2-го ноября 2020 года Директор Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) Александр Приютов заявил в полицию о пропаже ценной исторической бумаги – «Изложение Высочайшего повеления об увольнении от службы исполняющего должность военного губернатора Семипалатинской области полковника П. М. Спиридонова и назначении на его место полковника Ф. А. Панова, датированный 3 марта 1857», с автографом Военного Министра генерал-адъютанта Н. О. Сухозанета. Страховая стоимость похищенного составила около 60 миллионов рублей. Виновницей произошедшего была некая гражданка, Екатерина Седова, 1958 года рождения. Она зарегистрировалась в архиве лишь 3 месяца тому назад как генеалог и работала якобы по частным заказам. Документ не был вшит в дело, которое взяла Седова, а вложен, о чём говорилось в карточке (т. е. состоял на особом контроле).
Сотрудник читального зала, когда она сдавала дело, проверил его наличие и не нашёл бумагу. Когда исследовательнице заявили, что она украла его, она стала отказываться. Однако камеры видеонаблюдения зафиксировали момент кражи. Женщина аккуратно вытащила лист из дела и сначала убрала его в свою тетрадь, а потом отошла в туалет. Прибывший на место полицейские нашли пропавший документ в ботильоне Седовой.
Кража ценных документов из архива – не только печальная реальность наших дней. Во все времена дела похищались злоумышленниками с целью перепродажи любителям старины. Сколько их сгинуло безвозвратно – остаётся только догадываться.
****
26-го сентября 1902 года в газете «Русский инвалид» (№ 210) на второй и третьей страницах появилась небольшая заметка «Ещё о полковых музеях» за подписью А. Григоровича, на которую кроме специалистов поначалу мало кто обратил внимание. И неудивительно, поскольку начало статьи было посвящено передаче штандартов и знамён из складов в полки. Автор говорил о появившемся интересе и сочувственной заботе по устройству музеев, и приводил в пример музей Лейб-гвардии Кексгольмского полка, «служащий образцом для вновь создаваемых». Коллекции для музеев можно было собирать не только на месте, но и покупая у частных лиц различные раритеты:
«… Пока собирание предметов носит случайный характер и пополнение их при самом, конечно, незначительном расходе, поручено в большинстве случаев составителям полковых историй; посещая музеи, букинистов, антикварные магазины, просматривая десятки папок с гравюрами, связки документов, можно встретить немало предметов достойных внимания…».
В частности, Григорович упоминал «о связке дел, которую пришлось видеть в начале этого года в одном антикварном магазине в Москве», восхищаясь её содержанием и низкой ценой дел (7 – 10 руб.). Он предвкушал, что «весьма вероятно достанутся они какому-либо собирателю автографов».
В связке насчитывалось около 150 дел - представления к наградам чинов за оказанные отличия 1811-1814, 1828 и 1831 годов, с последовавшими Высочайшими решениями.
«… Дела были подписаны собственноручно Императором Александром I, Великим Князем Константином Павловичем, гр. Паскевичем-Эриванским, Кутузовым, Барклаем-де-Толли, Витгенштейном и принцем Евгением Вюртембергским и касаются егерских полков, Вятского пех. 1814 г., Малороссийского гренадерского и кавалерийских: Волынского улан. 1811 г. Мариупольского гусарского 1811-14, Харьковского др. 1812, Рижского др., Ахтырского гус. 1814, Московского драг., Тверского, С.-Петербургского драг 1812, Клястицкого гус. 1831, Псковского кир., л.-гв. Уланского 1812, л.-гв. Конно-Артил. 1813, л.-гв. Гусарского, Татарского уланского, 1-й кир. див. 1814 (л.-гв. Кир. Его Величества п.), Чугуевского ул. 1811 и л.-гв. Драгунского п., Казач. п. 1828…».
Для полноты картины Григорович давал выдержки из двух документов, рапорта в Военную Коллегию гр. Голенищева-Кутузова из крепости Журжа от 28-го ноября 1811 года и рапорта генерала от инфантерии принца Евгения Вюртембергского Императору Александру I от ноября 1828 года.
