Эта деревня была достаточно странная. Мрачные деревянные домики во всей красе безумия и страха возвышались над землей, словно памятники былой жизни. Я чувствовал себя будто на кладбище, на кладбище пустых домов.
Дом номер 12. Покосившийся, старый, пустой, как и все вокруг. Это мертвая деревня. Со скрипом отворилась дверь и тяжелый запах старости и сырости бьет мне в лицо. Я иду дальше, проходя мимо пустого аквариума с давно мертвыми рыбками, и спускаюсь в подвальное помещение, люк которого выкрашен в ярко красный цвет. Скрип лестницы разносится эхом, я включаю фонарик, и спускаюсь вниз. Я догадывался, что я увижу.
В небольшом помещении, где стены и потолок давно заполонила черная плесень, я вижу гроб. Он стоит посередине, и я уже понимаю, кто внутри него.
На крышке гроба выцарапано:
-Если вы меня нашли, значит, знаете, как со мной поговорить...
Для тех, кто не читал предыдущие части - они ниже по ссылкам. Для всех остальных - приятного прочтения финала этой истории.
Какие-то мысли копошатся в голове, но они уходят на задний план, ибо я слышу только стуки своего сердца. То, что сейчас происходит, то, что может произойти, это наихудший исход событий. Если я поговорю, то могу оказаться на своем же кладбище, и не в качестве сторожа, но, а если нет - то через некоторое время, скорее всего, произойдет то же самое.
Я продолжаю думать уже на улице, присев на крыльце этого старого пустого дома. Эта деревня слишком странная, здесь не так как на кладбище, здесь хуже. Здесь как-то более мрачно и жутко, хотя должно как бы быть наоборот.
Тяжелые свинцовые тучи, уже давно скрыли солнце, морозный ветер несет за собой не только холод, но и какую-то печаль, от него аж передергивает. И звуки... Тихий скрип старых, давно прогнивших досок, вой ветра по пустой улице, непрекращающиеся стуки калиток и развороченных временем ставен.
Я решаюсь, решаюсь, до конца не подумав, у меня мало времени, как в прямом, так и в переносном смысле, ведь на часах уже почти шесть вечера.
Тяжелый скрип лестницы вновь разносится по дому, во мраке приближающего с неимоверной скоростью вечера, я спускаюсь вниз. Я нажимаю на кнопку записи и просто жду. Все звуки теперь остались снаружи, я нахожусь в полнейшей тишине.
-У меня есть проблема, - начинаю я шепотом, дабы ненароком не потревожить никого, - Однажды ко мне на кладбище, которое тебе явно знакомо, пришли два человека. Они решили связаться посредством ЭГФ с теми, кто давно не должен разговаривать. Теперь эти люди мертвы. Они находятся там же, на моем кладбище, и просят открыть дверь. Мне на самом деле жизнь моя дороже, они мне далеко не друзья, не родственники, но дело в том, что они могут рассказать остальным о том, что я все знаю, что я в курсе. Мне нужно вытащить их оттуда пока я не стал слышать голоса в голове.
Старый, почти развалившийся автобус, ехал по такой же дороге, забирая с собой на остановках жителей различных деревень. Я сидел у окна и постоянно посматривал на часы, пока редкие пассажиры посматривали на меня. Я это заметил не сразу, вначале подумал, что мне показалось, не обращал внимания, но сейчас уже просто не мог этого не замечать.
Они шептались. Это были жители ближайших деревень, в основном женщины лет 70ти. Они видимо все друг друга знали, однако все общались шепотом, будто говорят о чем-то секретном, о чем-то, что не должны слышать окружающие, и это нормально, однако их мимолетные взгляды в мою сторону, которые они старались скрыть, рушили все мои предположения о нормальности происходящей ситуации.
-Он с той самой остановки, - шепотом произнесла женщина впереди, после чего ее толкнула соседка в бок, ибо она сказала это достаточно громко.
-А что не так? – громко спросил я у той самой женщины, да и у всего автобуса в целом.
