Жизнь известного ученого-фронтовика, профессора Магомеда Джалалутиновича Бутаева – своеобразный слепок пути нашего общества.
Обычный горский парень, пройдя суровую школу войны и труда, пришел в науку и многие годы отдал ей, одновременно трудясь в ДНЦ РАН и на кафедре журналистики ДГУ.
Правдивые страницы истории от июньских дней 1941 г. до мая 1945 г., изложенные в пожелтевших от времени фронтовых письмах-треугольниках, воскрешают в памяти фронтовые судьбы, считал Магомед Бутаев, который лично встречался с героями своих писем-исследований на войне и в период послевоенного восстановления страны.
«Преемственность поколений», «Фронтовые треугольники», «Дагестан в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). Хроника важнейших событий» – итог многолетней поисковой работы ученого.
Магомед Бутаев родился в селении Куркли Лакского района ДАССР.
Вырвала из круга мирной жизни семнадцатилетнего горского парня Великая Отечественная война.
– «Вообще-то, всё у меня началось с войны, там «мои университеты», оттуда мои первые анекдоты, и именно тогда, по сути, появились письма… Да, письма… 1941 год… Все на фронт, все для победы. В то время я уже закончил семилетку и учился в Буйнакске, на третьем курсе техникума советской торговли. У нас не было тогда большого выбора. И вот – война. Мы верили, что быстро разобьем фашистов, и нам хотелось поскорее попасть на фронт, чтобы самим быть свидетелями этого дня.
Мне было неполных семнадцать, когда я подделал справку из сельсовета и стал рожденным в 1923 году, что позволило стать мне добровольцем.
Полгода в лейтенантском пехотном училище – и нас, молодых курсантов, кинули под Туапсе затыкать слабые места в панически отступающей нашей армии. Мы, насмотревшиеся агитплакатов и фильмов, где одним штыком наш воин протыкает и разбивает врага, столкнулись с обратным. Перед нами – хорошо обученные элитные части вермахта, специально созданные для боев в горах. Тогда, в 1942 году, приказом N127 меня наградили медалью «За отвагу».
Многое пришлось повидать… смерть близких людей. Сейчас все мои ребята незримо обступают меня, живут во мне. И даже во сне война нависает и затягивает меня со всей силой, а я всё время оказываюсь беззащитным.
Война… Мы не считали себя героями и шли в атаку потому, что защищали свою Родину. И мы верили в партию, в Сталина — так были воспитаны, и от этого не уйти.
– На войне хватало места и шуткам? – Мы были молоды, жизнь цинично сталкивала нас с горем, и без шуток, я думаю, было бы трудно.
– … Мне было 18 лет. И я умел только воевать и писать письма… Когда меня спросили бы, что ценного вынес из своей жизни, я бы не поставил все дворцы вместе взятые рядом с хотя бы одним фронтовым письмом. В них – все желания, боль и надежды моей молодости, известия из дома и судьбы близких и далеких людей, в них – весь мой Дагестан и та необозримая территория, называемая Советской страной, и где пуля, прошедшая через мое правое плечо и вещмешок, навечно связала меня с ними, оставив на них следы крови.
Как-то в часть на мое имя пришел официальный конверт из Махачкалы. И я узнаю, что одно из моих писем почему-то понравилось и было напечатано. Меня просили писать побольше, как сражаются наши солдаты, что едят, кто и как отличился. Там же были сведения о наших дагестанцах, воюющих на других фронтах. Подписано оно было именем Александры Матвеевны Путерброт. Оказывается, эта женщина была ответственным секретарем в комиссии по истории Великой Отечественной войны, созданной при обкоме партии Дагестана, и через письма находила наших земляков. Сама переписывалась с ними, разыскивала их родных и близких, делясь своим теплом со всеми.
Кстати, узнав, что бойцы с увлечением читают наряду с «Красной звездой» и «Дагестанскую правду», вырезки из которой я получал, командир батальона издал приказ, запрещающий использовать ее для самокруток.
– Вы помните лица тех, кого убивали?
– Когда стреляешь из пулемета, смерть идет по одной линии и лица на расстоянии 1000 метров просто не видны.
– А в рукопашном бою?
– Да, на меня смотрели молодые, здоровые лица, полные жизни, но ненависть застилала глаза, и если не ты, то – тебя.
Нам часто в привозимой кинохронике показывали массовые расстрелы мирных людей фашистами, сожженные города и деревни. Закончилась для меня война в госпитале. Не довелось самолично загнать Гитлера в его бункер и там погасить всю свою злобу и боль…»
Суровая фронтовая закалка предопределила его судьбу и в мирное время.
После войны, в 1948 году Магомед Джалалутинович Бутаев окончил журналистское отделение Высшей партийной школы при ЦК КПСС в Москве. Из-под пера Магомеда Бутаева вышло немало научных трудов, статей и публицистических материалов.
В 1965 г. защитил кандидатскую, а в 1979 г. – докторскую диссертацию, и обе они были посвящены истории печати Дагестана. Работая в Институте ИАЭ ДНЦ РАН (ныне-ДФИЦ) он показал себя вдумчивым исследователем. Им опубликованы десятки научных работ по истории Дагестана и Северного Кавказа, в которых исследованы вопросы национального своеобразия и самобытности дагестанского народа, укрепления целостности республики.
Работая в ДНЦ РАН одновременно был профессором кафедры журналистики Дагестанского государственного университета, где создал школу по проблемам многонациональной печати журналистики, а также литературы и культуры народов Кавказа.
18 лет он был редактором знаменитого в те годы журнала «Советский Дагестан». Возглавлял Союз журналистов Дагестана. Обладатель 22 правительственных наград. За вклад в отечественную журналистику был награжден премией «Золотой Орел»,
Несмотря на огромную занятость, Магомед Бутаев находил время для занятия наукой. Значителен его вклад в подготовку молодых кадров для СМИ. Под его руководством первые выпускники отделения журналистики Дагестанского госуниверситета защищали диссертации по истории СМИ Дагестана.