В заключении автор искренне полагал, что эти «дела представляют предмет достойный к хранению в музейной витрине».
Немного об авторе. Александр Иванович Григорович (1869–1944) – на тот момент прикомандированный к Главному Штабу штабс-ротмистр 37-го драгунского Военного Ордена полка прославился, безусловно, не только как автор этой заметки. Выпускник Офицерской кавалерийской школы и Санкт-Петербургского археологического института, он с 1903 года служил в Военно-учёном архиве, а в 1910–1914 гг. занимал должность библиотекаря Главного управления Генерального штаба. Дослужился до чина полковника. С началом Первой мировой войны - начальник Полевого отделения Военно-учёного архива Северо-Западного, а затем - Западного фронта. Автор «Пособия для составления полковых историй и устройства музеев», «Перечня историй и памяток войсковых частей» и др.
Казалось бы, ничего необычного, но дело только-только начинало набирать обороты. Заметка попалась на глаза директору Московского отделения Общего Архива Главного Штаба Дмитрию Васильевичу Васильеву (1838 – 1907), который сразу же почувствовал неладное. К слову, этот то самый Васильев, чьим младшим ребёнком был известный впоследствии кинорежиссёр, народный артист СССР Сергей Дмитриевич Васильев (1900 – 1959), работавший совместно с однофамильцем Г. Н. Васильевым под общим псевдонимом «братья Васильевы» и создавший легендарный шедевр «Чапаев» с Борисом Бабочкиным в главной роли.
В своём донесении от 1-го октября за № 756 Начальнику Общего Архива Александру Николаевичу Андроникову Васильев писал, что статья навела его на мысль о том, что «опубликованные документы похищены из управляемого им Архива, так как документы такого содержания не подлежали уничтожению или продаже»:
«… Обратив внимание на статью г. Григоровича о «полковых музеях», появившуюся в № 210 «Русского инвалида» от 26-го минувшего сентября, я немедленно навёл справки по описям и делам заведываемого мною отделением Архива, причём обнаружил, что обе, напечатанные в означенной статье бумаги должны бы находиться в соответствующих делах сего Архива, но в настоящее время их налицо не оказалось и о причине изъятия их из дел отметок не сделано.
Пояснение г. Григоровича о том, что в руках букиниста Петрова он видел в начале текущего года до 150 дел о наградах за военные отличия в подлинниках представлениях разных начальствующих лиц, указывало ясно на принадлежность всех этих дел Московскому Отделению Архива и на переход их в руки названного букиниста незаконных путём…» .
Просмотрев хранившееся в Архиве дело 1811 года о награждении унтер-офицера Иванова, Васильев убедился, что из него вырваны и похищены 7 первых листов. Затем он обратился лично к Начальнику Московской Сыскной Полиции капитану Василию Ивановичу Лебедеву «с просьбой расследовать это обстоятельство негласно». Как пояснял Васильев, «благодаря его живейшему участию, мне вчерашнего числа представилась возможность все бумаги, находящиеся в руках букиниста Петрова и я признал их действительно принадлежащими к разным делам Архива. Бумаги эти весом 1 пуд 15 фунтов от Петрова отобраны и опечатаны чиновником Сыскной полиции и сего числа переданы мне».
Согласно протоколу № 1 от 30-го сентября, букинист Петров признался, что приобретал вышеозначенные дела из архива у неизвестной личности, назвавшейся служащим Соколовым:
«… спрошенный в Управлении Сыскной Полиции содержатель антикварного магазина в доме Колокольцева, I участка Арбатской части московский цеховой Василий Ильин Петров объяснил, что действительно поименованные в статье А. Григоровича бумаги находятся у него, каковые он и представляет, которых по весу в 2-х пачках оказалось 1 пуд 15 фунтов. Все эти бумаги им куплены в разное время в течение текущего года, от служащего в Подольской Земской Управе, Московской губернии Николая Николаева Соколова. Покупались бумаги и дела от Соколова маленькими тетрадями, за которые выплачивались, смотря по важности документов, т. е. по имеющимся на них подписям Начальствующих лиц, но не более 25 руб. за каждую тетрадь. Всего же уплачено Соколову 400 руб…».