Мне ничего не ответили, кто-то стал очень внимательно смотреть в окно, кто-то начал очень оживленную беседу с соседом, а кто-то продолжил читать газету. Что-то было не так…
Спустя 20 минут я оказался на территории пустого мрачного кладбища, на котором уже не было никого. Дневной сторож Семен уже давно ушел так меня и не дождавшись, а посетители не любят встречать вечера в этом месте.
С небольшим скрипом открыв ворота, я направляюсь в сторожку, дабы обработать то, что у меня получилось, или не получилось. Уже привычный, но все равно пугающий звук, будто какое-то завывание, разносится по этому кладбищу, однако сейчас, не ночь. Рядом с каким-то памятником, что-то есть. Это нечто темное и нечто очень далекое и неясное, будто я смотрю сейчас через грязное стекло. Это одна из тех самых теней, которые я вижу постоянно. Отвернувшись в сторону, дабы не привлекать к себе внимание, я продолжаю идти дальше, и уже оказавшись в сторожке, закрываю за собой дверь. Я обработал запись, надел наушники и стал слушать.
-Я готов тебе помочь. Я помогу. Но для начала, тебе стоит найти одну кассету. Под моим гробом.
Все было сделано. Я забрал кассету следующим утром. На меня вновь косо смотрели пассажиры рейсового автобуса, меня вновь передернуло при виде гроба в подвале, а дальше... Частично, все было сделано за меня. Гроб стоял не прямо, а слегка сдвинут, что позволило мне не применять лишних усилий. Да, сейчас каждая секунда была на счету, я не хотел вообще трогать его. Под ним лежала кассета.
-Я вижу, вы коллекционер, - достаточно доброжелательно, но все же как-то странно произнес пожилой мужчина, который продавал видеомагнитофон, - Вещь старая, почти такая же, как и я, но работает хорошо. Что смотреть будете?
-Документальное кино, - ответил я, забирая аппарат, - Люблю в последнее время такие фильмы.
Уже сидя дома в своей съемной квартире, я все подключил как нужно, а затем нажал на кнопку. На черном экране белыми большими буквами показалась запись: "Доброго времени суток". Меня слегка передернуло. Сразу после этой записи, на экране я увидел мужчину лет 40, в старой протертой куртке, с бегающими в разные стороны глазами. Он не смотрел в камеру, он смотрел куда угодно, но не в камеру. Казалось, он нервничает.
-Меня зовут Семен Олегович, - начал он, постоянно трогая руками лицо, - Меня прозвали городским сумасшедшим. Было за что на самом деле. Но если вы сейчас смотрите эту запись, значит, меня вы таковым не считаете. Однако это означает и еще кое-что. Я уже покойник.
Моя история начинается в 1992 году. Я тогда работал в милиции. Вооруженные нападения, шумные соседи, пьяные драки и тому подобное. Было все. Но больше всего меня заинтересовали случаи, когда достаточно молодые и не очень ребята, заканчивали свои жизни разными способами.
Их было много. И вот однажды, я побеседовал с родственниками. Сначала один, затем другой, рассказывал мне одну и ту же историю, повторял одни и те же слова, передавал, одни и те же фразы погибших - "Не могу больше слышать, голоса в голове, они просят, они пугают, угрожают, дверь".
Как я узнаю позже, каждый из погибших, незадолго до трагедий, посещал наше городское кладбище, и пытался связать с миром мертвых посредством разных способов. Одни затем умирали, вторые обращались в больницу, но потом все равно умирали. Их было много, десятки, сотни, эти случаи были разбросаны во времени, и как я полагаю, такое происходило всегда.
Я писал об этом в газетах, но потом все это прикрыли, а когда просочилась информация кто я такой, меня уволили. Я обратился к ученым, некоторые заинтересовались. В ту ночь, мы все были на том кладбище, проводили тесты, пытались связаться, но никто не вышел на связь. Сначала... А потом все, кто были тогда в ту ночь, стали слышать голоса в голове.
Не сразу, но целенаправленно и верно, что-то помогало им уйти на тот свет. На момент записи, я остался один. И до меня они тоже добрались - я стал слышать их, голоса...
