Представляется, что цифры различных опросов населения, дающие более 80% поддержки политики президента Путина, соответствуют действительности, и эта поддержка «спецоперации» массами определяется не столько эффективностью «кремлёвских» соловьёв (как раз освещение на ТВ происходящего в ходе СВО на редкость прямолинейно и безыскусно), сколько готовностью населения к силовому решению проблемы.
В XIX в. русские, считал историк В.О. Ключевский, сформировались как политическая народность, то есть как культурная общность, обладающая собственным языком, религией и создали централизованную государственность.
Одной из черт этой государственности была исключительность православной России в мире – большевизм полностью соответствовал представлениям об особом пути России, и когда некая растерянность (пролетарская революция в крестьянской стране?!) прошла, явился Сталин с заявлением, что социализм вполне может быть построен в одной стране.
И большевизм занял место религии: есть великая вера, есть пророки, герои и мученики, есть святыни и нетленные мощи, есть продолжатели великого дела, причём всё это прекрасно ложилось на идею избранности России, которая идёт особым путём в окружении врагов, её ненавидящих (это и проклятые англосаксы, которых сменили не менее злобные «америкосы», и мировой капитал, и жидомасоны, и мировая закулиса...)
По сути, с высоты сегодняшнего дня можно сказать, что сталинизм никогда не был случайным зигзагом заблудившейся русской души, а лежал в генеральном русле развития русской идеологии, был теснейшим образом связан с незападническими компонентами большевизма, как со славянофильством, так и с радикальным православием. И диктатура пролетариата стала выражением представления о том, что только насилием можно выйти на светлую дорогу.
Сталинизм умер в 1953 г., когда был совершён антибериевский переворот и закончилась жёсткая диктатура неограниченного идеологического насилия, названная диктатурой пролетариата, но ставшая диктатурой партийных чиновников. Можно сколько угодно говорить о демократичности Сталинской конституции – реальной демократии не было.
С Хрущёва началось разложение большевизма, его вырождение, но демократия так и не наступила не только потому, что на «демократических» выборах в избирательных бюллетенях любого уровня была всегда только одна, заранее согласованная с партийными органами кандидатура, но и потому, что КПСС не собиралась никому позволять высказывать иной мнение.
Демократия – это обязательно конкуренция. Нет, никакого народовластия при демократии нет и никогда не было (и не будет?), но демократия так организует элиту, что предотвращается возможность установить одной элитной группе захватить монополию на власть. Можно обличать продажную прессу «там, где правит капитал», но многопартийность и конкуренция позволяют пробиваться жёсткой критике, считал историк и социолог А.А. Зиновьев.
Сейчас в РФ такая монополия власти одной партии существует, и любой конкурент получает срок или пулю.
В ХIХ в. американский политик Томас Рид провозгласил: «Наконец-то весь мир убедился, что демократия – лучшее устройство человеческого общества». И добавил: «А идеальное устройство, это когда одна партия правит, а другая — следит за каждым ее шагом».
Уже в ХХ в. Черчилль подтвердил эту мысль со свойственной ему иронией: «Демократия – наихудшая форма правления, однако ничего лучшего человечество пока не придумало».
А мы пойдём другим путём?