По словам Петрова, объясняя происхождение у него ценных бумаг, Соколов утверждал, что часть получил в подарок, а часть – купил за ничтожную сумму у управляющего имением господина Астафьева, однако назвать имя и фамилию этого управляющего отказался. Легенда показалась букинисту достоверной, поэтому он ничего и не заподозрил. По версии Соколова имение находилось близ Подольска.
Как показал букинист, «из купленных у Соколова бумаг, он, Петров, никому ни одного документа не продал, и всё, что приобретено от него, он представил». Васильев признал все эти бумаги как собственность архива, просил «отобрать от Петрова и хранить таковые впредь до особого распоряжения».
Кроме того, торговец редкостями заявил, что «ждёт его с новыми бумагами на сих же днях». В результате за магазином Петрова было установлено наблюдение и в 7 часов вечера того же дня туда явился этот самый Соколов «для продажи документов, принадлежащим Московского отделению Общего Архива Главного Штаба», и тут же был схвачен и доставлен в отделение сыскной полиции. При нём обнаружили «6 пачек бумаг из дел Архива по военно-учебным вопросам с подписями Цесаревича Константина Павловича и по награждениям с подписью Кутузова» .
Задержанный оказался мещанином Сергиевского Посада Владимиром Николаевичем Кривицким, 45-ти лет, живущим в доме Лефортовского дворца, I участка Лефортовской части. Он объяснил, что служит в Канцелярии Московского отделения Общего Архива Главного Штаба, а «в магазин Петрова зашёл, чтобы продать имевшиеся у него документы, заключающиеся в 5-ти тетрадях дел Военно-Учебной части за 1851 год за №№ 480, 481, 483, 484 и 411 и переписки из наградных дел за 1813 год, каковые тетради у него отобраны при задержании. Поименованные документы, он, Кривицкий, тайно сегодня взял в помещении архива с целью продать их Петрову, т. к. Петрову он уже ране продавал подобные документы несколько раз с минувшей осени».
Как выяснилось в дальнейшем, Кривицкий сбывал краденое не только через одного Петрова. В числе покупателей значились люди с куда более громкими именами. В частности, знаменитый московский коллекционер и создатель музея Пётр Иванович Щукин (1853 – 1912):
«… Кроме Петрова, им, Кривицким, ещё проданы документы, состоящие из книг, также взятых в архиве, московскому купцу Петру Ивановичу Щукину, имеющему собственный музей на М. Грузинской, на сумму приблизительно 125 – 150 руб., с того же времени, как и Петрову. Книг Щукину продано не более 6 – 7, и за каждую получено насколько он, Кривицкий, припоминает по 25 руб…».
Это выяснилось из записок, найденных при обыске у Кривицкого. В частности, Щукину были проданы бумаги за подписью Суворова.
Как и в любом расследовании, в деле Кривицкого имелся и свой, «лихо закрученный» момент, объяснить который здравым смыслом не представляется возможным. Случившееся событие поражает своей нелепостью и безалаберностью должностных лиц, в связи с чем Помощник Начальника Главного Штаба генерал-лейтенант П. А. Фролов 15-го октября обратился с просьбой к прокурору Московского Окружного Суда А. И. Короткову немедленно принять срочные меры:
«… около 12 часов ночи на 9 октября писец Кривицкий явился в свою квартиру, а утром рассказал живущему смежно с ним писцу Родионову, что он освобождён по телеграмме Судебного Следователя. В час дня статский советник Васильев заявил об этом следователю Всесвятскому, который, будучи немало удивлён происшедшим, заявил, что он такого разрешения не давал. Тотчас же по телефону было выяснено, что разрешение об освобождении Кривицкого из-под ареста было дано Судебным Следователем 10-го участка г. Москвы, по получении им от пристава 2-го участка Басманной части (по месту нахождения архива) дела сыскной полиции о задержании Кривицкого, переданного по ошибке этому приставу. В виду сего было сделано распоряжение о новом задержании Кривицкого, который и был арестован в 2 часа ночи на 10 число октября при возвращении его с женой домой…».
