"Павлик", как про себя окрестила его Люська, полетел инспектировать американскую сторону, в Нью-Йорк. Люську он, как вы уже знаете, позвал с собой для солидности и чтоб не скучно было в самолёте. Насчёт "не скучно в самолёте" - тут он попал с ковшом на брагу! Рот у Люськи не закрывался весь полёт. Честно говоря, она немного трусила летать, а океан пересекала и вовсе впервые. В итоге выспался только юрист компании, севший отдельно от них. А "Павлик" только ошалело вертел головой, пытаясь спасти свой мозг хотя бы механической встряской. Помимо всяких баек, Люська накидала шефу множество вопросов относительно американского житья-бытья и программы мероприятий в поездке. Оказалось, что предусмотрены посещения офисов и производств с совещаниями на месте; корпоративный обед (по нашим временнЫм понятиям это скорее ужин), свободное время для посещения кто чего желает. Музеи и оперу Люська решила оставить до лучших времён (визит был кратковременным), и постановила окучить нью-йоркские магазины в пределах досягаемости. Тем паче что по рассеянности она позабыла взять с собой вечернее платье. Точнее, у неё его и не было за ненадобностью. А тут - обед с буграми! Нешто можно? Надо прикупить платьишко, скажем, от Билла Бласса (она блаженно заулыбалась), причём она не будет возражать против распродажи. Ей не нужно тряпьё будущего сезона, сойдёт и прошлый.
В конце концов утомлённый до состояния нестояния шеф напоил Люську коньяком от пуза, и она временно захлопнула рот и задремала.
В аэропорту Джон Кеннеди Люськин багаж потерялся. Она долго скандалила с хабальными негритянками из бэгидж-сёрвис, потом, добавив нечто по-русски и прибавив чисто американский (а ныне интернациональный) жест, отправилась оформлять квитанцию на доставку багажа в отель. "За счёт принимающей стороны", - ехидно сказала она Павлу. - "Развели бардак в своей Америке!" Всю дорогу из Квинса она чертыхалась и поминала последними словами и Джона Кеннеди, и Джорджа Вашингтона, и даже святая святых - действующего президента. В активе у Люськи была ручная кладь - косметика, телефон да кредитки. Не считая других мелочей, которые найдутся в сумочке любой девушки.
Отель, куда им предстояло поселиться, не повергал ниц, но был вполне приличным. Выбран он был из соображений близости к головному офису - в Нью-Йорке весьма трудно преодолевать большие расстояния, как впрочем и в Москве. Зарегистрировавшись и получив карту-ключ, Люська добралась до номера и рухнула замертво. Шеф переборщил с коньяком, для неё это всё равно что лисий яд. Зазвонил телефон, и бодрый голос осведомился, хочет ли она свой завтрак в номер или спустится в ресторан? Люська пробормотала "ай донт ноу" и вырубилась.
Люське снились Китай и Сингапур, куда они должны были отправиться после Нью-Йорка. Сны были кошмарными, полтора миллиарда китайцев проехались по Люське катком-асфальтоукладчиком, а сингапурцы ещё и раскачали свой самый высокий небоскрёб и похоронили под руинами многострадальную Люську...
У Билла Бласса Люська приобрела два платья. Во-первых, потому, что попала-таки на распродажу и решила: гулять так гулять! А во-вторых (и это основное), потому что консультант, эффектная девушка, при виде которой Люська навсегда приобрела комплекс неполноценности, высоко подняв брови, что, по-видимому, обозначало крайнюю степень удивления, спросила:
- Как, разве миз не возьмёт запасное платье?
И миз, раскинув мозгами, сделала ход конём - если все берут, что ж ей не взять? Она взяла бы и три, чтобы натянуть эту Америку до характерного щелчка, хотя даже распродажные цены потрясали убогое российское воображение простой переводчицы. Но после этих поднятых бровок Люська отступать была не намерена. Она долго проваландалась в магазине, и раздражённый шеф заехал за ней туда. Спеша, Люська натянула платье и, схватив упакованное второе, ринулась в машину. Торопясь, она хлопнула дверцей, прищемив заодно дорогостоящий шифон. Истерить по этому поводу было некогда, но на подоле остались чёрные следы от резины-уплотнителя. Но хоть без дыры на этот раз обошлось! Пришлось злосчастной Люське скрыться в укромном месте ресторана и переодеться. Насупившись, она рассматривала пятна, очень надеясь, что их отчистят в химчистке отеля. Туфли, которые она купила у Лабутена, буквально наступив себе на горло, не очень подходили ко второму платью, но Люська решила на это наплевать, всё равно её ноги будут находиться под столом.
Корпоративный обед удался. В общем-то, американцы, когда они не на работе, вполне себе симпатиШные. С левой резьбой правда, что есть, то есть, но спишем это на то, что они проживают в другом полушарии и просто не в состоянии иметь правую резьбу.
Люську вкусно накормили и даже пытались напоить. Но она решительно отреклась от виски (фу, гадость!) и сосредоточилась на калифорнийском вине "Дом Поля". А от вина она ещё ни разу не улетала, только становилась тааакой общительной! Как, вам с трудом удаётся представить кого-то ещё более общительного, чем трезвая Люська? Тогда - прошу любить и жаловать! Она имела успех, потому что стрекотала за себя и за того парня - шефа, переводя заодно и его реплики. А кроме того, пошушукавшись с оркестром, спела знаменитую "Ай вонна..." Мерилин Монро с её придыханием, интонациями и телодвижениями. Если до этого она была "мисс Люси", то уж после иначе, как "наша Люси" её никто не называл. Станцевать с ней хотели все. Но по чисто техническим причинам Люська этого сделать не могла - у треклятых Лабутенов был десятисантиметровый тонкий каблук. На нём хорошо прошествовать метров пять от машины, но танцевать... Люська, рявкнув: "Всё равно они не подходят к этому платью!!!", стащила мерзкие крокодиловые изделия и пожла отжигать босиком. Вы будете смеяться, но после этого знака протеста шпильки поскидывал почти весь женский состав, издав хоровой вздох облегчения. Таким образом, она сумела очаровать не только мужскую половину электората, но и женскую тоже. Только бы вечер закончился раньше, чем ей захочется станцевать на столе!