Часть 3. Личинка. Амстердам, жара, июль…
Эбенезер был типичным британским аристократом, но при этом не был джентельменом. Джентельмен - это ведь тот, кто не работает и всю свою жизнь занимается праздным времяпрепровождением. Ходит на балы, кадрит дам и кавалеров - мы же живем в продвинутую эпоху - и бухает и колется или опционально принимает колеса и нюхает.
Так вот - жизнь джентельменская у Эбенезера не задалась после того, как его папка - Герцог Нортумберланда Перси, убежал с любовником от мамки Эбенезера, бросив её с тремя детьми. Причем герцог использовал свои гомосексуальные связи, чтобы не платить мамке ничего, кроме минимальных аликов. Ведь на голубую джентельменскую жизнь надо много денег, а кормление очередной толстой бездельницы с её наёбышами в его планы не входило.
Эбенезер от злости даже взял в 14 лет фамилию мамкиного пёхаря - Джимми Лавкокса. Поэтому и получилось, что он, наследник титула герцогов Перси стал Эбенезером Лавкоксом. Именем своим Эбенезер гордился - он был назван в честь Эбенезера Скруджа, главного героя рождественской истории. Как никак, пик английской культуры и гордая и чопорная викторианская эпоха, мать её.
Тот самый Эбенезер проснулся жарким субботним Амстердамским утром от того, что кто-то тыкал ему вялый волосатый член в лицо, пытаясь вставить в рот. Не то, что Эбенезер был против - он как прогрессивный англичанин был естественно бисексуальным - но утром как-то не то… Не хотелось. Поэтому Эбенезер неуклюже отмахнулся от своего случайного любовника и встал с кровати, направившись в неглиже к окну. По пути удалось смачно в сопли раздавить толстого рыжего таракана, от чего Эбенезера перетрясло.
За окном было солнечно, безветренно, беззаботно. Окно было на четвертом, последнем этаже старого голландского здания с кривыми потолками и полами. Двухуровневая квартира с очень старой и потертой мебелью, клопами, тараканами и залежью использованных гондонов и бутылок с косяками в каждом углу. Явочная МИ-6 как есть. Гордой британской спецслужбы, которая на словах правила морями и миром, а на деле с трудом могла выполнить даже заказы своих туповатых американских хозяев. Разве что Диану удалось удачно хлопнуть тогда, в 1997. И то не обошлось без эксцессов - сучка прожила ещё несколько часов после покушения. Из колонок звучала Forever Young немецкой гомо-группы Alphaville. Грустно. И не к месту - Эбенезер был 29-ти летним полным сил парнем. Роста не сильно высокого и не низкого - 182 см, вроде и не качок, а кубики на животике были. Руки тонкие, волос черный, глаза темно карие, рожа как если бы мистера Бина играл бы гей. Зубы, естественно, кривые.
Подойдя к окну, Эбен (сокращенно от Эбенезер, британская версия) крикнул своему парню на ночь “Now get the fuck out”. Что тот, хмыкнув, и сделал. Эбен молча потянулся в голом виде явно смущая проходящих снизу туристов своими телесами. Какой-то мужик даже показал ему средний палец. Эбен в ответ показал … член. Мужик со смехом отвернулся и пошёл дальше. На радио заиграл Higher Love - Kygo. “Ок, надо что-то пожрать и пойти увидеть Джи, он сегодня должен выдать задание” - подумал Эбен.
Через час он уже покидал квартал De Pijp, направляясь мимо канала на велосипедов вдоль кафешек и ресторанов, окошек с проститутками и мимо Королевского музея в центр. Там в одном из крутых отелей остановился Джи, которого казначейства его величества Чарльза 3 вообще никогда не ограничивало в личных расходах. Это Эбен должен был ночевать в обосранных явочных, а Джи жил на широкую ногу. Говорят, когда-то он состоял в любовных отношениях с самим М, мастером и руководителем МИ-6. Также был крупным масоном, но Эбен и сам был крупным масоном.
Так, за подсчетом государственных денег в чужом кармане и ехал Эбен. Солнце светило ему в глаза, лучи пробивались сквозь затемненные очки Ray Ban. Навстречу ему ехали голландки на великах. Многие из них ехали в платьицах и юбчонках и можно было спокойно разглядеть их нижнее белье. Летняя романтика и крутость момента заставила Эбена улыбнуться.
Поставив велик на парковку, Эбен прошел через рецепцию и лобби бар отеля прямо в сигарную комнату, где его ждал Джи. Там, естественно было очень накурено, но зато приятно в этот жаркий летний день пахло каким-то хорошим табаком. Вкуса у Эбена к сигарам не было. Да и денег тоже - по 6 разряду ему полагались жалкие £4,503.62 после налогов в месяц, из которых на оплату ипотеки за двушку в здании с нигерами в Лондоне уходило почти £2,000. Гудеть на оставшиеся деньги молодому человеку, окруженному людьми со старыми деньгами на работе и по жизни да ещё и Лондоне было тяжело. Одни сраные кредиты за Форд Мондео, часы Ролекс, бойлер (в Лондоне нет центральной горячей воды 🙂…), телефон Айфон и компьютер Эппл отнимали ещё порядка штукаря фунтиков от бюджета и дальше становилось совсем грустно. Сигара как у Джи, для сравнения, стоила €100.
- Как всегда, даже на велосипеде, ты в костюме тройке. Настоящий английский аристократ, - Джи начал свой монолог со смолл толка.
- А ты всё ещё изображаешь Черчилля? - ответил Эбен, кивая на дымящуюся сигару.
- Тебе как нибудь надо их попробовать. Со временем начинаешь ценить вкусный дым, не то, что сегодня курит и нюхает молодежь. Да, кстати, про нюхает? - Джи приложил палец к ноздре и посмотрел на Эбена
- Да, да, конечно - Эбен достал из кармана прозрачный пакетик с белым порошком и передал его Джи.
- Да, вот твой деньги - ответил Джи и передал круглый сверток евро Эбену - можешь не считать. Там тебе и на задание и за stuff. Бля, я не могу ждать.
С этими словами Джи открыл пакетик, высыпал содержимое на стол и судорожно полез за банковской карточкой делать дорожки. Сделав дорожки Джи всосал через специальную металлическую трубочку порошок и откинулся назад в кресло, расставив руки по сторонам, опрокинув голову и открыв рот. И с возгласом “Аааааххх” Джи тихо произнёс
- Передай нашему контакту баночку, которая на столе. Следующая встреча на точке Чарли через неделю. Докладываешь через Биби
Эбен схватил баночку и, не прощаясь, по английски, вышел. Уже выйдя из сигарной комнаты Эбен потряс баночку - внутри что-то мягкое ударялось об стенки. На всякий случай Эбен решил больше баночку не трясти, чтобы не было как в прошлый раз, когда он просрал содержимое баночки, которая от тряски открылась и какой-то наушник улетел прямо в ливнесток.
Покидая отель и садясь на велик Эбен заулыбался. Ведь он, конечно, наебал Джи - часть порошка он употребил с утренним педиком сам, да и не стоил у барыг этот порошок столько, сколько платил ему Джи. А раз есть лишние деньги, значит надо срочно развлечься, пока есть свободное время - контакт всё равно раньше пятницы на связь бы не вышел, а пока на календаре была среда.
То, что Эбен не заметил, когда отъезжал от отеля - от отеля четко за ним поехал какой-то карлик на детском велосипеде.