Ошибкой ли это было или сознательным явлением, разобраться уже предстояло следствию. Важно другое. Нахождение Кривицкого на свободе более суток позволило ему «дать способы к сокрытию многих фактов и к соглашению с лицами, способствовавшими ему в похищении и сбыте архивных документов». Такой вывод можно было сделать со слов соседа Кривицкого, писца Родионова, который «лично слышал от Кривицкого заявление о необходимости спешно повидаться с 5 – 6 лицами».
Как заявлял Фролов, «похищение писцом Кривицким архивных материалов, по их важности в административном и историческом отношениях, месту их хранения и способу сбыта и сокрытия, должно быть причислено к особо выдающимся случаях совершения преступления».
****
Ещё одним скупщиком краденого стал коллекционер-библиофил московский 2-й гильдии купец Михаил Яковлевич Параделов (1868 – 1913), владелец «Магазина древностей и редкостей» на Большой Никитской улице, напротив Никитского монастыря.
Однако если проданные Щукину и Петрову бумаги были быстро найдены и отобраны, то историю путешествий из рук в руки документов, проданных Кривицким Параделову следственным органам ещё стоило восстановить.
Как оказалось, пройдя через частные руки, уникальные бумаги вернулись в казённые учреждения. Из рапорта Васильева Начальнику Общего Архива Главного Штаба от 11-го октября за № 773:
“… одна из похищенных Кривицким книг с донесением Суворова за 1771 год, должна находиться в Суворовском музее, куда она продана московским антикваром Параделовым … рапорт генерал-майора Суворова с приложением реляции одержанной им победы над литовскими войсками под Столбовичами и журнал, по выступлении из гор. Люблина в Литву, вверенной ему бригады и именной список об отличившихся в сражении штаб- и обер-офицерах, вахмистрах и рядовых. В означенном музее могут оказаться приобретённые и другие книги, принадлежащие вверенному мне архиву…» .
18-го октября председатель Суворовской комиссии Николаевской Академии Генерального Штаба генерал-лейтенант Н. Н. Сухотин сообщал, что
«… по наведённой справке в делах председательствуемой мною комиссии, книг с донесением Суворова за 1771 год в музей не поступало и никаких дел с московским антикварием Параделовым не имела…» .
4-го ноября Начальник Общего Архива Главного Штаба Андроников докладывал Министру Юстиции Н. В. Муравьёву:
«… Как Петров, так и Щукин, тотчас же представили купленные им у Кривицкого (вес бумаги, возвращённые первым – 1 пуд 15 фунтов, а вторым – 4 пуда 8 фунтов, всего 5 пудов 23 фунта) и при допросе на следствии объяснил, что Кривицкий, кроме них имел дело также и с другими букинистами, от которых Параделову он продал очень редкий сборник Суворовских реляций, перепроданный затем, как значится в торговых книгах последнего, заведующему Суворовским музеем Алексееву…» .
Тем не менее, в результате дальнейших изысканий, удалось установить, что некоторые из похищенных раритетов уже успели покинуть Москву и побывать в Ростове-на-Дону. 26-го ноября Московский Обер-Полицеймейстер генерал-майор Д. Ф. Трепов сообщил в Главный Штаб «следующие новые обстоятельства» по делу Кривицкого:
«… часть похищенного, заключающееся в указах и рукописях, относящихся: к царствованию Императрицы Екатерины II, Императоров Павла I и Николая I, приобретена от похитителя Кривицкого книгопродавцем, крестьянином Василием Чумаковым, который продал таковые коллекционеру П. И. Щукину, а две книги времен Императора Николая I проданы торговцу в г. Ростове-на-Дону Фёдору Степанову Романовичу.
