После пари продолжали есть «сукияки». Овощи и грибы расхватал Анрэй, я налёг на мелкорубленое мясо, отправляя его к себе в рот при помощи левитации, игнорируя земное притяжение на пару с воздушным пространством Ирландии. Копчёности кончились одновременно с соленьями. Домовой сбегал за колбасами, когда едоки смяли стол подчистую. Нам, конечно, предложили переночевать, но времени у нас не вагон и маленькая тележка, поэтому поблагодарив хозяина и Анрэя, героически пустились в поход к неизведанному будущему с новой силой.
— Вот возьмите, тут колбасы и сыр, они портятся медленно. Хватит на ужин с завтраком, — домовой, в конце концов, незлопамятный.
Сеня опустился на колено, пожал руку брауни и взял съестные припасы, завёрнутые в маленький платок, потом настала моя очередь приклонять колено перед Анрэем. Домовой жал руку со всей силы, стараясь показать, что мал, да удал. Великан не стал наклоняться, чтобы пожелать удачи, но не преминул напомнить про старшего брата Диклана. Спасибо этому дому, пойдём к другому.
— Сеня.
— Что?
— Давно хотел тебя спросить, у меня кое-что из произошедшего не укладывается в голове, в общую картину, так сказать, — повернулся и помахал напоследок великану и домовому.
Мы прошли дорожку из камня. Под ноги нам снова стелилась пыль вперемешку с землёй.
— Что именно непонятно?
— Ну, ты охраняешь Скепшир семнадцатого августа, правильно?
— Всё верно, что непонятного?!
— Ну, вот смотри, ты дежурил семнадцатого, тогда, почему попал к нам в сентябре? Как ты умудрился попасть в будущее? Это не противоречит… пространственно-временному континууму?
— Прошлое нельзя менять, поэтому совершил спонтанный рывок в никуда. Не совсем, правда, в никуда. Попал наугад в Краснодар, но, как именно, загадка. По моей гипотезе, меня примагнитило твоей силой, возможно, воля случая, а, может, само проведение. Что касается сентября, то тут всё обстоит гораздо проще и понятнее. В Ирландии август первый день осени, а у вас первым считается сентябрь.
— Получается, ты скакнул без потери своего времени?
— Не знаю, пятьдесят на пятьдесят, прыжки сами по себе аномалия. Притом небезопасная, мало ли, где мог оказаться? На необитаемом острове, на действующем вулкане или ещё бог знает где!
— Тебе повезло «прилететь» к нам! Ты счастливчик, парень! — подмигнул Арсению, он запел, а я подхватил:
We are the champions – my friend,
And we`ll keep on fighting till the end.
We are the champions!
We are the champions!
No time for losers.
Мы вышли на дорогу из гравия, обогнув при этом Скепшир слева. Прошли лес и увидели вдалеке очертания городских стен. Белокаменный, больше похожий на замок город, который возвышался надо всем в округе. Под мощными стенами города заметил, то самое дерево жизни. Гигантские корни, огромные, плющевидные ветки, обволакивающие часть горы. Несколько изогнутых крон доставали до края стены. Сам город не был виден спереди. Хорошая маскировка. Думаю, это было сделано по вполне понятным причинам. Незамеченным сюда трудно попасть. Хижина странного дуэта находилась в низине. В своеобразном, искусственно созданном овраге. Сзади, если верить растительности, был север — деревьев гораздо меньше, а стволы тоньше. Сзади гора напоминала плешь нашего школьного директора Бориса Петровича Шупко. Справа, за мостом, увидел городок, позади него течёт река, впадающая в Кельтское море. Все реки Ирландии туда впадают. Это водный Рим, если хотите. Лепрекон вычислял день недели вслух, а мой сарказм дополнял миролюбивый нрав рыжего ирландца:
— Мы познакомились в пятницу, затем пошли в паб.
— Проснулись в отделении в субботу.
— После посидели у тебя вечером.
— Утром воскресенья очутился за тысячи миль от дома с головной болью.
— Затем мы встретили Дати.
— В понедельник бомжевали в спальном мешке и слушали волчий вой.
— Проснулись во вторник, встретили Дармида.
