В статьях про животных я уже упоминала ранее некоторые моменты из моей жизни. Но теперь расскажу все с самого начала…
Раннее детство я, естественно, не помню. Но кое-что мне известно из рассказов родственников и из решения суда по ограничению моей матери в родительских правах. Уж не знаю, зачем моя мать оставила меня в живых… Я потом в детском и подростковом возрасте много раз об этом жалела. Моя мать никогда не была замужем. Да и сожителя постоянного тоже никогда не было. Лишь мимолетные и недолгие связи… До меня у нее родился недоношенный мальчик. И через несколько дней умер. После этого она сошла с ума, заболела шизофренией. Позже еще было 7 абортов. И лишь после всего этого родилась я. Матери было тогда 33 года. То ли возраст уже поджимал, решила наконец-то завести детей, то ли аборт было делать уже поздно, а может просто захотела привязать моего отца ребенком… Этого уже я никогда не узнаю. После моего рождения меня то ли сразу мать оставила в роддоме, то ли забрала и уже потом сдала обратно в дом малютки. Ну в общем, в младенчестве побывала я в казенном доме. Не знаю, сколько времени я там провела. Ближайшие родственники отказались меня брать. Жили бедно, и они очень надеялись, что меня заберет хорошая семья. И мне действительно, нашли новых родителей. Но тут, как говорила моя бабушка, «не было бы счастья, да несчастье помогло». В Казахстане умер второй бабушкин муж. И она переехала в Кемерово. И забрала меня из дома малютки. Родная сестра матери с мужем были категорически против этого решения. Они считали, что мне гораздо лучше будет в новой семье.
Во время, которое я уже помню, мы жили втроем – мать, бабушка и я, в этой самой общаге, где я живу и сейчас. Мать работала швеей на швейной фабрике. Но в 90-е годы зарплату совсем не платили. На отоварку мать брала какие-то совсем ненужные вещи для себя, бабушка на нее постоянно ругалась. Бабушка в то время не работала, была на пенсии. Я ходила в детский сад. Но ужасно его не любила, мне было там скучно. Практически никаких занятий не было, и друзей у меня там не было. А играть в игрушки с утра до вечера мне было неинтересно. Поэтому я всегда просила бабушку забрать меня до сончаса. Иногда так и было. А иногда она мне обещала, но не приходила за мной после обеда. И тогда я отказывалась спать и плакала весь сончас.
Потом я пошла в школу. Там мне уже было интересно. Были задания, которые нужно было выполнять, был какой-то смысл в отличие от простых игрулек в детском саду. Училась я всегда хорошо. В 5 классе даже была круглой отличницей. В 1 классе, как научилась читать, стала книги просто «проглатывать». Бабушка меня даже записала в библиотеку. Потому что больше нечем дома было заняться. Телевизор у нас был старый и очень плохо показывал, никаких телефонов и интернета тогда не было. Я читала по нескольку часов подряд, и лежа на кровати, и в темноте. Поэтому стало ухудшаться зрение. К 5 классу зрение упало уже до « -3,5». Но очки носить в школе я стеснялась. Как и сидеть на первой парте. У нас считалось, что там сидят только ботаники и синие чулки. А я напрягала зрение с третьей парты. Трудно было с точными науками. Особенно с математикой. Я не видела, как учительница писала на доске порядок решения задач. Воспринимала это на слух, смотрела по учебнику. Либо просто переписывала у соседа по парте. И соответственно, на контрольных я решить почти ничего не могла. И еще каким-то чудом у меня за четверть и за год выходили «4». Но зато по гуманитарным наукам всегда были только одни «5». Кроме истории. Ее я не любила никогда.
Близких друзей у меня в школе тоже не было. Я дружила почти со всеми своими одноклассниками, но только в школе. За ее пределами мы редко с кем-то виделись. Иногда даже любила вместе с большинством поиздеваться над более слабыми и тихими нашими сверстниками в школьных коридорах. С мальчишками часто даже пинались ногами, они в какой-то мере считали меня «своим парнем», не совсем обычной девочкой. Но зато всегда брали в свои игры.
