Отвлекусь-ка я от заговоров у трона царя Ивана (всё равно яндекс это никому не показывает). Порадовал меня тут комментарием один из подписчиков под ником M-news. Вот он дословно: «Личность самого Батория тоже подана в каком-то уничижительном ключе. Вот папа римский - да, уровень, а он так, марионетка! А между тем Баторий для ВКЛ и Польши сыграл примерно такую же роль, как Гай Марий для Древнего Рима. Он практически полностью реорганизовал армию. Легендарная крылатая гусария в том виде, в котором мы ее представляем - его достижение. Хотя может автор хотел наглядно показать отношение самого Ивана Грозного, который тоже решил не заморачиваться оценкой противника, за что и поплатился? Если так, то цель достигнута".
Гай Марий, если кто не знает — политический деятель заката римской республики, превративший (по официальной версии) рыхлое римское ополчение в суровые стандартизованные легионы, разгромивший кимвров, тевтонов и нумидийцев. Закончил правда плохо, уступив власть в Риме своему заместителю Луцию Сулле Счастливому, но славу имеет громкую.
Возвращаясь к цитате - цели такой не было, я и правда к королю Степану Батуре (это белорусская версия его имени, мне с моими корнями так приятнее называть князя Иштвана) отношусь с немалой долей скепсиса и ехидства. Вот ими и поделюсь, вдруг кому интересно будет.
Король Степан — любимец наших и соседских историков. Давайте начну с их цитат.
Польский историк Иоахим Пасторий дал королю такую характеристику: «Баторий был в костеле больше чем священник, в республике больше чем сенатор, в суде больше чем адвокат, в войске больше чем гетман, в бою больше чем солдат, а в перенесении неприятностей, в терпении, доброте и в прощении личных оскорблений – больше чем человек».
Карамзин в своей истории называл этого фанатика и кровопийцу не иначе как Героем. Да, да, обязательно с большой буквы. За что?
Вот вам список достижений в кратком изложении:
- Победил Ивана Грозного, взял Полоцк, Сокол, Великие Луки, разорил Псковскую землю, грозился и вовсе завоевать Москву.
- Провел военную реформу. Тут обычно называют создание нормальной регулярной пехоты, создание казачества. M-news добавил к этому реорганизацию легендарной крылатой гусарии.
- Основал Виленский университет. Он до сих пор носит имя короля.
- Провел мудрые реформы госуправления.
- Был выборным королем, но очень уважал традиции Польши.
- Ввел в Польше Григорианский календарь одним из первых в Европе.
- Был настоящим рыцарем, лично храбрым, даже предлагал Ивану Грозному решить войну личным поединком.
- По непроверенным данным — возможный отец Лжедмитрия
И прочая, прочая, прочая..
В общем рыцарь без страха и упрека, мудрый государственный муж, король-реформатор, но без самолюбования и зверств, мудрый и достойный. Не то что Ваня-дурачок..
Ну как не покопаться в таком материале.
Род Батори известен в Венгрии с 13 века и имеет очевидные тюркские корни. На гербе изображены три драконьих когтя. По легенде основатель рода приперся в негостеприимные трансильванские болота и прирезал зверушку, мирно лакомившуюся то ли местными крестьянами, то ли их стадами. На этом месте со временем вырос замок Батори, а его владыки к XV веку пролезли в среду высшей венгерской знати. Правили тогда Венгрией короли из рода Ягеллонов, Батори были близки к трону, где соперничали с другим знаменитым родом Запольи. После катастрофы при Мохаче в 1526 и гибели короля Лайоша Венгрия (не захваченная турками часть) разделилась надвое. Восток провозгласил королем Яна Запольи, запад — Фердинанда Габсбурга. Силенок у второго было объективно побольше и буквально через несколько лет разбитый Запольи удрал в Польшу, но, не найдя там поддержки, присягнул султану Сулейману. Тот не заставил себя просить дважды и в 1529 году гнал Габсбургов до самой Вены, признав Яна Запольи королем Венгрии и своим вассалом. Батори, как это ни странно, поддержали бывших соперников Запольи и заняли ведущее положение при их дворе. Вторым сыном главы этого клана Иштвана Батори стал главный герой этой статьи.
