В 2023 году исполняется 270 лет со дня рождения героя Отечественной войны 1812 года, графа, донского атамана М.И. Платова. Указом Губернатора Ростовской области В.Ю. Голубева № 97 от 23.09.2022 г. 2023 год на Дону объявлен «Годом атамана Матвея Ивановича Платова». В связи с юбилеем знаменитого донского атамана я начинаю поглавно публиковать свою книгу «Атаман Платов», только что вышедшую в ростовском издательстве «Мини-Тайп».
В ночь перед битвой донской атаман Платов не мог заснуть. Он медленно вышел из палатки и неторопливым шагом направился вдоль бивуачных костров своего корпуса. Дул легкий, еще по-летнему теплый ветерок, но уже по всему чувствовалось дыхание приближающейся осени. Платов подошел к костру, у которого вместе с казачьими офицерами сидел генерал-майор Иловайский 5-й. Все вскочили, приветствуя атамана. Матвей Иванович кивнул головой, приглашая садиться и сам присел на подстеленную кем-то из офицеров бурку. Минуту длилось молчание, только в костре хрустко потрескивал хворост.
- Как думаешь, Васильич, - обратился Платов к Иловайскому, - каково будет завтра?
- Силища против нас огромная, Матвей Иванович, но не дадим победы французам, - несколько с волнением, но также негромко ответил Иловайский. Офицеры сдержанным гулом поддержали своего командира. Завязался заинтересованный разговор. Кому-то придется завтра лечь на обширном поле Бородина вдали от родного Дона. Эта невеселая мысль незримо витала в воздухе, и Платов, уловив это, сказал: «Смерти не бойтесь, братцы: ее не минуешь, а бойтесь постыдной, да постылой жизни. Да, и опять-таки, и на том свете душа нужна; а кто присягал на одно, а делает другое, не будет прав и перед Богом. Видел, Васильич, как готовятся к сражению солдаты и казаки наши, надевая чистое белье, приготавливаясь достойно встретить смерть, коль суждено кому лечь завтра на поле сем!»
- Да! – отозвался Иловайский. – Видел, как по рядам армии в крестном ходе обносили чудотворную Смоленскую икону Божьей Матери, как служили молебны наши священники, как все солдаты, офицеры и генералы, от его светлости начиная, с трепетом душевным прикладывались к Чудотворной. Встретим басурмана достойно, верю!
…Побывав еще в расположении бригады генерала Дмитрия Кутейникова, Платов вернулся в свою палатку, но уснуть так и не смог. Он лежал с открытыми глазами, вспоминая минувшие сражения и прикидывая возможный ход завтрашней битвы, делясь своими предположениями с прикомандированным к его штабу свиты его императорского величества капитаном Тарасовым.(Поликарпов Н. Боевые действия и подвиги казачьих полков и Донской конной артиллерии в сражении 26 августа (7 сентября) 1812 года при селе Бородине. // «1812 год». 1912 год. №15-16. С.501).
В ту ночь не спал и Кутузов. В пустом, заброшенном хозяевами, доме в деревне Татариново он терпеливо дожидался утра. Все распоряжения уже давно были отданы, своих штабистов он отпустил отдыхать, а самому по-стариковски не спалось. Кутузов медленно ходил по комнате, иногда садился за стол, подвигал к себе карту, и дежурные генералы слышали за дверью его старческое кряхтение, покашливание и отрывистые восклицания:
- Так! Нет, не так!..
Кутузов строил свои предположения возможных действий Наполеона в предстоящей битве.
Не спал и Наполеон. Сражение, которого он так давно жаждал, должно было состояться завтра. Он ждал и боялся его. Император знал, что десятки тысяч его солдат и офицеров лягут на холмистом поле около никому не известной русской деревушки Бородино. Надо выиграть битву малой кровью, хотя Наполеон понимал, что это невозможно. Но теперь, в сотнях лье от Парижа, ему нужно было сохранить боеспособную армию, чтобы продиктовать «брату» Александру, императору российскому, свои условия мира.
Наполеон нервно прошелся по палатке, потом остановился и, ни к кому не обращаясь, пробурчал:
- Готовится великий день, наступит ужасная битва!
