Я немного отдохнул в своём доме в Стране Сумерек, параллельно учась, чтобы больше узнать о себе и о своих внутренних силах, и стремясь применить на практике уроки, которые я усвоил в своих странствиях.
Моим главным наставником в это время был человек, во многом подобный мне, проживший похожую жизнь на Земле и прошедший через низшие сферы, как и я, а ныне ставший обитателем яркой солнечной страны из которой он постоянно приходил учить и помогать тем из Братства, кто, как и я, были его учениками.
Был также другой учитель или наставник, которого я иногда видел, чьё влияние на меня было еще больше и от которого я узнал много странных вещей, но, поскольку он был в гораздо более продвинутой сфере, чем другой, я редко мог видеть его, как отдельную личность.
Его учения приходили ко мне, скорее, как мысленные внушения или вдохновляющие беседы в ответ на какую-то вопрошающую мысль с моей стороны. Я не буду сейчас описывать вам этого духа, так как в это время моего пребывания в Стране Сумерек я видел его очень смутно и рассмотрел отчетливо только тогда, когда моё продвижение привело меня в более светлое состояние.
Хотя этот дух не был полностью виден мне, я часто осознавал его присутствие и его помощь, и когда позже я узнал, что он был моим главным духом-хранителем в течение моей земной жизни, я мог легко проследить многие мысли и предложения, многие из моих наивысших устремлений, относившихся к его влиянию. Это был его голос, который так часто говорил со мной, предупреждая или утешая, когда я боролся, почти подавленный своим ужасным положением при первом входе в духовный мир. В тёмные дни я смутно ощущал его образ, порхающий в моей маленькой камере и облегчающий мои ужасные страдания своим магнетизмом, своим чудесным знанием и силой.
Вернувшись в Страну Сумерек из более тёмных сфер, которые я посетил, я почувствовал себя почти так же, как если бы вернулся в дом, потому что, какой бы голой и обветшалой ни казалась моя комната, какой бы маленькой и узкой она ни была, в ней хранились все мои величайшие сокровища: картинное зеркало, в котором я мог видеть свою возлюбленную, и розу, и письмо, которое она мне прислала. Кроме того, там у меня были друзья, такие же товарищи по несчастью, как и я; и хотя мы, как правило, были очень одиноки, размышляя о наших прошлых ошибках и их уроках, все же иногда было очень приятно, когда тот или другой друг заходил к тебе, и так как все мы были похожими людьми, которые опозорили себя своей земной жизнью и теперь стремились идти по лучшему пути, то даже в этом была связь сочувствия.
Наша жизнь, если бы я дал вам понять это вполне, действительно показалась бы вам странной. Это было похоже и в то же время непохоже на земную жизнь. Например, мы иногда ели простую пищу, предоставленную нам, казалось бы, по волшебству, всякий раз, когда мы чувствовали голод, но часто в течение недели мы не думали о еде, если только кто-нибудь из нас не любил хорошо поесть на Земле, и в этом случае желание было бы гораздо более частым и трудным для удовлетворения. Что до меня, то мои вкусы были несколько просты, и ни еда, ни питьё сами по себе не представляли для меня особой привлекательности.
Всегда был вокруг нас этот полумрак, который никогда не сменялся ни тёмной ночью, ни светлым днём и особенно утомлял меня своей однообразностью. Я так люблю свет и солнце. Для меня это всегда было живительной свежестью. Я родился на земле, где всё — солнце и цветы.
Затем, хотя мы обычно гуляли по этому зданию и по окрестностям почти так же, как и вы, мы могли по желанию немного воспарять, хотя и не так хорошо, как способны пари’ть более продвинутые духи, и если мы очень торопились куда-то, наша воля, казалось, могла нести нас туда, почти со скоростью мысли.