Я уехал из этого города, успел полежать в больнице, но все это мне не помогло. Я слышу голоса. Они вынуждают меня. Обещают, просят, угрожают. Голоса становятся все громче. Они просто орут в моей голове. Я не могу спать.
Я знаю, что я умру. Но я кое-что попробую сделать. Если у меня не получится, то меня похоронят вдали от нашего городского, да и любого кладбища. Я попрошу одного человека об этой услуге. Это нужно не мне, это нужно вам, чтобы вы ко мне пришли, и мы с вами пообщались без лишних ушей. Возможно за это время, я пойму все и смогу вам помочь. Не бойтесь меня, я - единственное ваше спасение.
-И самое важное, - произнес этот мужчина, встав со стула и подойдя к камере, - Верните эту кассету на то самое место, откуда ее забрали.
Черный экран, кассета выехала из видеомагнитофона, тишина в квартире, некий небольшой туман в голове, который будто поверх сознания накрывает его пеленой странных мыслей. Не моих. Не моих мыслей...
Я вскакиваю с кровати и бегу в сторону ванны, дабы облить себя ледяной водой, ведь это просто стресс, куча проблем и голосов, которые я прослушал на записи за все это время, я себя просто накручиваю.
Вода, будто смывает туман, он исчезает, оставляя на поверхности один голос:
-Ты со мной поговорил, теперь и я могу с тобой разговаривать.
-Нет, нет, нет! - думаю я, и уже целиком, прямо в одежде, залезаю в ванну. Я отвлекаюсь от всего, посторонние мысли уходят, но чужой голос остается.
-Не бойся меня, я, единственное твое спасение.
Прокричав матом на всю квартиру, я стараюсь заглушить этот голос, но он все громче и громче.
-Тебе нужно сделать то, что я скажу, тебе придется открыть дверь. Я уйду, я дам тебе успокоиться, но вернусь очень скоро. Прими, попробуй, помоги себе, помоги мне.
Я остаюсь в полнейшей тишине. За окном вечереет, на часах почти шесть вечера. Меня ждет мое кладбище, и мне придется туда отправиться, ведь я не хочу, чтобы в моей голове появился еще один голос, они ведь заподозрят, а собственно... К черту это кладбище, к черту все это. Я собираю все свои пожитки, пытаюсь в куче вещей найти ключи, но они никак не желают оказаться в моих руках.
-Я тоже вот также уезжал, - раздается чужой голос внутри меня, - Я также собирал вещи, надеялся, но не получилось. Нужно открыть дверь.
Остановившись перед дверью, я уже понимаю, что бежать то уже некуда, что бежать уже поздно и бессмысленно. Нужно действительно открыть дверь.
-Где эта дверь! - кричу я, и мой голос эхом разносится по грязному старому подъезду.
-Скажешь хозяину моей квартиры, что готов открыть дверь.
Далее, тишина. Все стало тихо и спокойно, я сползаю все ниже и ниже, ибо ноги подкашиваются, становятся ватными, где-то на этаже ниже перешептываются соседи, думая, что у смотрителя кладбища съехала крыша, но мне плевать и на них, и на Стаса, и на Алену, не плевать мне только на себя. Сейчас, единственное, что меня беспокоит, это моя дальнейшая, спокойная и умиротворенная жизнь, которая была такой до этой истории, но чтобы все стало как и раньше, мне нужно открыть то, что я не знаю.
Я вижу на своем телефоне кучу пропущенных от своего начальника, я не вышел на работу, моя смена. Плевать. Одевшись потеплее, я выхожу на улицу, сажусь на первый автобус и еду к дому 41 по улице Парковая.
Тяжелый звук советского звонка раздается по всей квартире, и слышится даже в подъезде. Тяжелые шаги разносятся там, внутри, деревянная дверь открывается, и я говорю этому непонятному деду с полной решимостью:
-Я готов открыть дверь.
Дед заметно грустнеет, отводит взгляд, показывает мне жестом, чтобы я стоял на месте, и уходит в квартиру, исчезая в полумраке. Он возвращается спустя пять минут, с большой сумкой и кислой миной на лице. Ему все это не нравится, он не хочет открывать дверь.