Пометки на полях
Польская и венгерская знать сохраняла связи и после крушения державы Ягеллонов. Скажем Сигизмунд Старый был женат первым браком на дочери короля Януша Запольи. Она умерла от родильной горячки в прифронтовой тогда Белоруссии, где ее супруг с трудом отбивался от московского князя Василия.
Легендарных гусар, кстати, тоже позаимствовали у венгров. Те, как и южные славяне, много служили в византийской легкой кавалерии курсарах, постепенно потяжелевших в условиях развития металлургии и превратившихся в гусар.
Часть курсаров, оставшаяся под властью турок и утратившая римское название, также легко опознается в делибашах. Те, правда, так и не потяжелели, но у турок и не было традиций рыцарской ударной кавалерии.
Конец пометок на полях
Положение Януша Запольи было непрочным, его сын также все тридцать лет жизни только и делал, что отбивался от Габсбургов (и всё-таки не отбился). Видимо поэтому профессиональный политик Иштван-старший решил не ложить все яйца в одну корзину и Иштван-младший попал в свиту Фердинанда Габсбурга, ставшего со временем императором Священной Римской Империи. Бойкий венгр слыл отменным фехтовальщиком и бретером. Образование он получал в Падуе, том самом университете, который выпустил в конце XVI – начале XVII века новую элиту Речи Посполитой. Учились там будущий царь-король Владислав Васа, и Януш Острожский и еще десятки ребят попроще.
Конкретно Иштван-младший мог пересечься с двумя людьми, важными в его королевской карьере — Яном Замойским, польским коронным гетманом и Антонио Поссевино, будущим спецпосланником папы на холодный восток Европы, про которого я уже писал. Учились они примерно в одно время, Замойский еще и выпить не дурак был. А могли и не пересечься, подробности пребывания Иштвана в Италии и Австрии особо не разглашаются. С большой вероятностью он принял участие в итальянских войнах на стороне Габсбургов, во всяком случае польская армия под его командованием воспроизводила тактические идеи имперской армии (по факту она ей и была). Позднее в России он показал себя специалистом по осадам крепостей, Италия в этом плане (простите за цинизм) была прекрасной школой. Да и вообще Иштван был до конца жизни очарован Италией, говорил на латыни, свою резиденцию в Гродно превратил в классическое палаццо эпохи возрождения.
В 1560-х, видимо после смерти благоволившего к нему Фердинанда, Иштван вернулся на историческую родину и включился в борьбу с Габсбургами. Борец из него вышел никудышный — он довольно быстро попал в плен и три года практиковался в латыни, почитывая деяния героев Древнего Рима. Выкуплен, вернулся в Трансильванию и как раз вовремя.
В 1570 король Венгрии Лайош Запольи (сын Януша) капитулировал перед Габсбургами, отказался от венгерской короны, сохранив себе титул трансильванского князя. Поскольку ранее наместником венгерского короля в Трансильвании был Иштван-старший, род Батори был не в восторге. Молодой король Лайош как-то очень вовремя умер, а его наследника по завещанию Бекеша без затей согнали с трансильванского престола грубой силой.
Так в 37 лет в 1571 году Иштван Баторий стал трансильванским князем и вассалом султана Селима. Селим (ну или великий везирь Соколлу Мехмед-паша) продолжил политику позднего Сулеймана на вытеснение Габсбургов из Венгрии и противодействие попыткам создания антитурецкой лиги и Иштван, до этого повоевавший с Габсбургами, казался в Стамбуле вполне достойным инструментом. Он признал свободу вероисповедания в Трансильвании, платил дань и вообще вел себя вполне достойно должности.
Принято считать, что в эти годы Иштван проявил выдающийся военный талант в деле отражения набегов татар и войне с Габсбургами. Я так и не нашел упоминаний о набегах татар на Трансильванию во второй половине 1560-х. Габсбурги «героя» довольно оперативно пленили. В общем слава то громкая, а причин для нее не найти.
Род Батори правил Трансильванией почти полвека, запомнился любовью к католической вере (за это впоследствии и согнали) и монументальным строительством крепостей и монастырей.
В 1573 году польским королем стал Генрих Валуа, одолевший в предвыборной кампании Ивана Грозного и Максимилиана Габсбурга. Не доверявшие чужаку поляки (совершенно справедливо не доверявшие) вынудили того подписать генриховы артикулы, сильно ограничившие королевскую власть.