Что же касается сна, то мы могли проводить длительные промежутки времени, не испытывая нужды в нём, или, опять же, мы могли лежать и спать неделями - прибывая, попеременно, то в полу-осознании всего происходящего, то в самом глубоком сне. Другой странностью было наше одеяние, которое, казалось, никогда не изнашивалось и каким-то загадочным образом обновлялось. В этот период моих скитаний и во время моего пребывания в этой обители оно было темного, очень темного синего цвета, с желтым поясом вокруг талии и с желтым якорем на левом рукаве и словами «Надежда вечна», расположенными прямо под ним. Такого же тёмного цвета было тесное нижнее бельё.
Одеяние было длинным - таким, какое вы видите на Земле в кающихся Братствах или на монахах: с капюшоном, свисающим с плеч, который можно было использовать, чтобы закрыть голову и лицо, для тех, кто желал скрыть себя от посторонних глаз. И, действительно, часто бывали времена, когда мы хотели сделать это, ибо страдание и угрызения совести произвели в нас такие перемены, что мы часто были рады скрыть свои лица от взоров тех, кого мы любили. Впалые глаза, впалые щеки, изможденные и согнутые формы и глубокие морщины, прочерченные страданием на каждом лице, рассказывали свою собственную историю слишком хорошо, и те из нас, у кого были дорогие друзья на Земле или в духовной стране, кто все ещё оплакивал нашу потерю, порой старались скрыть от их глаз наши изуродованные формы и лица.
Наша жизнь была несколько однообразна в том регулярном порядке, в котором наши занятия и наши лекции следовали друг за другом - как часовой механизм. На определенных стадиях — ибо время отсчитывалось не днями или неделями, а только мерой продвижения в развитии каждого духа; когда урок был усвоен, в более или менее продолжительное время, в зависимости от духовного и интеллектуального развития, дух продвигался к более высокой ветви изучаемого предмета.
Некоторые оставались с уроками довольно продолжительное время, прежде чем могли понять смысл преподанный им, но даже если и так, то дух никоим образом не подгонялся и не нагнетался, как это делается в земном воспитании, где жизнь кажется слишком короткой для обучения.
Как дух, человек имеет перед собой всю вечность и может стоять на месте или идти дальше, как ему заблагорассудится, или он может оставаться на месте, пока не обдумает и не усвоит ясно то, что было показано - тогда он становится готов к следующему шагу, и так далее. Никто никого не торопит продвигаться быстрее, чем тот выбирает идти сам, не препятствует его свободе жить в том же состоянии неразвитости, если он того желает, до тех пор, пока он не препятствует свободе никого другого и подчиняется простому правилу, управляющему этим великим Братством - правилу свободы и сочувствия ко всем. Никого не заставляют учиться, никого и не удерживают от этого; все это было добровольно, и если кто стремился (как и многие) покинуть это место, он был свободен идти, куда хочет, и возвращаться снова, если пожелает; двери ни перед кем не закрывались ни при выходе, ни при возвращении, и никто никогда не пытался упрекнуть другого в его ошибках или недостатках, ибо каждый чувствовал всю глубину своих собственных.
Я узнал, что некоторые из них были там годами, потому что уроки давались им тяжело и медленно. Другие, опять же, отрывались и возвращались к жизни земного плана так много раз, что в конце концов спускались в низшую сферу и проходили курс очищения в том другом Доме Надежды, куда я попал изначально. Казалось, что они идут назад, а не вперед, но даже это, на самом деле, не было регрессом, а лишь необходимым уроком, поскольку, таким образом, они излечивались от желания снова испытать удовольствия земного плана.
Некоторые, подобно мне, имевшие сильное и мощное побуждение подняться, быстро продвигались вперед и вскоре переходили со ступеньки на ступеньку, но было, увы! и слишком много тех, кто нуждался во всей надежде и во всей помощи, которая могла быть им оказана, чтобы поддержать и утешить их во всех их испытаниях, - и мне выпало быть в положении делящегося - из сокровищницы моей собственной надежды дарить долю другим, менее удачливым, которые не были благословлены, как я, потоком любви и сочувствия, всегда текущим ко мне от моей возлюбленной на Земле, подбадривающей меня к новым усилиям обещанием возможной радости и покоя.
