Троцкий, Милюков и Черчилль об убийстве царской семьи
...Как это ни странным покажется, Лев Троцкий первым провёл собственное расследование убийства Царской семьи. Ход этого личного расследования он отразил в дневниках. Они полностью изданы теперь и особенно ценны тем, что тайны века того делают более ясными. Вот как он смотрит на убийство царя Николая II. Тут, конечно, не одно только его мнение: "Казнь царской семьи была нужна не просто для того, чтобы напугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что впереди полная победа или полная гибель. Эта цель была достигнута".
История России прошла точку невозврата. На уголовном жаргоне это называется «повязать подельников кровью». И надо ли ещё говорить о том, что центральная большевистская власть не знала и не готовила екатеринбургское убийство.
Вот ещё что сказал Лев Троцкий о заказчиках бессудной расправы над царём и его семьей: "Белая печать когда-то очень горячо дебатировала вопрос, по чьему решению была предана казни царская семья… Либералы склонялись, как будто, к тому, что уральский исполком, отрезанный от Москвы, действовал самостоятельно. Это не верно. Постановление вынесено было в Москве. И окончательную Троцкий в этом деле поставил точку: "Ленин считал, что цареубийство принесёт ему авторитет и уважение. "Массы рабочих и солдат, — говорил он, — не сомневались ни минуты: никакого другого решения они не поняли бы и не приняли". Заслуга Ленина была в том, что он раньше и яснее других понял неизбежность революционной беспощадности..."
Вся деятельность Ленина на посту главы большевистского правительства России (активных четыре с небольшим года) стала ясным доказательством именно этой его беспощадности. Вот каков её итог — Россия за те несколько лет потеряла столько же народу, сколько в великой войне с Гитлером. Это по самым щадящим и осторожным оценкам. И — что особенно горько — жертвы эти бессмысленны, если исключить из доводов исповедуемый Лениным адов аргумент революционной целесообразности. Погибла не просто часть населения, а лучшая его часть.
А вот истина о царе Николае II, которую я постоянно держал в голове, пока работал над этим текстом. И в ней, этой истине, тоже есть сокровенный смысл, которым только и можно измерить полную глубину исторической драмы, навязанной народу большевиками. Её, эту истину, как это тоже ни странно, первым высказал лидер кадетской партии и министр иностранных дел в правительстве Керенского П. Милюков, убеждённый противник царского режима, ясное дело. Он сделал это признание уже после большевистского переворота: "Мы знали, что весной (1917 г. — Е.Г.) предстояли победы Русской армии. В таком случае престиж и обаяние Царя в народе сделались бы настолько крепкими и живучими, что все наши усилия расшатать и свалить престол Самодержца были бы тщетны. Вот почему и пришлось прибегнуть к скорейшему революционному взрыву, чтобы предотвратить эту опасность". Выходит, так, что «...враги Царя знали о его способностях, в том числе и полководческих, больше, чем люди из его окружения».
Эту нужную мне здесь мысль Милюкова продолжу рассуждениями Уинстона Черчилля, бывшего в Первую мировую войну военно-морским министром Великобритании, союзницы России, а, следовательно, человеком, ясно отдающим отчёт своим словам: "Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань была в виду… Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена… Царь был на престоле; Российская империя и русская армия держались, фронт был обеспечен, и победа бесспорна... Вмешивается тёмная рука, изначала облечённая безумием. Царь сходит со сцены. Его и всех Его любящих предают на страдания и смерть. Его усилия преуменьшают; Его действия осуждают; Его память порочат... Остановитесь и скажите: а кто же другой оказался пригодным? В людях талантливых и смелых; людях честолюбивых и гордых духом; отважных и властных — недостатка не было. Но никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. Держа победу уже в руках, она пала на землю, заживо, как древле Ирод, пожираемая червями".
Вот этот-то взгляд Черчилля и представляется мне наиболее глубоким, проникшим в самый корень российской драмы переломного момента. Целью цареубийц было не столько истребление семьи и всех родственников императора Николая II, сколько гибель самой России, убийство Империи и её народа, всё ещё готового во главе с Царём противостоять року Истории.