— Который напугал нас до усрачки каннибализмом.
— Значит, сегодня вторник, друг мой. Пора навестить самую главную достопримечательность Ирландии!
— Какую?!
— Идём в паб, чтобы там отведать тёмный Гинесс. Это самый знаменитый сорт пива, изобретённый Артуром Гиннессом ещё двести лет назад!
— Я снова хочу есть.
— Там мы закажем картошку и рыбные блюда! Тебе стоит их попробовать!
— Сначала поедим! В паб потом, а то я тебя знаю, алконафт!
Быстро пересекли каменный, средневековый мост и вышли на дорогу, ведущую в город. Зелёные почтовые автомобили и машины для уборки мусора. Зелёная школьная форма и дорожные рабочие в зелёных жилетах. Куча зелёных сувениров в каждом киоске. И, наконец, бесконечные зелёные пастбища с невообразимым количеством овец и коров. Нет, всё-таки не зелёных. Деление на времена года в Ирландии довольно условно. В этой стране почти всегда весна, зимы не бывает. Лето обычно нежаркое, часты недолгие грибные дожди с обязательной радугой после.
В городе повсюду кованые корзины для мусора, балконы, цветные витрины. Двухэтажные домики по-европейски выстроились один за другим в одну линию. Напротив, них были братья-близнецы, но двух одинаковых, если вглядеться, не найти. Каждый житель красит фасад в любимый цвет, отделывает камнем стены, ставит флюгер, меняет цвет крыши. Почти в каждом таком доме первый этаж отдан под магазин или лавку, на втором обитают владельцы бизнеса. Яркие таблички буквально пестрят вывесками: молочное кафе «Борька и Ко», цветы «Колибри», таверна «Три другана», «Табачная лавка О’Конохалла».
Посмотрел на вымощенные улочки, которые ютились бок о бок с тротуарами и проезжей частью и подумал, о том, что тут вряд ли проедет много машин. Какие-то маленькие фордики или немецкие минивэны вперемешку с китайским автопромом, но большинство предпочитало элегантные французские автомобили. Как раз один такой «Франсуа» припарковавшийся у «Tavern О`Neill», привёз свежий улов владельцу в «рыбный вторник». Туда мы и направились отужинать и заодно перевести дух перед финальными испытаниями.
— Внутри довольно уютно, как мне тебя угостить? У меня нет денег, что не может радовать, — грустно, но факт.
В таверне было очень много народу, человек двадцать или двадцать пять, не обращающих внимания друг на друга людей.
— Пожелай мешочек с золотом, будет там, где фляга с полусотней бочек, — улыбнулся лепрекон, зря паренёк думает, что поделюсь.
— Там подъёмные, плюс твоя зарплата лепрекона начисляемая каждую неделю, аванс и небольшой бонус. Это хорошее подспорье для начинающего бездельника, к коим мы с тобой себя относим.
— Я желаю идти в ногу со временем, — вытащил пластиковую карту «Leprecon Express Bank».
Золотая карта с портретом зелёного плута. Концептуально, броско и весьма нескромно.
— Тебе стоит попробовать их фирменное блюдо, картошка с рыбой, — он вернул мне карту. — Не волнуйся, всё будет отдельно.
Картошка в горшочке и рыбные закуски на тарелке. Арсений подал жест рукой, который означал — принести два фирменных блюда и чай. Обстановка превосходная! Милое местечко. Атмосфера маленькой Ирландии. Домашний уют и спокойствие. Деревянные столики, такие мы видели у великана, но миниатюрнее. Убрал меню в сторону и положил голову на кулак, древнегреческий мыслитель, не иначе. Братцы, в гостях хорошо, но меня пронимала тоска по моей станице Новотитвровской, по дому на берегу реки Бойко Понуро, по Краснодару. Улица Советская может и не такая нарядная, а фасады обыденнее, но такая родная. Дома предков особенные — казацкие. Официант спрашивал меня о дополнительном заказе, моих пожеланиях, предлагал что-то ещё попробовать.
— Буду только указанное блюдо и чай.
Затем улыбчивый юноша удалился и вернулся через некоторое время. Может быстро, может, нет. Время в тоске шло долго.