А не совсем обычной девочкой я стала еще в детском саду. Поначалу все было хорошо, меня наряжали в платья и бантики. А потом пошел какой-то сбой. Я помню, мне было наверное лет 5 или 6, на 23 февраля всем мальчикам подарили маленькие галстуки на резинке. И я вечером пришла домой и закатила истерику, что хочу такой же галстук. На следующее утро бабушка договорилась с воспитательницей, и мне дали галстук. Я в нем постоянно ходила в детский сад. И с того момента я стала ненавидеть платья. И все банты со своей головы срывала. Наверное, в связи с этим, меня стали коротко стричь. А потом я и сама полюбила короткие стрижки. Но иногда на меня сходило озарение и мне все же хотелось выглядеть женственно. Но длилось это несколько месяцев, может полгода. И возвращалось через 2 года. То есть я надевала юбки в 3 классе, в 5 классе и в 7 классе. А после этого только в 18 лет. Я и сейчас платья и юбки терпеть не могу, чувствую себя в них «голой». Могу надеть их раза 3 в году. Зато в штанах чувствую себя уверенно и защищено.
Дома у нас часто была неспокойная обстановка. Мать с бабушкой часто ругались и иногда даже дрались. У матери 2 раза в год случались обострения ее болезни. И она совсем не отдавала отчет своим действиям. Она была очень сильная, буйная и кидалась на людей. Издевалась над бабушкой и желала ей смерти. Но хотела ее смерти не прямыми действиями, а косвенно (что-то вроде заговоров, порчи, колдовского зелья и прочего). Один раз даже помню, как она накидала в графин с водой каких-то таблеток. А я глотнула из этого графина. Но тут же выплюнула, потому что было очень горько. В периоды обострения, когда терпеть дальше уже не было сил, бабушка вызывала скорую помощь, и мать забирали в психушку на месяц. Мы с бабушкой ездили ее навещать. И этот месяц жили очень хорошо и спокойно. И мне было жалко, что это время так быстро заканчивалось. В детстве я мать совсем не любила. И не хотела с ней жить. Почувствовала что-то родное и немного к ней привязалась лишь за несколько лет до ее смерти. Зато бабушка для меня была просто центром Вселенной. Я бегала за ней, как хвостик, и не представляла своей жизни без нее. И она очень хорошо ко мне относилась. Никогда не ругалась на меня, ни разу за всю жизнь не ударила, и позволяла мне абсолютно все, что захочу (кроме материальных вещей, мы жили бедно и многое купить себе просто не могли, даже на еде сильно экономили). Когда мать выходила из психушки, то еще месяц жила «тише воды, ниже травы». А потом постепенно все возвращалось в прежнее русло… Помню, как на новогодние праздники они стали драться и повалили елку, разбили несколько игрушек. Мне было жалко их. А еще мать любила портить вещи. Могла что-то порезать из одежды или обуви, сжечь фотографии. Многое просто выбрасывала, когда нас не было дома. Помню, уехали мы с бабушкой на целый день на дачу, и я забыла своего тамагочи дома. Когда вернулись вечером, он лежал мокрый в воде и уже не работал. Мать сказала, что он обкакался, пищал и его надо было помыть.
Но зато у нас всегда в доме отмечались праздники. На новый год всегда дарили мне игрушки, ставили елку, накрывали стол и выдвигали его на середину комнаты, готовили салаты… На бабушкин день рождения всегда приезжала в гости ее родная сестра – баба Нина. Даже когда бабушки уже не стало и через 3 месяца должен был наступить ее день рождения, я решила одна его отметить. Первый раз в жизни взялась готовить праздничные блюда, и у меня это очень хорошо получилось. Я сделала 2 салата – оливье и селедку под шубой. Пожарила курицу и сварила картофельное пюре. И одна потом все это ела.