Купленные П. Щукиным 18 книг от него сыскной полицией отобраны, а об отобрании 2-х книг от Романовича сообщено Полицеймейстеру г. Ростова-на-Дону. Причём выяснено, что одна из книг с указами Императора Николая I куплена содержателем актикварного магазина Параделовым и последним, по его словам, продана в Исторический музей…
… Кривицкий 23 ноября сознался, что, кроме лиц, им ранее указанных, он в 1899 году продавал московскому букинисту Михаилу Семёнову, у которого сыскной полицией отобраны 4 дела и 1 книга с указами Императора Николая I, а купленные им у Кривицкого остальные 4 дела, по показаниям Семёнова, перепроданы им члену Археологической Комиссии потомственному почётному гражданину В. Н. Рогожину.
Последний же объяснил, что означенные дела, заключающие в себе автографы военачальников, в т. ч. Багратиона, переданы им в 1900 году заведующему Архивом Главного Штаба генералу Мышлаевскому…» .
Ещё одна громкая личность, упоминаемая в связи с этим делом - библиотекарь Императорского Московского археологического общества Василий Николаевич Рогожин (1859 – 1900), сын московского нумизмата и библиофила, купца Николая Павловича Рогожина. Рогожин-старший собирал новиковские издания и другие книжные редкости, так что Рогожину-младшему вместе с библиофильством перешли по наследству книжные богатства в количестве 20 тысяч томов.
****
Следствие, которое велось очень тщательно, пришло к выводу, что во многом краже способствовало отсутствие должного контроля со стороны руководства, а также несовершенная система работы по выдаче и проверке документов.
Так, Канцелярию Архива занимали 4 писаря и 6 вольнонаёмных писца. При Архиве также имелись 3 сторожа, убирающих комнаты, и прислуживающих чиновникам в их квартирах. Вольнонаёмные писцы и сторожа принимались на службу заведующим по личному его усмотрению, согласно заключённому с ними договора о найме. Материальное обеспечение вольнонаёмных писцов составлялось из получаемого ими жалования (около 15 рублей в месяц), казённой даровой квартиры и частных занятий при Архиве (15 – 30 рублей в месяц).
Занятия писцов распределялись следующим образом.
Служебные занятия. Они происходили в Канцелярии Архива в часы присутствия с 9-ти часов утра и до 3-х часов дня и включали в себя переписку по текущим делам службы, сношения с присутственными местами и другие занятия по поручению заведующего Архивом, а также наведение справок из дел, хранящихся в Архиве, вследствие требований частных лиц (т. н. служебно-справочные и частно-справочные занятия). Кроме того, для историков писцы разыскивали материалы, имеющие научное значение.
Помимо служебных, писцы имели и приватные занятия в свободное от службы время по переписке копий из архивных дел и документов для частных лиц за особое вознаграждение (обыкновенно 50 копеек с листа). Приватные занятия писцов происходили обыкновенно в Канцелярии Архива после присутственных часов, а также и на квартирах писцов, куда они приносили с собой из Канцелярии архивные дела и документы. Иногда эти дела, как удостоверил свидетель, писец Родионов, оставались на квартирах два дня и более. Начальство архива, по показаниям Лукина и Родионова, позволяло писцам заниматься на квартирах подобной практикой. Однако Васильев впоследствии отрицал данное обстоятельство, утверждая, что брать дела на дом было безусловно запрещено инструкцией и что разрешения на домашние занятия он давал лишь двум писцам, Родионову и Лукину, и при этом позволял брать на квартиры только архивные книги, а не дела.
Писцы оставались по вечерам для занятий в Канцелярии Архива и имели в своём распоряжении ключ от архивохранилища и даже бывали случаи, что вечером в Канцелярии оставался кто-либо из писцов, имевший свободный доступ в хранимым в Канцелярии делам.
Частные лица, допущенные с разрешения Главного Штаба к занятиям при Архиве, занимались в Канцелярии в присутственные часы. Дела для занятий и документы разыскивались для них в архивохранилище писцами, назначаемыми для сего заведующим Архивом.
Фактически, проверки целостности возвращаемых после занятий документов и дел не производилось: по миновании в них надобности они передавались занимающимся писцам, а последние лишь относили их на прежнее место хранения.