— Ваш заказ — две порции картошки в горшочке и рыбные…— юноша в зелёном фартуке потерял дар речи.
— Закуски, — закончил за него лепрекон.
Обычно, чтобы не платить специально возьмут, да и подкинут в суп таракана или волос, но тут всё произошло на наших глазах, когда Алекс поднял крышку, там лежал маленький, белый котёнок, который вцепился когтями и зубами в морской деликатес на бело-голубой тарелке с морскими мотивами. Трудно его осуждать, у меня у самого текли слюнки при виде рыбки. Чавкал голодный зверь довольно быстро, эффективно разбирая матчасть закуски. Неловкую паузу заметили посетители и уставились на нас. Заведение поймало тишину. Не секрет, что Ирландцы очень любят кошек, а белые коты для них — сакральные животные.
— Ещё две порции рыбных закусок. Мне и этому Белоусу! — крикнул я и поднял руку вверх.
Зал таверны взорвался аплодисментами. Взял мелкого и посадил за стол, тот неуклюже плюхнулся, сев на задние лапы примяв хвост, где-то послышался хохот умиления. Алекс быстро ретировался за дополнительными порциями.
— Бедолага, совсем изголодался, раз умудрился незаметно пробраться вместе с рыбой. Назову его Белоусом.
Котёнку без году неделя. Ну, три недели, буду дотошным, но ел найдёныш, по-взрослому, если не больше. Вопрос, куда его девать потом? Вы скажете, мы в ответе за тех, кого накормили, но, помилуйте, это спорный вопрос! Помните, добро всегда возвращается добром. Решив, что это знак, взял котёнка к себе, благо, никто на него не претендовал.
— Пойдёт с нами, — сказал я, Арсений кивнул, на том и порешили.
— Чтобы оплатить ужин честно, нужно позвать официанта, подняв правую руку и постучав по столу левой рукой, — сказал Сеня, так и сделал, поднял правую руку и постучал костяшками пальцев левой руки по дереву, раньше у меня подобное ассоциировалось с суеверием.
Везде какие-то нюансы, так всегда в другой стране или культуре. Запомнили? Вышли из таверны, едва не забыв наш провиант на ночь. Котёнок вольготно мурчал во внутреннем кармане: слегка просунул мордочку, а лапы спрятал внутри пиджака, когти впились в изнанку, боялся выпасть из насиженного гнезда. Впрочем, «птенец» вёл себя довольно тихо и сносно. При ходьбе не испытывал никакого дискомфорта, не думал о том, чтобы сберечь от падения пассажира.
От таверны до паба около четверти мили. Маленький городок, чуть больше нашей станицы. Внутри мало что отличалось от нашего паба. Разве что, люди в нём поголовно ирландцы. Нашёлся даже рыжебородый двойник Севантина. Бармен протирал кружку пива полотенцем, да посматривал на новых посетителей без особого энтузиазма, таких клиентов пруд пруди, поэтому продолжал полировать стеклянный сосуд и дальше. Убедившись в чистоте объекта поставил его вниз барной стойки.
— Здравствуйте, — обратился он ко мне. — Севантин, тебе как обычно?
— Нет, сегодня вдвое больше пива, мой друг.
— Здравствуйте! И стакан молока, пожалуйста.
Бармен разразился смехом, серьёзность ему идёт куда меньше. Посетители паба загоготали, они не подавали вида, что следили за теми, кто вошёл, но каждый внимательно слушал, то, что мы скажем. К чужаку всегда особое внимание. Шутка сделала меня своим среди чужих, казалось бы, людей. Вот только не шутил вовсе, а хотел утолить жажду гурмана. Что не делается, всё к лучшему.
— Очень мудро поступил, — шепнул мне друг.
Обстановка и интерьер один в один, разве что, меню более горячительное.
— Пойдём за дальний столик. Надо поговорить, — для беседы выбрал дальний угол и указал на него пальцем.
Подошли, не спеша, чтобы не привлекать ненужных взглядов.
— В таверне нас могли подслушать, но тут дым и запах алкоголя убивают к нам интерес прочих глаз. Можем поговорить о том, что нас обоих гложет.
— А такое и вправду есть?
— Не смешно.
