Архитектор, который отказался от своего проекта уже на финальной стадии его реализации, - это нонсенс. Тем не менее такое случается. Москва в этом смысле может "похвастаться" примерами. Примечательно, что все эти примеры расположены неподалеку друг от друга, близ станции метро Чистые пруды. Словно магия места такова, что архитекторы, проектирующие в этом месте, по итогу будут со скандалом отказываться от своего творения.
Началось всё с легендарного Ле Корбюзье, архитектора, при жизни ставшим легендой. Многие его архитектурные постулаты актуальны по сей день, как, например, "Пять отправных точек современной архитектуры". Если кратко, то Ле Корбюзье первым вводит в эквивалент совершенства господство формы над декором. Важна функциональность, а уже потом всё остальное.
Он предлагал снести весь центр Москвы (за исключением нескольких зданий). И это предложение нашло живой отклик. Быть может, и случилось бы, но политическая ситуация внутри Ссср резко поменялась, и у нового правителя страны, товарища Сталина, были иные взгляды на облик столицы. Проект Дворца Советов, которые Ле Корбюзье вынашивал не один год, попросту забраковали. Звезда от архитектуры воспринял всё как пощечину его искусству и со скандалом отказался завершать уже реализуемый проект здания Центросоюза.
Пришлось доделывать советскому архитектору Николаю Колли. Многое от первоначального проекта претерпело изменения, и в 1936 году работа была завершена. И что же? Ле Корбюзье возмутился розовой облицовкой стен (планировалась белая из бетона, а не из армянского туфа). Рок-н-рольщик от архитектуры сломал карандаш и велел вычеркнуть его фамилию из проекта. Благо, сторонам удалось договориться, и ныне у здания памятник архитектору.
Здание нефтяной компании "лукойл" - приметная высотка на углу Сретенского бульвара и проспекта Академика Сахарова - имеет многострадальную и скандальную историю создания.
Началось всё ещё в конце 60-х, когда на этом месте планировали построить здания Министерства электронной промышленности. Проект реализовывал Феликс Новиков, уже известный по созданию Дворец пионеров и школьников на Ленинских горах и станции метро Краснопресненская. Было и масса других известных реализованных проектов, которые можно резюмировать нестандартным мышлением архитектора, его умением работать с формой и привносить новое в, казалось бы, уже устоявшиеся каноны. Изначально Новиков предлагал построить две башни в 20 и 24 этажа, которые были призваны символизировать радиолампы ЭВМ.
Этот проект отвергли, сославшись на нарушение ритмики пространства столь высотными строениями. Второй проект предполагал строительство здания, напоминающего опрокинутую набок лестницу. Он и пошёл в работу.
Всё бы было прекрасно, да только Олимпийские игры 1980 года в Москве отодвинули большинство градостроительных изменений на несколько лет. Как иначе, если все деньги ушли на создание спортивных объектов и всей необходимой инфраструктуры для столь важного события в истории города и всей страны? Строить начали уже после Игр. Всё складывалось неплохо, как вдруг СССР распался, министерство ликвидировали, а здание, которое к тому моменту было практически завершено, превратилось в недострой. Ну а дальше - лихие 90-е с неясными перспективами, в которых не было месту зданию.
Лишь в 1997-м году здание выкупает компания Лукойл и обращается к архитектору Дмитрию Солопову с заказом завершить объект. Дело в том, что Феликс Новиков к тому моменту уехал на ПМЖ в Сша. Солопов взялся доделывать здание, изменяя форму строения. И тут случилось то, что иначе как парадоксом не назовешь. По замыслу Новикова, здание было бы покрыто панелями с тёмно-красной гранитной крошкой. А вот Юрий Лужков, принимающий работы, велел его высветлить. Случилось всё с точностью до наоборот, как со зданием Центросоюза. И что же дальше? А дальше - публичное письмо Новикова, отречение его от проекта, скандал в архитектурном сообществе.
Здание театра Et Cetera под руководством Александра Калягина вызывает у большинства увидевших его весьма противоречивые эмоции. Дело в его причудливых формах. Калягин говорил о том, что в театре будут ставиться спектакли разных жанров, что он хочет собрать все самое лучшее. Вот и здание должно отражать это смешение стилей. Сие и было взято за основную идею проекта.
Воплощать которую начал Александр Великанов, архитектор, построивший театр имени Натальи Сац. И давайте сразу к делу. Он отказался от проекта и просил вычеркнуть его фамилию в любым упоминании создателей здания, мотивируя это тем, что устал от постоянных правок заказчика, обвинив Калягина в безвкусии.
Что мы видим? Большой прямоугольный объем. В него вписана круглая шайба, которая прорывает прямоугольник и двумя дугами выходит на фасад. И из всего этого вырастает узкая башня с вытянутым в сторону Боброва переулка козырьком. Единство формы отсутствует, зато присутствует пластический конфликт, дополненный мощным ренессансным порталом и несколькими впихнутыми табернаклями. И всё это среди плотно застроенном исторической постройкой пространстве.
Большое видится издалека, - гласит одна из основных истин архитектуры. В данном случае эта истина далека от идеала. Здание просто высится над переулком и выпирает новым фасадом (да-да, малыш разрастается) на Мясницкую.
Это здание стало квинтэссенцией Лужковского стиля в архитектуре. Здание очень театрально, словно бутафория из папье-маше. Задумка тоже отличная. Но реализация крайне странная, словно бутафор спивался и плохо прорисовывал детали. Яркое, сочное и одновременно нелепое здание театра по сей день штурмует мировые рейтинги зданий, прозванных уродами.
В другой раз подробнее о Лужковском стиле.