Главным лоббистом этой кандидатуры был коронный гетман Польши еще один выпускник Падуи Ян Замойский. Логика его поведения понятна. Он прекрасно видел судьбу Чехии и Венгрии, превращенных Габсбургами в униженные провинции империи и не желал той же судьбы родине. Прав у Габсбургов на польский трон было хоть отбавляй, но соседи и патриотическая польская общественность были готовы костьми лечь, но не отдать им еще и Польшу. Иван Грозный, претендовавший на литовский престол, был скорее ситуативным имперским союзником.
Генрих вполне мог бы побыть неплохим польским королем, тем более во Франции творился форменный бардак, но, когда умер его старший брат, предпочел родной престол польскому. Так совершенно внезапно для себя Иштван стал претендентом на польский трон.
В целом султанов Селима/Мурада (ну или реально рулившего тогда Мехмеда Соколлу) можно понять. Сигизмунд Васа, главный кандидат антигабсбургских сил, ему ничем не обязан и никак не подконтролен, антигабсбургскую политику может и будет проводить, а вот будет ли проводить протурецкую — неведомо. Да и с антигабсбугской поди угадай, формально Швеция — лен империи.
Царь Иван Казань брал, Астрахань брал, цезарю Максимиллиану союз обещал — плохой кандидат, вообще мимо.
Не католика Польша не примет, а она нужна относительно целой как противовес империи. А тут под рукой герой из венгерской знати, родственник (да, дальний и по женской линии) польской династии, послушный т. к. родная Трансильвания от Стамбула недалеко, только пискни — пострадает. Да и старые друзья у Иштвана в Кракове есть. Его обычно представляют кандидатом от шляхты и противником магнатов, но два самых влиятельных человека Польши - гетман Замойский и епископ краковский Франц Косинский - его очень поддерживают. Не исключено, что эти люди очень хорошо знакомы.
В 1575 году Иштван стал польским королем. Восхождение на трон сопровождалось гражданской войной в Польше, где устроили рокош сторонники Максимилиана Габсбурга. Военные таланты Замойского и римское (или стамбульское) золото помогли занять столицу, но кто знает как бы всё повернулось, не умри так вовремя Максимилиан Габсбург. Повстанцы могли и одолеть, а так.. Вена резко изменила курс, признав Иштвана/Стефана/Степана королем. Повстанцев разбили и ограбили. Особенно пострадал богатый Гданьск/Данциг.
Пометки на полях
Кто там писал проклятья Ивану Грозному за новгородский поход? Гданьск после баториева погрома полтора десятка лет не мог оклематься. Ах да, это другое, это всегда другое.
Конец пометок на полях
Литва тем не менее, Иштвана в 1575 так и не признала. Его главным конкурентом за сердца избирателей в Литве был уже Грозный. Кого бы не выбрали литовцы — их ждала война кандидатов не на жизнь, а на смерть. Наиболее непонятливым очень доходчиво всё разъяснил будущий крымский хан Мехмед Гирей, сходивший по южным областям даже не в набег, во что-то более вдумчивое с осадами замков несговорчивых магнатов. Взять не взял, но присягнуть Иштвану заставил.
Иштвану было, что предложить литовцам. Он мог без больших последствий для себя (польский сейм под дулами ружей соглашался на что угодно) отказаться от некоторых обидных для литовцев положений Люблинской унии, а еще мог предложить поход на Москву. Итого южан просто запугали, северян переманили на свою сторону. В 1576 году почти без боя Стефан Баторий стал великим князем литовским, обогнав в этой гонке Ивана Грозного. Этот момент стал точкой перелома нашей истории. Сумей царь Иван переиграть князя Иштвана и русская реконкиста закончилась бы столетием раньше, а смуты бы не было или она была бы совсем другой. Не было бы брестской унии, да много бы чего грустного в нашей истории не было бы. Увы.
В 1578-82 годах Иштван победил в баториевой войне, ставшей логичным продолжением конфликта за Литву в 1576. В союзе со шведами, крымцами (те правда сильно отвлекались на иранский фронт, чему были не рады), при молчаливой, но деятельной поддержке империи.