Сначала мы молчали, каждый думал о своём и ждал тёмного пива, которое принесли почти сразу. Его не надо готовить, налил и порядок. Нам нужно беречь время и решить, что будем делать дальше, но прежде у меня были вопросы, которые должны дать пищу для ума.
У бармена чувство юмора было весьма неплохо развито, Ирландцы — кладезь шуток, в отличие от чопорных соседей. Он принёс нам восемь кружек Гиннеса и стакан молока, когда мужчина удалился, выпустил Белоуса, тот встал на задние лапы и начал лакать, но мне показалось, что рыбный «пират» пил не молоко, а коктейль. Мы пили быстро, первые две пинты ушли сами собой, словно нам забыли наполнить бокалы, но пенка на губах убеждала в обратном.
— Я думал, где может быть камень, — начал я.
— И где он, по-твоему, может быть? Его трудно спрятать, не думаю, что его зарыли.
— Я согласен, — не знал, как правильно выразиться. — Пока мы прыгали вперёд, заметил, что у вас в Ирландии нет гор, одни поля и леса. Мне это показалось странным.
— Ничего странного. У нас только одна большая гора. Это, если официально, не забываем и про «Лысую гору», — лепрекон снова стал говорить тем самым профессорским тоном, который я больше всего не любил. — В стране преобладают равнинные ландшафты, но есть и невысокие горы, высшей точкой которых считается Карантуилл.
— Теперь понял, к чему клоню?
— Не совсем, поясни, при чём тут горы, равнины и наш камень?
— Тоже мне профессор! Всё приходится разжёвывать. Если нет гор, а одни поля и равнины, ну и леса, то наш друг Кромахи со своим люфтваффе давно бы вычислил место валуна, а та возвышенность, которую ты назвал…
— Карантуилл.
— Да, она самая, это не что иное, как база шептунов. Я уверен процентов на девяносто пять. Теперь усёк?
— Нет…
— Вот, где бы ты прятал камень, зная, что на равнине его сразу найдут? Даже следы закапывания чего-то большого очень трудно скрыть с воздуха. Понимаешь? Вспомни, ты мне говорил, что Скепшир защищает нечто, что не даёт другим колдовать.
— И светиться, когда грозит опасность…— до Сени снизошло озарение.
— Дерево жизни?! Это оно?!
— Мне кажется то, что скрыто в корнях. Камень светится так, что через кору дерева видно свечение. Нам надо идти к вашей легендарной флоре. Держим путь к подножью Скепшира.
— Нам пока нельзя туда. Придётся сделать круг через лес эльфов или пройтись по гномьему ущелью. Последнее очень опасно, они затаили на нас не хилую злобу.
— Ещё один лес?
— Лес, а в нём есть озеро, там владения Мерроу и Бен Фионн. Нас будут ждать бэллибоги, лунантиши, клуриконы и фоморы. Гномов упоминал.
— Перепись населения давно была? Сколько там обитает непонятных существ?
— Немало. Во всяком случае, заселён лес весьма густо, вероятность встретить кого-либо из перечисленного списка очень высока.
— Не сбрасывай со счётов тёмную лошадку Кромахи с его пернатыми, то, что камень не засветился, ещё не значит, что колдун не делает манипуляций нам на встречу.
— Справимся вдвоём? — Арсений допил четвёртую пинту и позвал бармена знакомым жестом руки.
— Нас трое, — улыбнулся, перевёл взгляд на котёнка, который лежал на задних лапах, а передними ловко держал стакан, морда маленькая легко пролазила вглубь пивного стакана.
Кот понял, что речь идёт о нём и попробовал изобразить рёв, но вышло слабое мяуканье. Итак, нас двое, не считая котёнка. Под конец мы умудрились завязать весёлую получасовую драку. Сами знаете, у ирландцев, а тем более лепреконов, всегда чешутся руки до хорошей потасовки. В Англии нас за это скрутили бы полисмены, падали множество исков и жалоб, а потом заставили платить пол жизни компенсации различным господам. На Айре всё гораздо проще! Здесь, как в России: люди сначала бьют друг друга, а потом забывают обиды в пабе, а то и вовсе становятся лучшими друзьями на всю жизнь. Ходят играть вместе по выходным в гольф и посещают увеселительные помещения. Ирландцы — они такие.