Он молчит всю дорогу, на все мои вопросы, просто качает головой, и смотрит в окно почти пустого автобуса, который мчит по проселочной дороге в сторону той самой деревни.
Дом номер 12. Покосившийся, старый, пустой, как и все вокруг. Со скрипом отворилась дверь и тяжелый запах старости и сырости бьет нам в лицо. Мы идем дальше, проходя мимо пустого аквариума с давно мертвыми рыбками, и спускаемся в подвальное помещение, люк которого выкрашен в ярко красный цвет. Мы спускаемся вниз. Дед начинает вытаскивать из огромной сумки множество каких-то банок, и выливает их содержимое в стакан, а затем говорит:
-Сынок, приляг рядом с гробом.
Это фраза уже не кажется мне чем-то странным, я думаю о том, что сейчас мы просто как-то откроем дверь.
-Выпей, - протягивая трясущейся рукой стакан, говорит мне дед.
Это мерзкая жидкость, какого-то странного цвета, попадает мне в рот, чуть не вызвав рвотный рефлекс, но старик подхватывает меня, слегка поднимает и зажимает рот.
-Сейчас все пройдет, все пройдет, ты откроешь дверь, и все закончится.
Я выпил. Заел конфетами, которые мне дед услужливо предоставил, дабы сбить мерзкий привкус во рту.
-Ты сейчас окажешься за неким стеклом, - вдруг произносит старик, доставая из сумки что-то белое, громоздкое, - Это будет то, что тебе нужно. Не пугайся, все хорошо. Паниковать не стоит. Все галлюцинации, которые у тебя появятся, не будут являться таковыми на самом деле. Слушайся Семена, он поможет. Наверное.
-Как выглядит дверь и что я должен сделать, - спрашиваю я, и вдруг понимаю, что что-то со мной не так. Мне становится жарко.
-Семен, мой друг, - начинает старик, как-то странно изменившись в лице, - Так я тебе сказал в первый раз, когда ты пришел ко мне домой. На самом деле, я соврал. Он не очень хороший человек. Я тоже не святой, но я это делаю от безысходности. Мы договорились, давно договорились, что я делаю то, что должен, а он меня не трогает. То, что я делаю... Это вынужденная мера.
Старик будто пытается оправдаться, переходит на шепот, идет ко мне с белой какой-то коробкой, но я не могу ее разглядеть, потому что все размывается, картинка реальности меняется очень сильно, она то растягивается, то сжимается.
-Перед смертью, - продолжает дед, однако мне его уже не совсем хорошо слышно, ибо сейчас меня беспокоит только жар и какая-то слабость во всем теле, которая время от времени сменяется жаром, - Перед смертью, Семен подарил мне квартиру, и сказал, что его нужно похоронить в какой-нибудь деревне, в старом пустом доме. Он считал, что если его похоронить на кладбище, то те, кто там обитают, могут что-то с ним сделать. Я выбрал эту деревню. Здесь жили 64 человека на тот момент. Теперь их нет. Не все могут открыть дверь, понимаешь? Я просто похоронил его здесь, не подумав, а потом раздался голос. Голос Семена в моей голове. Он попросил помощи. Я помог.
Мне уже плевать на деда, я не слышу, шум в ушах, жар во всем теле, мир чернеет, расплывается, его прорезают черные прожилки некой тьмы, которые очень быстро расширяются и будто обволакивают все в округе, они заполоняют все пространство и когда уже я был внутри всего этого, я чувствую, что сердце бьется слишком быстро. Мне тяжело дышать, я заглатываю воздух со всей силы, но, несмотря на это, воздуха как будто нет. Меня начинает трясти, пульс резко падает, и исчезает, я изо всех сил стараюсь дышать, но уже понимаю, что не могу. Приходит осознание того, что это агония слишком поздно, но те две секунды, остаются в памяти, а затем исчезает все, и я будто засыпаю в ужасной панике и страхе.