Баторий считается новатором в польском военном деле. Ему приписывают создание казачьего войска по образцу секеев. В целом это ложь, многократно опровергнутая. Казаки были до Батория, просто он, выполняя обязательства перед турками, большую часть разогнал, а меньшую (шесть тысяч) записал в реестр, принял в свою армию и погнал воевать с единоверцами. Ну как-то так себе событие для основания казачества. Оно к тому времени не раз и не два брало крымские крепости и до Черного моря доплывало, можно и от этого оттолкнуться. А перед эти ордынские мурзы сотни лет ходили в походы со своими казаками, казак — это всё-таки профессия.
Писали про модернизацию легендарных гусар, но это тоже мимо. Гусары были ударной кавалерией до Батория. Именно они громили русские рати при Орше в 1514 и Чашниках в 1564. Пишут, что он их модернизировал, щит запретил, но это и вовсе детский лепет. Щит органично пропал у кавалерии одновременно с переходом на огнестрел, ибо утратил смысл. Гусары со всеми их достоинствами и недостатками прошли весь XVII век, подарив Польше и великие победы, и бесславные разгромы.
Вот в чём Баторий реально был новатором — в использовании обученной по испанской системе пехоты, в основном венгров и немцев. Они были основным контингентом всю баториеву войну, лихие польские кавалеристы больше отвлекающими маневрами занимались. Они взяли Полоцк, Великие Луки, Сокол, Озерище и десяток городов поменьше. Не смогли взять только Псков.
Проблема ровно одна — новшество не прижилось. Уже при следующем короле Сигизмунде Васа и следов массированного применения пехоты нет, только гусары, только хардкор.
Последствием похода Батория стал геноцид в полоцкой и псковской земле, позже списанный на Грозного с его кромешниками. Полоцкий удел пришлось заново заселять крестьянами и дворянами из других областей великого княжества литовского. Такой вот благородный гуманист. Понятно, почему он не сунулся в формально имперский лен — Ливонию? Потому что в империи очень недурно знали нрав своих наемников.
После заключения Ям-Запольского мира жил в Гродно, который перестроил в духе итальянского возрождения. Предал султана, вступив в антитурецкую лигу. Готовился еще раз воевать то с Москвой, то со Швецией, то с Турцией, но осмелевший после ухода наемников сейм послал его в понятном направлении. Казнил литовских магнатов, заподозренных в заговорах против себя любимого (да-да, как можно сравнивать с Грозным, это тоже другое). Вообще не отличался последовательностью во внутренней политике, то говорил о вольностях, то о сильной королевской власти.
Но есть одна сфера, в которой король Стефан был суперуспешным и именно она объясняет его громкую славу. Он первым в Восточной Европе вводит григорианский календарь. Он открывает Виленскую академию с разрешения папы римского и католической профессурой (в полупротестантском городе на тот момент). Он учредил коллегиум для иезуитов у себя на родине в Коложваре в 1579 (а присягал в 1571 блюсти религиозную свободу). Затем в течение пяти лет были основаны иезуитские коллегиумы во многих протестантских и православных центрах Польши и Литвы — Люблин 1581, Полоцк и Рига 1582, Калиш 1583, Несвиж и Львов 1584, Дерпт 1586. Продолжением этой экспансии стали коллегии в Гродно и Бресте и логично проистекавшая из этой активности Брестская Уния 1591 уже при Сигизмунде Васа.
Именно из этих учебных заведений вышла белая-белая легенда о храбром короле Степане, смелом и щедром, друге казаков и бедняков, храбреце и умнице. Современники, ненавидевшие кровожадного узурпатора за ужасы гражданской войны и клерикальной тирании с бессудными казнями, очень бы удивились таким оценкам. Потому и не звали никого из Батори на польский престол в 1596.
В общем на поверку Стефан Баторий — классический сын маминой подруги (просто в его случае мамина подруга — римская католическая церковь).
По всем своим личным и политическим качествам Стефан Баторий мерзок. Он предатель, он хамло (почитайте только его переписку с Грозным или собственным сеймом), он даже от собственной жены бегством спасается. Он иезуитский фанатик, несший Восточной Европе не мир, но меч.
За что его любить и восхвалять? За победы над царем Иваном?
И еще одно. Он враг, злой враг.
Враг навсегда остается врагом,
Не дели с ним хлеб, не зови его в дом.
Впрочем, тут лучше первоисточник