У этого молодого человека по-юношески открытый взгляд, но уже по-мужски закаленный характер. В Башкирии, и даже за ее пределами, об уфимце знают многие. Он не раз спасал на поле боя сослуживцев, а при штурме Красного Лимана снаряд, выпущенный противником, разорвался слишком близко от парня, и он потерял руку. На момент трагедии Артуру было всего 20 лет. О том, каково участвовать в СВО, испытаниях, которые довелось пройти, и жизни после – в сегодняшнем интервью с техником танкового полка, прапорщиком, а по итогам предварительного голосования «Единой России» также одним из его лидеров.
– Артур, расскажите о своем пути до спецоперации и о том, как вы к ней присоединились.
– Родился и учился в Уфе, в том числе в школе №104 им. Шаймуратова. Конечно, знал его славную историю, но и представить не мог, что через пять лет после моего выпуска имя легендарного комдива зазвучит по-новому: мы будем так же, как и он, бороться с нацизмом на Украине, а меня удостоят ордена им. Шаймуратова.
В детстве мечтал стать банкиром, потом пожарным – хотелось спасать людей. Поступил в колледж радиоэлектроники, телекоммуникаций и безопасности на кафедру «Пожарная безопасность». Защитив диплом, минуя срочную службу, в октябре 2021-го подписал контракт на два года. Честно говоря, по возвращении подумывал выбрать уже иное направление – пойти по стопам отца, который 18 лет проработал в ГАИ. Еще мальчишкой меня вдохновляла его форма, погоны, шевроны с триколором… Но судьба распорядилась иначе. В ноябре нас отправили в Казанское высшее танковое командное училище, месяц осваивали новую специальность. Далее последовали учения на границе с Беларусью, приказ пройти колонной перед границей с Украиной. Ну, а 23 февраля, примерно в обед, пришел приказ о вводе наших войск в Луганскую и Донецкую Народные Республики. На территорию ЛДНР зашли в шесть утра 24 февраля.
– Вы служили на СВО ровно три месяца. Какими они были?
– По насыщенности это целая жизнь и совершенно новая, страшная реальность.
За три месяца поэтапно мы освободили четверть ЛНР, в том числе населенные пункты Сватово, Кременная, Ямполовка, Червонопоповка. Помню, первые две недели были без связи, она работала в пользу ВСУ: позвонил – жди «прилета». Так что весточка родственникам дошла позже. На пути не было ни одного «зеленого» коридора: трассы по ночам минировали. О настрое жителей Западной Украины и говорить не стоит: отравляли воду, продукты, которыми сами же с бойцами и делились. И, конечно, как и любого нормального человека, который ничего, кроме мирной жизни на гражданке, не видел, происходящее ужасало. Только что товарищ бежал с тобой в атаку, а теперь лежит окровавленный; его нужно тащить в зону эвакуации и возвращаться в бой. Наверное, человек может привыкнуть ко всему, но не к смертям: это противоестественно.
– Со спасенными сослуживцами устанавливается особая связь?
– Обычная дружба. Случаев, когда один вытаскивает другого из-под огня, гораздо больше, чем рассказывают в СМИ. Воспринимаются они чаще как должное, и это нормально – таково боевое братство: сам погибай, но товарища спасай.
– А что это за история, когда ваше подразделение встретили возгласом «Башкиры приехали!»?
– Прибыли на смену другим бойцам. Населенный пункт назвать не могу. Скажу только, что при его освобождении парням пришлось отступить. Нашему приезду они очень обрадовались. Местный комбат, услышав, как несколько ребят говорят на родном языке, спросил, кто мы. Ну, я и ответил за всех: «Башкиры». А он: «Вы же бешеные, отступать не умеете». Кстати, тот «населенник» мы взяли за двое суток.
– Каково было получить ранение?
– Взрыв. Шок. Я упал. Накрыла адская боль. Думал, сейчас умру от потери крови. Закрыл глаза. Прошли минута-полторы, боль усилилась, но я был жив и не терял сознания. Перед глазами встал образ братишки. Осознал, что нужен ему, ведь родители не вечны. Наскреб в душе остатки силы воли и пополз к своим – триста метров до эвакуации. Рука висела на одной артерии, уже тогда я понимал, что потеряю ее. Но все же мне повезло, ведь если бы перебило и артерию, меня бы не стало.