-Добро пожаловать в посмертие, - доносится странный голос, который я уже слышал, вот только он уже не у меня в голове, а сбоку, рядом со мной.
Я открываю глаза и поворачиваюсь, передо мной стоит что-то неясное, что-то бесформенное и постоянно шевелящееся, некий сгусток какой-то материи черного цвета. С каждой секундой он преображается, принимает очертания, похожие на человеческую фигуру, но это еще далеко от человека.
-Я, городской сумасшедший, - произносит он. Этот голос доносится изнутри него, потому что рта нет, - И ты моя 65я попытка. У нас есть семь минут, пошли.
Это нечто, уже похожее фигурой, но не наполнением, на человека, идет вперед. Я поднимаюсь, и смотрю, что прямо сейчас, на моих глазах, исчезла стена деревянного дома.
-Я догадался, что такое дверь, и почему все так просят ее открыть, но догадался поздно. Я попросил себя похоронить здесь, подальше от всех, мне хотелось покоя. У меня было 64 попытки. Мой друг приходил к каждому жителю этой деревни, рассказывал им страшную историю, приводил в мой пустой дом, они начинали со мной общаться, а затем я вынуждал их помочь.
Метод предельно прост. Нужно умереть, попасть сюда, а затем ожить, забрав нас с собой, туда, где все есть. Дверь - это ты.
Я остановился. Лес вокруг начал исчезать. Была какая-то деформация пространства, будто я смотрю странное кино. Мир мутнел, исчезали куски этого мира, отваливались фрагменты, а на их месте оставалась просто пустота. Черная пустота.
-Пошли дальше, быстрее.
Обратив внимание на то, что я не совсем понимаю, что происходит, Семен продолжил:
-Так собственно о чем я. Дело в том, что не всем суждено вернутся. Семь минут. Если не получится запустить сердце, то ты останешься здесь. То, что ты сейчас видишь, этого на самом деле нет. Это остатки памяти, они уходят в небытие, здесь нет ничего. Этот мир пуст - выжженное поле пустоты, в котором люди остаются навсегда. Здесь нет чувств и эмоций, он так устроен, ничего не поделать.
Еще больше кусков повалилось вниз, провалилось куда-то в черную пустоту без единого звука, а на горизонте была та же самая пустота.
-Дефибриллятор не всегда спасает, это редкость, но может быть, тебе повезет.
Последний кусок огромного безграничного леса и части дороги провалился вниз и будто утонул где-то там. Я посмотрел на свои руки, и увидел, что у меня нет пальцев, они превратились во что-то черное, густое.
-Я помогу тебе освоиться, если что, не беспокойся. Так вот. Никто из той деревни не выжил, не вернулся. С тех пор эту деревню бояться. Думают там демоны. А там, всего лишь я.
Мы шли дальше некой пустоте, будто по пустому полю без всего. Вдруг передо мной промелькнула машина и исчезла в тот же миг. Она была будто за стеклом.
-Такое бывает, в некоторых частях пространства грань истончена, и мы можем видеть иной мир... Наш мир... Бывший мир... А они могут видеть нас, но ни они, ни мы, не можем причинить друг другу вреда, пока они с нами не заговорят. Пространство изменяется, мы устанавливаем некую связь с тем самым человеком, и вынуждаем его попробовать помочь. Ибо здесь нам не нравится, это пустой мир, без чувств, эмоций, без всего.
Мы шли дальше. Мимолетно пролетали машины, я видел странных людей, которые стояли на остановке и ждали автобус, но они не видели меня.
-Через пять минут мой друг попробует тебя оживить дефибриллятором. К этому времени мы должны дойти до места, которое вы называете кладбищем. Нужно забрать Стаса и Алину.
-К черту Стаса и Алину, - произнес я в неком отчаянье, только далеком отчаянье. Эти чувства, все чувства будто пропадали.
-Нет, нужно забрать, - отвечает Семен, ну или нечто похожее на Семена, и продолжает идти дальше, - Они расскажут, а потом найдут способ вытащить тебя на разговор. Ты сам не поймешь, когда совершишь ошибку и задашь вопрос. Нужно идти, осталось четыре минуты.