Всегда отмечали и мой день рождения. Также ставили стол на середину комнаты. Я звала в гости друзей со двора. У меня день рождения в середине июля. И бабушка всегда покупала нам на стол арбуз и сливы. Хотя я сама сейчас арбузы раньше августа месяца не покупаю. Подружки почти всегда дарили мне книги. Тогда было нормально передаривать книги друг другу. А чтобы мою книгу не передарили кому-нибудь, мы на первом развороте обложки писали небольшое поздравление. А бабушка дарила мне какую-нибудь игрушку. С куклами я редко играла. Хотя у меня были и советские куклы и пупсы, и современные по тем временам Барби с Кеном. Но я больше любила играть в машинки, собирать какой-нибудь конструктор или таскать везде с собой плюшевых зверей. Игрушек, как я сейчас считаю, у меня было в достатке. И когда я уже немного повзрослела, их отвезли на дачу.
Дача была не наша, а родной бабушкиной сестры – бабы Нины. Но я там провела все свое детство. Иногда мы ездили туда с бабушкой вдвоем. И я очень любила эти моменты. Но чаще нас там было трое – мы и баба Нина. Она была строгая. И я ее немного побаивалась. Если бабушка мне разрешала делать абсолютно все, то баба Нина многое не одобряла. И так как дача была ее, то мы не могли с ней поспорить, приходилось молча повиноваться. Мне нравилось оставаться там с ночевкой. А еще нравилось топить печку, хотя делали мы это крайне редко, в основном по осени. Я очень любила поливать огород. Да там работы всегда хватало. И мне было это интересно. А вот, когда на дачу приезжали внуки бабы Нины – мои троюродные брат с сестрой, то мы могли целый день просто играть с игрушками. Но приезжали они туда нечасто, примерно 1 раз в месяц. Овощами с дачи мы питались всю зиму. Бабушка делала разные заготовки, солила огурцы и помидоры. Погреба у нас не было. И бабушка отвозила все это в погреб к бабе Нине, а потом помаленьку оттуда брала.
Они вообще с бабой Ниной очень дружили. Они каждый день созванивались. У нас в общаге не было телефона. Поэтому мы с бабушкой выходили гулять, и она с улицы звонила домой бабе Нине. Тогда телефоны на улице были бесплатные. И каждый день они долго разговаривали, им всегда было, о чем поговорить. И если моя бабушка один день не позвонит вдруг, то баба Нина начинала переживать. Летом они часто виделись на даче. А в другое время года мы каждый выходной ездили к ним в гости. Они жили впятером в трехкомнатной квартире. Баба Нина, ее дочка с мужем, и их дети – мои троюродные брат с сестрой. Я очень любила туда ездить и с ними играть, нам было интересно вместе. А потом им купили приставку Денди. И я всю неделю ждала, мечтала, чтобы в нее поиграть. Вообще я их семью считала самыми близкими своими родственниками.
Но была еще одна семья – это родная сестра моей матери с мужем и двумя детьми, моими двоюродными братом и сестрой. По родству они должны быть нам ближе, но мы с бабушкой ездили туда гораздо реже и сидели там в гостях совсем недолго. Хотя это родная дочь моей бабушки и ее внуки, точно такие же, как и я. Но, наверное, отношения у них были не очень хорошие, я тогда мало что понимала. Да и мне там не очень нравилось. Они были художниками, и в доме у них было немного странно, и неуютно для меня. Не было той легкости, светлости и веселия, как у бабы Нины.
Вообще своим детством я полностью довольна. Другого мне и надо было. Несмотря на непростую обстановку дома, бабушка старалась сделать меня счастливой. И очень жаль, что я не научилась у нее этому отношению к своим детям. У меня был дом, была семья, была школа и друзья во дворе, я занималась в секции карате, много гуляла на улице, зимой каталась с горки, ходила на лыжах, каталась на коньках, один год у меня даже был велосипед, который я с удовольствием ремонтировала вместе с бабушкой, играла в футбол и настольный теннис, хорошо училась и читала книжки, ездила летом в поход в горы Кузнецкого Алатау вместе со школой, участвовала во всех туристических слетах. Дома у меня был кот и собака, рыбки и хомяки.
Но все это закончилось в один момент, 6 мая 2000 года. Закончилось мое детство. Мне было тогда 12 лет.