- * * * *
И теперь мне был дан новый источник счастья в возможности провести некоторое время на Земле с моей дорогой, когда она смогла полностью осознать моё присутствие. Много раз мне приходилось видеть её, неведомо для неё самой; во всех моих странствиях я находил время, чтобы ухватить короткие счастливые минуты, чтобы спуститься на Землю и посмотреть на неё. И теперь, хотя я был по-прежнему почти невидим для её глаз, всё же она могла распознать, что я присутствовал, и могла чувствовать моё прикосновение, когда я опускал свою ладонь на её руку. Она ставила стул для меня рядом со своим, чтобы мы снова могли сидеть рядом, как в старые добрые времена, которые прошли. Она говорила со мной и могла слабо слышать, что я говорил в ответ, и даже могла смутно различать мою фигуру. Ах, я! странность, грусть и, вместе с тем, сладость этой встречи между живыми и мёртвыми!
Я приходил к ней с сердцем, полным самой горькой тоски и угрызений совести за прошедшее, — с чувством стыда и унижения от того, кем я стал; казалось бы безнадежным делом для такого, как я, подняться к более высоким вещам, - но уже один лишь вид её милого лица, и знание того, что она верила в меня и любила меня, несмотря на всё, успокаивало моё сердце и вселяло новую надежду, новое мужество, чтобы бороться. Из запустения наших жизней в этих странно-сладких встречах вырастало доверие и надежда на будущее, которые невозможно описать словами.
Я узнал, что она развивала свои способности и изучала, как можно использовать поистине чудесные дары, которыми она обладала, и которые так долго бездействовали, и была очень рада обнаружить, насколько хорошо она преуспевает и как быстро занавес, отделявший меня от неё, начинал приподниматься.
И тут к нам пришла ещё одна радость. Моя возлюбленная нашла медиума, через посредство которого дух мог снова облечься в подобие земного тела, внешне похожего на его собственное и узнаваемое друзьями, которых он оставил на Земле. Теперь я смог материализовать (как это называется) твердую руку, чтобы прикоснуться к ней. Велико было счастье, которое это доставило нам обоим, хотя мне пока ещё было отказано в дальнейшем удовольствии явить себя ей. Мне сказали, что я не смогу этого сделать, не оставив на материализованном лице следы своих страданий, и ей было бы больно видеть это. Позже, когда я буду более развит духовно, я смогу явить себя ей более ясно.
Ах, я! сколь много несчастных толпились на этих собраниях, надеясь на то, что и им удастся показать себя и заслужить какое-то признание, увидеть снова кого-то, кто был бы рад узнать, что они ещё живы и могут вернуться; и сколько уходило грустными и разочарованными, потому что было так много желающих и только определённое количество возможностей, и тем, кто был самым близким и дорогим, отдавалось естественное предпочтение.
Духовный мир полон одиноких душ, стремящихся вернуться и показать, что они все ещё живы, все ещё думают о тех, кого они покинули, все ещё чувствуют интерес к их борьбе и так же готовы, а зачастую и более способны дать совет и помощь, чем когда они были на Земле, если бы они не были ограничены преградами плоти. Я видел так много, очень много духов, слоняющихся по земному плану, когда они могли бы отправиться в какую-то светлую сферу, но не хотели - из-за своей привязанности к некоторым возлюбленным, оставленным бороться с земными испытаниями и скорбящими в глубочайшей печали за их смерть.
И поэтому духи бродили вокруг них, надеясь на какой-нибудь шанс, который заставит смертного осознать их присутствие и их постоянную любовь. Если бы эти люди общались, как друзья на Земле, когда одному приходится уехать в далекую страну и оставить другого, не было бы такой безысходной скорби, какую я часто видел. И хотя годы и служение ангелов-утешителей смягчят горе большинства смертных, не было бы это более счастливым состоянием, как для смертных, так и для духов, если бы они по-прежнему сохраняли сладкое общение друг с другом, как и прежде?