Мои мысли спутывались, я понимал, что прошло уже много времени, но Семен, будто догадавшись, о чем я думаю, ответил мне на этот вопрос:
-Тут время, идет иначе. Медленнее. Не беспокойся. Я слежу за временем.
Мы шли где-то четыре часа. Вдалеке вырисовывались странные фигуры из тьмы, которые находились в одном и том же месте. Это было мое кладбище, то есть оно было где-то там, в памяти, а здесь же, все было пустым. На матовой черной земле стояли сотни существ, похожих на Семена, похожих на... На меня.
Я взглянул на свои руки и ноги. Все они были сотканы из тьмы, они извивались, тьма меня будто поедала, я превращался в них.
-Смотритель, - раздается в вдалеке, а затем все эти существа поворачиваются в мою сторону и идут на меня.
-Смотритель, - раздается вновь, и этот звук заглушается ультразвуком, который появляется из ниоткуда.
-Дверь, - кричат они, их голоса соединяются воедино, будто хор, они повторяют это и идут в мою сторону, вернее уже бегут.
Ультразвук, становится все громче, они летят на меня, выгибаясь и извиваясь в пространстве, вытягиваясь и сжимаясь, и врезаются в меня. Я не чувствую боли, но я валяюсь на нечто матовом, нечто, похожем на землю. Они облепляют меня, они цепляются за меня, они будто едят меня, но мне уже плевать, ибо я не чувствую страха, лишь только слышу ультразвук.
Пустое пространство начинает изменяться, оно начинает схлопываться, оно становится меньше, и я чувствую боль в груди, неимоверное жжение, и судороги.
Подо мной, исчезает матовая черная земля, и я лечу вниз вместе со всеми существами, которые изо всех сил цепляются за меня и друг за друга. Мы летим вместе, ультразвук режет уши, грудь горит, жжение невыносимо, я задыхаюсь.
Да, задыхаюсь. Я чувствую, что пытаюсь дышать.
Громкий треск. Треск деревянных досок, и мне прилетает по голове доской. Я резко открываю глаза и вижу, как потолок рушиться. Дом рушится. Что-то темное летает по подвальному помещению, и рвется наружу. Густые черные комки жизни исчезают снаружи, просачиваются промеж досок, пролезают в щели, грохот невыносимый, боль еще хуже.
Треск становится тише, я уже слышу смех того самого деда, он еще не знает, что произойдет дальше, он не ожидает.
Ударив его по лицу, я хватаю оторвавшуюся доску и замахиваюсь.
-Не нужно, - раздается позади.
Темная фигура уже стоит передо мной. Городской сумасшедший.
-Он хотел жить, не нужно. Мы вытащили всех с того кладбища. Теперь мы чувствуем. Мы благодарны за то, что ты подарил нам жизнь. Вечную. Здесь. Мы тебе потом поможем тоже. Найдем дверь. Не бойся. Ведь нам теперь не нужно, чтобы с нами говорили, мы сами можем начать разговор. У них не будет выбора.
Темная фигура исчезает, растворяется в полутьме, а мы с дедом остаемся вдвоем...
За окном зимняя ночь. Я включил свет в сторожке, закрыл форточку, пододвинул к себе поближе обогреватель и достал из сумки ноутбук. Я не знаю, куда отправились все эти тени, я не знаю, что они сделают, я не уверен, что они не причинят никому вреда. Но я ничего не могу с этим поделать.
Мне теперь не страшно, от того, что рядом, на этом кладбище кто-то есть, ведь теперь это кладбище пустое, по-настоящему пустое. Мне страшно теперь только от своих мыслей. Я постоянно думаю об одной вещи.
Когда я вновь умру, я навеки окажусь там, где нет ничего, однако я не хочу, не желаю. Однако... Мне могут помочь. Я могу попросить. Стоит ли моя вечная жизнь в ином состоянии в этом мире, кратковременных, конечных жизней других людей, которые не смогут открыть для меня дверь? Я... пока... не знаю...