Затем, оборотясь к стоявшему рядом генералу Жанну Раппу, торопливо спросил:
- Генерал, верите ли вы в победу!?
- Без сомнения, сир! – встрепенулся Рапп.* (Рапп Жан (1772-1821) – дивизионный генерал, граф, кавалер ордена Почетного Легиона. В Бородинском сражении был ранен.- М.А). – Но в победу кровавую…
Наполеон снова зашагал по палатке, что-то обдумывая, потом остановился и сказал:
- Я это знаю, но у меня восемьдесят тысяч человек, и я пойду в Москву с шестьюдесятью тысячами, отставшие, так же, как и сводные батальоны нас догонят, и мы будем сильнее, нежели теперь, перед битвой.
Вдруг ему начинал мерещиться шум отступающей армии русских, тогда он выбегал из палатки, долго вслушивался в шорохи огромного пространства, вглядываясь в огни русских бивуаков. Но там царила зловещая тишина, и Наполеон возвращался в палатку. С затаенной тревогой спрашивал он своего адъютанта: верит ли он в завтрашнюю победу, и, услышав в ответ: «Без сомнения, сир, хотя победа будет стоить дорого», - вдруг интересовался: выдана ли гвардии тройная порция риса и сухарей. Получив утвердительный ответ, устало уронил голову на руки, ненадолго забывшись в тревожном сне.
В пять часов утра к императору от маршала Нея прибыл офицер и сообщил, что «храбрейший из храбрых» видит перед собой русских и просит разрешения их атаковать. Наполеон встрепенулся, вышел из палатки и, оглядывая позиции русских войск, воскликнул: «Наконец они попались! Вперед! Идем открывать ворота Москвы!»
Заблестела заря. Наполеон, указывая на медленно поднимающееся солнце, с пафосом прокричал, обращаясь к своему окружению: «Вот оно, солнце Аустерлица!» ( Россия и Наполеон. С.133 (воспоминания Ф. Сегюра). «В утро Бородина светило «солнце Аустерлица», но освещало оно совсем не тактику Аустерлица…», - точно заметил русский военный историк А.А.Керсновский (Керсновский А.А. История русской армии. Т.1. М.,1992. С.267).
В это время в полках Великой армии писари читали приказ Наполеона. Этот, как и все его приказы, отличался лаконичностью и был выдержан в энергичных тонах:
- Воины! Вот сражение, которого вы так желали. Победа в ваших руках: она нужна нам. Она доставит нам изобилие, хорошие зимние квартиры и скорое возвращение в Отечество! Действуйте так, как действовали вы под Аустерлицем, при Фридланде, Витебске и под Смоленском, и позднее потомство вспомнит о подвигах ваших в этот день и скажет о вас: он был в великой битве под стенами Москвы.2 (2 Правила, мысли и мнения Наполеона о военном искусстве. Ч.2. СПб.,1844. С.112).
Надо отметить, что Наполеон называл Бородинское сражение – «битвой на Москве-реке – bataille de la Moskova». (История Х1Х века». Под редакцией профессоров Э.Лависса и А.Рамбо. Т.2. М., 1938. С.262).
Пятнадцать лет назад, став во главе французской армии в Италии, найдя ее голодной, полураздетой и деморализованной, молодой тогда еще генерал Бонапарт обещал солдатам: «Я поведу вас в самые плодородные страны…». И повел их в Италию, отдавая ее города на разграбление голодных и полураздетых людей. В день Бородинского сражения Наполеон, теперь уже император Франции и повелитель Европы, воздействовал на те же чувства солдат, что и в начале военной карьеры.
Двадцать шестого августа 1812 года, к рассвету, русская армия стала под ружье. Кутузов подъехал к селению Горки, на батарею, где остановился; при нем находилась вся Главная квартира. Солнце величественно поднималось из-под холма, исчезали длинные тени, светлая роса блестела еще на лугах и полях, которые через несколько часов должны были обагриться людской кровью. Давно уже пробили зорю, и русские в нетерпении ожидали начала битвы…
Михаил Астапенко, член Союза писателей России,
Академик Петровской академии наук и искусств (СПб).