Я знал мать, чей сын ступил на дурной путь, и который считал её ангелом на далеких небесах, и я знаю, что она следовала за своим сыном годами, стремясь - но тщетно, произвести на него впечатление своим присутствием, чтобы предупредить и спасти его от пути греха. Я видел, как один из пары влюбленных, которых разлучило какое-то недоразумение и между которыми смерть поставила последнюю непреодолимую преграду, преследует оставленную возлюбленную и пытается всеми средствами донести до неё истинное положение вещей, и что их сердца всегда были верны, даже если казалось отнюдь не так.
Я видел духов в такой печали, таком отчаянии, тщетно пытающихся завоевать хотя бы один сознательный взгляд, одну-единственную мысль, чтобы показать, что их присутствие ощущается и понимается. Я видел, как они в своем отчаянии бросались ниц перед смертной и пытались схватить её за руку, за платье - за что угодно. И рука духа была бессильна схватить смертного, и уши смертных всегда были глухи к голосу духа. Только, может быть, возникло чувство печали и сильное желание снова увидеть мертвых без силы знать, что так называемые “мёртвые” были рядом с ними.
Нет отчаяния на Земли, как бы велико оно ни было, равного отчаянию, которое испытывает дух, когда впервые осознает, во всей своей силе, значение барьера, который смерть воздвигла между ним и миром смертных людей. Удивительно ли, что на духовной стороне жизни те, кто стремится помочь и утешить скорбящих, как на Земле, так и в духовной стране, предпринимают все возможные попытки, чтобы преодолеть эти преграды и широко открыть двери, через которые люди и ангелы могут поддерживать связь на Земле, как в старые дни, когда мир был еще молод?
Если и есть много тривиального, много того, что кажется нелепым, и даже вульгарным, гротескным или ужасным, в проявлениях, наблюдаемых многими медиумами и во многих кругах; если в движении и есть мошенники-медиумы и доверчивые глупцы или тщеславные эгоисты, то не так ли обстоит дело со всеми великими, но непризнанными истинами, борющимися за признание, и не следует ли извинить все эти вещи ввиду того факта, что все они являются попытками, неуклюжими и может быть где-то глупыми, но все же попытками открыть двери и впустить свет из духовного мира на скорбную Землю?
Ищите ошибки в этих ложных или неверно направленных усилиях, если хотите, но также ищите знания, чтобы направлять их лучше, и вы поможете тем, кто пытается подняться к более высоким вещам, а не пытайтесь просто высмеять их, раздавить и задушить. их ; скорее признайте их тем, чем они являются - усилиями невидимого мира, чтобы поднять завесу, которая скрывает ваших дорогих ушедших от ваших глаз.
[ Продолжение следует ... ]
Если вам понравился данный материал, то в качестве благодарности, и при желании, вы можете помолиться за всеобщее благо или сделать любое доброе дело на своё усмотрение,
C любовью, 🍯❤️Нектар Для Сердца
Инстаграм | Pinterest | Yandex Zen | YouTube | Блог | Telegram
Проект 🌟 Курс Чудес Нектар
YouTube | Instagram | Telegram
#саморазвитие #духовноеразвитие #эзотерика #жизньпослесмерти #пробуждение #осознанность #духовныекниги #книгипосаморазвитию #расширениесознания #трансформация #духовныйпуть #путьдомой #нектардлясердца
[ Продолжение следует ... ]
Если вам понравился данный материал, то в качестве благодарности, и при желании, вы можете помолиться за всеобщее благо или сделать любое доброе дело на своё усмотрение,
C любовью, 🍯❤️Нектар Для Сердца
Инстаграм | Pinterest | Yandex Zen | YouTube | Блог | Telegram
Проект 🌟 Курс Чудес Нектар
YouTube | Instagram | Telegram
#саморазвитие #духовноеразвитие #эзотерика #жизньпослесмерти #пробуждение #осознанность #духовныекниги #книгипосаморазвитию #расширениесознания #трансформация #духовныйпуть #путьдомой #нектардлясердца