****
Нельзя сказать, что Кривицкий был опытным вором. Но он прекрасно знал коллекционную стоимость документов, с которыми ему приходилось работать. В докладной записке по Главному Штабу от 29-го ноября говорилось:
«… Кривицкий на следствии показал, что он выбирал бумаги только с автографами знаменитых людей – Суворова, Румянцева, Кутузова и др., бумаги похищал днём, и нёс на продажу. Сообщников не имел…»
Общая стоимость похищенного Кривицким, по современным оценкам не имеет цены. Конечно, на аукционных торгах за автографы русских Императоров и военачальников коллекционеры могли заплатить приличную сумму, но дело не в цене конкретного документа. Если бы не оперативная работа полиции, то негодяй лишил бы исследователей уникальных возможностей работать с материалами
Согласно сообщению прокурора Московского Окружного Суда помощнику начальника Главного Штаба генерал-лейтенанту П. А. Фролову от 3-го июля 1903 года за № 11937:
«… предварительным следствием розысканы и приобщены к делу о бывшему писце Кривицком следующие документы, принадлежащие Московскому Отделению Общего Архива Главного Штаба:
- две книги с бумагами генерала Веймарна, относящиеся к 1770 году и состоящие из писем разных лиц на имя Веймарна;
- книга подлинных указов Императрицы Екатерины II, относящиеся к 1794 году;
- книга подлинных указов Императора Павла I, относящаяся к 1796 – 1797 годам;
- 5 книг с докладами Главного Штаба по военным поселениям и рескриптами Императора Николая I, относящиеся к 1831 и 1847 – 1850 годам;
- 9 книг с именными списками и табелями Лейб-гвардии Преображенского полка;
- составленная в 1822 году записка о Высочайших путешествиях Государя Императора Павла I и Их Императорских Высочества Великих Князей Николая Павловича и Михаила Павловича;
- книга с именными указами Императоров Николая I и Александра II и конфирмованными докладами времени 1851 – 1855 годов;
- именной указ Императора Александра I от 21-го июля 1804 года;
- именные списки Лейб-гвардии Преображенского полка 1791 года за подписью графа Суворова-Рымникского;
- 2 книги Высочайших указов господину Военному Министру 1843 и 1845 годов;
- 4 дела об отличившихся в сражении 1812 года;
- дело «Всеподданнейшего донесения графа Паскевича-Эриванского 1828 – 1829 годов»;
- «Доклад № 129 по отношению генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова о пожаловании вдвойне Мариупольского Гусарского полка ротмистра Мальченке ордена Св. Анны 3-й степени;
- «Донесение № 518 и доклад № 591 генерала от кавалерии Михельсона»;
- 3 списка военных чинов, отличившихся в сражении при Россевате 4-го сентября 1809 года;
- тетрадь с Высочайшим повелением Императора Александра I от 1-го ноября 1812 года по поводу награждения отличившихся в сражении 1812 года несоответствующими орденами…» .
Кроме того, Кривицким были похищены:
- книга со списками личного состава Лейб-гвардии Преображенского полка за 1795 год;
- книга со списками личного состава того же полка обер- и унтер-офицеров, а также капралов за 1796 год и
- опись Высочайшим указам, положениям и проч., состоящим по Департаменту военных поселений 1839 года.
Как указывалось в сообщении Прокурора, «документы эти были осмотрены Судебным Следователем по важнейшим делам, но приобретены Московским Историческим Музеем и не могут быть выданы без особого на то Высочайшего повеления».
****
Дела из Императорского Российского Исторического Музея по Всеподданнейшему докладу Министра Народного Просвещения Г. Э. Зенгера от 18-го сентября 1903 года были переданы по принадлежности в Московское Отделение Общего Архива Главного Штаба.
Согласно приговору Московской Судебной Палаты от 7-го октября 1903 года, Кривицкий был подвергнут лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, и заключён в исправительное арестантское отделение сроком на один год. Приговор вступил в законную силу 23-го октября .