Красный Лиман штурмовали 23 мая. Уже в полдень я лишился руки. На этом мое участие в СВО закончилось. Полтора месяца лежал в госпитале, перенес шесть операций. Затем три недели – в санатории. Было непросто, но я оптимист: понял, что жизнь на это не заканчивается. Все будет хорошо.
– Расскажите о протезе, который ожидаете.
– Это бионический механизм с микропроцессором. Датчики будут считывать показатели мышц, бицепсов, трицепсов, – и, когда научусь, смогу двигать пальцами. Протезы разные, но именно такой стоит около трех миллионов рублей. Установят его за счет Минобороны России. Сейчас всем бойцам СВО, которым нужны протезы, бесплатно делают только хорошие.
– Правда ли, что, вернувшись домой, около миллиона рублей из полученных страховых выплат вы отдали на поддержку участников спецоперации?
– Это так. На них купили бензиновые и дизель-генераторы, палатки, инструменты. Такие вещи бойцам очень нужны. Кроме того, узнав о движении добровольцев, помогающих собирать и доставить в зону СВО гуманитарную помощь, я просто не смог оставаться в стороне. Сейчас мы оправляем все, в чем нуждаются военнослужащие, от салфеток до тепловизоров и коптеров. И вообще, сегодня обеспечение республикой наших бойцов организовано на высшем уровне: целые грузы формируют для отдельных частей, до передовой доходят даже именные посылки. Для сравнения первые три месяца на СВО нам дважды отправляли гумпомощь, из Алтая и Питера, и до передовой добирались лишь крохи.
– Действительно ли в благотворительные чаты поступает много фейковых сообщений от бойцов?
– Да, на нашем телеграм-канале я такие проверяю. Например, берут фото любого участника СВО, представляются фальшивым именем, говорят, куда нужно доставить груз, конкретные координаты, а эта зона оказывается оккупированной. Раз мы даже «гуманитарку» собрали, но накануне отправки боец изменил место, указал точку за Артемовском. Я догадался, что это украинцы. Пишу: «Чей Крым?». А мне отвечают: «Слава Украине!» и прочий бред.
– Как вы решили попытать силы в политике?
– На одном из мероприятий познакомился с руководителем регионального исполкома «Единой России» Русланом Фанависовичем Насретдиновым. Он рассказал, чем занимается партия, о ее взглядах, целях. Я понял, что они совпадают с моими. «Единая Россия» не игнорирует проблемы, напротив, ищет «слепые пятна», чтобы их устранить. Сейчас, когда поддержка нужна ветеранам СВО, она ее оказывает, и неважно, идет речь о дровах или юридической помощи. Я решил, что тоже могу служить Родине не с оружием в руках, а в качестве народного избранника. Важно, чтобы на гражданке у тех, кто сражался, был голос, представительство. И на предварительном голосовании партии избиратели меня поддержали.
– На ваш взгляд, что представляет собой команда Хабирова?
– Это сплоченная команда профессионалов, настоящих патриотов Башкортостана, любящих Родину и готовых работать на ее благо.
– В целом как изменило вашу жизнь участие в СВО?
– Прежняя беззаботность улетучилась, стал реалистичнее смотреть на мир. Конечно, жизнь поменялась кардинально, и в определенной степени она стала интереснее: новые знакомства, встречи, опыт. Прошел обучение в Высшей партийной школе, многое дал проект «ПолитСтарт». В будущем хочу получить высшее образование, поступить на факультет социологии: знания помогут взаимодействию с общественностью, молодежью. Несколько месяцев веду свой телеграм-канал «Сумасшедший пират», где собираю новости об СВО и иногда делюсь своими историями, у него уже 12,5 тыс. подписчиков. Планов много, жизнь только начинается.
Арина АСТАФЬЕВА
КСТАТИ
Помимо ордена им. Шаймуратова, Артура Галеева удостоили ордена Мужества, медали "За боевые отличия" и медали Суворова
Фото из архива Артура Галеева