В современном обществе слово «феминистка» до сих пор считается ругательным. Да и общий образ феминистки сводится к такому представлению: коротко стриженная, не бритая, полная лесбиянка, которая чуть ли не на каждом углу признаётся в ненависти к мужчинам.
И это я даже не утрирую.
В последнее время, когда я слышу подобные мнения (в частности, от своих знакомых), мне становится капельку грустно. Не понимаю, от чего именно. От того, что люди до сих пор воспринимают феминизм как синоним мужененавистничества и считают, что феминизм — это что-то где-то рядом с ЛГБТ? Или от того, что, имея широкий доступ к разной информации, люди просто не хотят зреть в корень?
Наверное, от всего сразу. И в особенности от того, что среди не признающих феминизм людей до сих пор есть женщины.
Я очень часто встречалась с женской фразой: «Я, конечно, не феминистка, но…» (дальше звучит что-то, не обязательно имеющее отношение к феминизму) И я никогда не понимала, зачем нужно это уточнение. Очевидно, используя эту оговорку, женщины нарочито отделяют себя в глазах мужчин от тех самых глупых феминисток и говорят, мол, посмотрите, я нетакуся, я вообще люблю борщи варить и хочу родить десятерых детей.
Но соль в том, что феминизм не запрещает женщинам варить борщи и рожать детей.
Каждый подобный вброс в сторону феминизма плодит ещё больше ложных представлений людей о нём. Сталкиваясь с подобными мнениями, я как никогда чётко осознаю, что люди (и мужчины, и женщины, как не прискорбно) упрямо отрицают патриархальность нашей культуры. Им не нравится, что женщины сегодня обретают голос. И, конечно, таким своим поведением люди без конца воспроизводят культуру, которая и без того цветёт и пахнет уже долгие годы (века?).
Я не могу обвинять людей в том, что они думают именно так, а не иначе. Больше меня смущает другое: то, что люди даже не желают копнуть глубже.
Когда их спрашиваешь, в чём именно их не устраивает феминизм, они сбивчиво отвечают: «Ну… вот, радикальный феминизм, например! Я против него».
Окей, понятно. Но радфем — это лишь одно из течений феминизма. И если бы люди знали, в чём состоит ключевая особенность радфема, они бы, возможно, перестали приводить его как аргумент против женского движения вообще.
Мы все растём и развиваемся в одном и том же культурном поле. Только почему-то одна часть людей готова расширять свой диапазон познания, а другая говорит, что им нормально жить так, как их научили бабушки и деды.
Признаюсь, я тоже не сразу смогла называть себя феминисткой. Даже тогда, когда я уже начала основательно погружаться в эту тему, мне казалось, что я не могу называть себя феминисткой: я совсем на шарю за матчасть, не могу сходу перечислить фемтечения, не могу даже назвать имён самых известных (в том числе и первых в истории) фем-активисток…
И если мне напрямую задавали вопрос: «Ты феминистка?», я очень неуверенно отвечала: «Д-да…»
А сейчас во мне живёт убеждение, что феминизм весьма многогранен. Нет правильного и неправильного феминизма, как нет тру и не-тру феминисток. Более того, мне кажется, что каждая женщина в той или иной мере должна может называть себя феминисткой, потому что я не могу представить, чтобы адекватная зрелая личность добровольно соглашалась с половой дискриминацией не в свою пользу.
Но также я очень хорошо понимаю, что не все и не сразу могут к этому прийти. Вспоминая собственный путь, я отмечаю своё первичное отношение к феминизму: это было в 11 классе, и для меня идеи современного феминизма звучали как бред сивой кобылы. Мои доводы были весьма стереотипны: ну дали же нам избирательные права, что ещё нужно?
В какой-то степени я даже рада, что в моей жизни был подобный эпизод. И ещё больше рада, что запечатлела отношение к феминизму в своём творчестве. Подробнее об этом я рассказала и всё показала вот здесь.
Поэтому во мне уживаются непонимание того, как можно плохо относиться к феминизму сегодня, и терпеливое ожидание того, что когда-то большинство людей придёт к осознанию его важности.
43