня на грешную землю.
— Пошли, — буркнул я.
— Завтра будет праздник, — сказал Диклан, когда покинули амфитеатр.
Фонари работали вполне сносно, наша компашка шла по одной из четырёх улиц.
— Я поспорил с одним эльфом на кругленькую сумму! — возбуждённо сказал Дати. — Азарт — это плохо…Эльфы совсем не умеют делать ставки!
— Это будут лёгкие деньги, — подхватил Дармид. — Впервые после долгого перерыва у меня хорошее предчувствие! — сказал людоед.
— Как там поживает Андрей? — спросил я.
— Анрэй? Домовёнок малость приболел.
— Что случилось? — расстроился Севантин, буду впредь называть Сеню его настоящим именем.
— Брауни слёг от нервного расстройства, скоро зима, а запасов на зиму нет, — великан задумчиво почесал голову. — Последний ваш визит изрядно опустошил наши припасы, а, если учесть алкогольную брешь, то боюсь, не скоро придёт в себя.
Севантин засмеялся, а вот мне стало как-то неловко. Ей-богу, незваные гости хуже англичанина. Курочка по зёрнышку клюёт. Наш домовой работал за себя и за того парня (под тем парнем имел в виду Дармида) целое лето. Прокормить себя, куда не шло, но, прокормить такую тушу задача не из лёгких. Ладно бы Дармид спал, как медведь, всю зиму, тогда у матросов нет вопросов, но ведь великан не белый и пушистый. Окаянный пьёт и ест всю зиму! Натуральный вредитель!
— Передавай привет бедолаге, буду жив, навещу. В этот раз точно буду знать меру, в еде и питье, — сказал я.— Красиво у вас. Домики, фонарики, даже мостовая есть.
— Хорошо, что вспомнил, — великан положил руку на плечо так, что чуть не присел на корточки, сделал полуприседание, так сказать.
— Не пойму, расположение улиц в городке! — посмотрел на окружающих в поисках ответа на вопрос.
Котёнок совершал ночную прогулку, по-видимому, решил, что тут безопасная зона.
— Город Скепшир — это большая деревня, с населением чуть больше трёх тысяч, — брезгливо сказал Дати, причмокивая губами. — Он проще пареной репы.
— Ты всегда был занудой, Дати, — сказал Диклан и подмигнул Дармиду.
— Завидуете! Из вас двоих я наиболее способный ученик! — все также причмокивая, на вид ему было больше всех, не знал, сказал бы, что дед спорит с внуками.
— Могу ошибаться, — нужно сменить русло диалога. — Кромахи — четвёртый ученик. Уж больно он вас всех хорошо знает.
Никто не ответил мне, значит, догадка попала в яблочко. По крайне мере они перестали ссориться у кого «волшебная палочка» толще и длиннее.
— Севантин приютит тебя, а нам с учениками надо многое обсудить, — Патрик лукавил, как пить дать, лукавил! — Спокойной ночи!
Диклан пожал мне руку, затем меня хлопнул по плечу Дармид и, чуть не сломал этим шею. Дати, молча кивнул, непонятно было, о чём Анку думал. Дуется, может быть, до сих пор?
— Спокойной ночи, — сказал Севантин.
— Спокойной ночи, господа! — салютовал я.
Ренни, как сообщалось ранее, убежал, и мы остались с моим другом одни. Любой город ночью красив. Люблю смотреть на окна полуночников. Представьте себе изумрудный город. «Шекспир» сумел очаровать аккуратностью, ухоженными фасадами. Домики трёх и четырёхэтажные, реже пяти и шести, но при этом строения одинаковой высоты. У каждого жителя свой этаж, так принято. Живут же люди, то есть, лепреконы! Я первым нарушил молчание.
— Мы ходим кругами? Что-то я не понял, где тут улицы? — признаюсь, что окончательно запутался в Скепшире. — Так и будем пользоваться правилом Буравчика при ходьбе? Нумерация домов и кое-какие таблички. Что за секретность? Название города и то зашифровали!
— Ничего подобного, совсем несложно разобраться. Сейчас объясню, — спокойно ответил Севантин. — Правильно сказал: «Нумерация домов и кое-какие таблички». Днём увидишь, что таблички показывают обитателей дома. Слева нечётные, справа чётные дома, кварталы разделены цветами по профессиям. К примеру: аптекарь, лекарь, костоправ, массажист — это один квартал. Мясник, молочник, пекарь — другой. Скепшир большой, чтобы добраться с одно конца спирали, до другого нужно поднимать руку, тогда проблем не будет. Сам понимаешь, одним надо в одну сторону, другим — в другую.
— Экономно и выгодно, а сверху выглядит как спираль? — переспросил я.— Объясни подробнее, пожалуйста.
— Спираль идёт от «Глобуса» до окраины, туда, где стоят главные ворота — квартал стражи.
— Мозг зафиксировал полное непонимание.
— Представь такую штуку, которой пользуются гипнотизёры.
— Ааааа! Крутишь такую вещицу, и там идут такие круги! Оптический обман зрения!
— В точку!
— В «Глобус»! — начертал пальцем круг в воздухе огнём, случайно получилось, но красиво.
— Да, — засмеялся лепрекон. — Театр — точка отсчёта, своего рода администрация и место, где принимаются законы, проводятся суды и прочие важные для жизни города дела.
— Нужно будет тебе достать билет на матч! Сильные маги нам позарез нужны против этих ушастых неженок. Одно «но» ты не знаешь кроме заклинания «Pro causa» ничего…
— Неженок? Эльфов что ли? Ты их недолюбливаешь, как я посмотрю?
— Так они хотят очистить от нас «Лысую гору»! – фыркнул он. — Они и людей не особо-то жалуют, им лес везде подавай!
— Не могут ничего построить вот и выёживаются! — во мне кипел дух лепреконов.
— Вот мы и пришли, «Четыреста сорок первый дом»! Надпись над дверью гласила:
«Nullus locus est domestica sede jucundior»
— Нет ничего милее дома? Латынь, правильно?
— Абсолютно верно!
— Кто такая Ванесса Август?
— Мама.
— Эрнест Август?
— Отец.
— Севантин, ну тут всё ясно понятно. Фавен Август?
— Брат.
— Итого четыре этажа, но двери нет!
— Зачем она?
— Как зачем?
— Вход через стену, чужих и желающих зла она не пропустит, — вытащил соломку, обратил её в зонт. — «Ostium apertum!» — постучал по кирпичам, те послушно стали переворачиваться и складываться в арочный проём без двери.
— Ренни сможет пройти через стену? — вдруг вспомнил о своём питомце; камень был добыт из горной породы и представлялся мне непроходимым препятствием.
Севантин произнёс заклинание «Claude ostium!».
— Кошки могут входить куда угодно и когда угодно, пойдём.
Лепрекон сложил зонт, и мы вошли, впереди была старая лестница, но лак на ней держался стойко.
— У нас есть камин, проблем с поисками у оборотня не будет, твой запах приведёт его сюда.
Бросил взгляд на дверь слева, кухня, как потом оказалось. Ступеньки скрипели противней колымаги Дати.
— Тише, не разбуди их, — Севантин прижал палец ко рту.
Конструкция лестничного ансамбля трещала по швам. Нужно поменять дощечки и пролёты, ветхая балюстрада требовала незамедлительного ремонта. Как на зло, мой друг жил на четвёртом этаже. Поскольку был младшим в семье Август. Кровать одна, поэтому спальный мешок в очередной раз сослужил мне добрую службу. Рассматривать комнату не стал, лёг и моментально уснул. День удался на славу! Пора вздремнуть, на сегодня спасений хватит!