В тот вечер подружился с множеством местных парней. О, это была королевская битва. Мой напарник по кулачным боям прикрывал меня, а я старался уберечь котёнка, который своевременно юркнул во внутренний карман. В самый разгар драки Арсений укусил за неприличное место рыжебородого бойца. Достойный приём, но проходит один раз за всю жизнь, ибо очень рискованно атаковал рыжего здоровяка. В ход шли табуретки, кто-то кого-то дубасил об стол, но тот был настолько пьян, что не понимал, что вообще происходит. В драке нужно сохранять холодную голову и горячее сердце. Требуется рассчитать силу удара, время, вероятность нокаута или причинённого ущерба противнику. Не стоит махать кулаками, словно вы — большая ветреная мельница. Выдохнувшись, человек становится лёгкой добычей. Пусть до этого противник ставил лишь блоки и защищался, но, когда ты без сил, то даже слабые удары находят цель, особенно, если они точные и просчитанные.
Пришлось занять оборону вокруг стола, сзади нас прикрывала стена. Можно рискнуть, как тот малый, что забрался на стол, но сбить такого с ног — проще пареной репы. Сейчас пытаюсь вспомнить, с чего началось рукоприкладство, но, увы. Вроде, кто-то выкрикнул, что мы англичане. Люди оголдело неслись на нас, под конец Сеня сражался с дубаголовым парнем, похожим на Уэльского дракона. Бил его, не переставая, но тот не падал, хотя и еле стоял на ногах, то же самое можно было отнести и к Севантину, не ясно, кто падёт первым.
Мне подбили глаз, помяли, но я не дрогнул, а то решили бы, что русского можно так просто взять и повалить! Мы с каким-то пьянчужкой обменивались ударами. Возле стола лежало человек десять побитых нашими братскими кулаками. Сеня успел выбить зубы одному молодчику. Не советую драться с озлобленным ирландцем. Настал переломный момент, чувствовал, что силы уходят, Севантин громко крикнул:
— Fight me I’m Irish! — и со всего размаха ударил головой так, что лбом разбил нападающему нос и тот рухнул тряпичной куклой, в братскую кучу.
Сам герой, тяжело дыша, опустился на деревянную скамейку рядом с ним. Был готов упасть, но стоял, отступать некуда! Да и куда отступать? Сзади стол, а в кармане беззащитный комок шерсти. Удар, и моё сознание поплыло в сторону Каймановых островов, думаю, следующий удар стал бы нокаутом, но меня спас Белоус, который неожиданно для меня и атакующего, высунул морду из моего внутреннего кармана и прошипел. Это дало мне время собраться и нанести решающий апперкот. После побоища в пабе «Jhon Potters» нас прозвали «Ирландскими львами». Двенадцать человек положили в той славной схватке. Гуси спасли Рим, а меня спас мой котёнок. Молоток — зверюган! Отработал рыбку сполна!
После драки кулаками не машут, а гремят стаканами. Нас угощали все в пабе, поскольку прониклись к нам уважением и трепетным страхом. Стали местными героями, которыми хвастаются. Легендами пивного заведения. Парень со сломанным носом хвастался, что дефект ему достался от одного из львов. Конечно, наши боевые заслуги возвели в культ личности и приписали избиение всего «Jhon Potters». Хоть остальная половина покалечила себя сама.
Через год сюда стали прибывать туристы, которым рассказывали и показывали нас. Бармен снял на телефон, распечатал снимок формата А5. Фото повесили над тем самым столом, где случилась наша неравная битва. Любой завсегдатай паба расскажет вам эту историю. С преувеличением, конечно. Последний столик стал элитным и за него буквально дрались не на жизнь, а насмерть, чтобы посидеть там, где дрались храбрецы. Я их познакомил с творчеством «Аквариума», поэтому под нашими портретами красовались строчки из песни «Стаканы»:
Если дойду до конца земли,
Пойду бродить по морю.
Если сломается аппарат,
Стану пиратом и буду рад.
Без колебаний пропью линкор,
Но флот не опозорю.